— Так он был здесь? Диана, что произошло? — тревога в его голосе росла. — Ты в порядке? Он обидел тебя? Причинил боль?
— Нет, Кайл. Ничего такого, — хотя мне было больно. — Мы только поговорили, и он ушел.
— Тогда почему ты так расстроена? Я же слышу! — и он снова безуспешно попытался обернуться ко мне.
Стыдно было говорить вслух, признавая свою наивность, но я сказала:
— Просто я надеялась, что он не вернется.
Мы все же вышли из туннеля живыми.
На входе нас никто не ждал, и, мысленно благодаря неизвестных строителей прошлого, потративших не одну жизнь, чтобы проложить этот спасительный путь сквозь гору, мы сели в машину, предусмотрительно спрятанную Кайлом в кустах. Сначала тихо катясь под уклон, а потом и смелее — с заведенным двигателем, она увозила нас все дальше от сказочного домика с маками на крыше, окруженного монстрами, затаившимися в темноте. И в какой-то момент мне даже показалось, что я слышу разъяренный рев Кристофа, в очередной раз обнаружившего мою пропажу.
Но, скорее всего, мне просто почудилось…
А затем начался бег.
По самым разбитым, забытым дорогам, лесными тропами, едва заметными грунтовками, через реки, похожие на ручьи, и ручьи, напоминавшие реки, мы крались из страны в страну.
И, пересаживаясь из машины в допотопный грузовой самолет, забитый пыльными тюками, из самолета — вновь в машину, в другую, третью, неизвестно какую по счету, долгие недели петляли по задворкам мира, сбивая армию ищеек со следа.
Я так часто поливала себя «духами», что иногда, проделывая это среди ночи в пятый, шестой раз, отупело размышляла, не стерся ли мой собственный запах навсегда?..
И с каждым днем мне становилось тяжелее. В машине я часами не отрывала глаз от бесконечной ленты дороги, исчезавшей под капотом, меряя мрачным взглядом расстояние, разделявшее меня и Кристофа. Было ли оно достаточно большим, чтобы он потерял мой след? Хватит ли этих бесчисленных километров, чтобы я забыла о его существовании?
Я почти с тоской вспоминала время выздоровления. Теперь прошедшие болезненные дни, сменявшие мучительные ночи, выглядели оазисом спокойствия и уверенности в будущем. Я по-детски знала, что надо подождать, и все наладится. Если это возможно.
Но появление Кристофа запустило механизм сомнений.
У меня было нездоровое ощущение, что ему не просто известно, где мы, — он рядом, невидимый, изготовивший к атаке стальное тело. Я почти слышала знакомый голос, шепчущий задорно и пугающе: «Мы с самой страшной прыгнем вышки, давай сыграем в кошки-мышки…»
И самое ужасное — мне хотелось прыгнуть с ним.
…А ведь я могла бы уже быть там, в доме, знакомом до самой последней мелочи. Дженоб встретил бы меня отеческой улыбкой, а Мойра, несмотря на все прощальные слова, повисла бы на мне, целуя.
И я была бы дома.
Непонятно только, как бы я смотрела в глаза прислуге — тем, кто видел, как Кристоф безжалостно тащил меня мешком, и слышал его крики, и знал, что после, изломанную, меня отправили в подземную тюрьму…
Но для этой проблемы существовало легкое решение — одно мое слово, и все слуги будут пущены на корм! Их место тут же займут другие должники, и во взглядах новичков быстро поселится уважение, подобающее моему высокому статусу. И страх, вполне объяснимый страх перед чудовищем.
Стоит лишь захотеть! Сомнений нет, все было бы так, как я бы захотела.
Все, кроме моей свободы. И уверенности, что подобное не повторится никогда…
Интересно, как бы он пытался вернуть мое безвозвратно утерянное доверие? На какие ухищрения шел бы, чтобы приблизиться ко мне? Что делал бы, стараясь вернуть мое желание? Опять дразнил бы прикосновениями?
Вдруг все внутри завыло диким зверем, требуя его, скручивая тело в узел боли так туго, что я чуть не закричала вслух…
Да что ж я делаю?!
Вот так всю дорогу мне не давали покоя мысли о том, что было бы, если бы Мойра не позвонила Кайлу. Или позвонила слишком поздно. И каждый раз заканчивалось одинаково — желанием ударить себя ногой в живот изо всей силы.
Что за любовь к самоистязанию?
Кайл, как всегда, смог меня понять. И от этого было еще хуже! Мне начинало казаться, что я не заслуживаю его.
Вместо настырных, пропитанных ревностью расспросов он подарил мне тишину для размышлений. А вместо выяснений, почему я высвобождаюсь каждый раз, как только он пытается обнять меня, он без обиды дал свободное пространство. И был удивительно спокоен, будто точно знал, что и это тоже пройдет…
Я давно потеряла счет дням, а заодно и себя в этом мире. Он слился в размытую серую полосу, проносившуюся мимо нас. Казалось, мы бежали по кругу. Или еще хуже — на месте… Казалось, бегу уже не будет конца, когда, одинаково измочаленные физически и психологически, мы добрались до убежища.
Наверное, это спасло меня от сумасшествия.
И как только мы остановились у скалы, я почти выпала из машины и поплелась к океану со слабой улыбкой на лице, не веря, что мы смогли вернуться. Соскучившись, волны ринулись к моим ногам, облизывая их, как верные псы. Бездумно я брела вперед, сквозь кружевную пену, пока не оказалась по грудь в воде. Кайл что-то кричал, но ветер срывал слова, оставляя одни окончания.
— ана…рнись…меешь…лавать…
Эта каша казалась мне смешной бессмыслицей, и я, улыбаясь, шла дальше. Было так хорошо! Океан смывал не только дорожную грязь, моя усталость и тревога растворялись с каждым новым кипящим валом.
И вдруг я оказалась под водой — дезориентированная, безвольная тряпка в стиральной машине. Все произошло так быстро, что даже мои глаза остались открытыми, и я лишь удивленно разглядывала обрывки ярко-зеленых водорослей вперемешку с моими ожившими волосами и маленькую стайку полупрозрачных рыбок, бесстрашно зависших подо мной в тишине…
Внезапно меня схватили! Рефлекторно я начала бешено вырываться, но железные руки, державшие меня, не поддавались ни на миллиметр. Будто боялись упустить сокровище.
Пронзенная ужасной догадкой, я попыталась оглянуться — и увидела лицо Кайла, искаженное от волнения! Обнимая меня крепко, до боли, он замедленными летящими шагами двигался назад в сторону берега.
Мимо глаз пронеслись те же хрустальные рыбки. Я улыбнулась, провожая их взглядом… и поняла, что кончился воздух.
Мое тело ринулось освобождаться с удвоенной силой! И тут же я оказалась над водой в объятиях Кайла, с громким свистом заполняя легкие…
По пояс в воде, он брел к берегу, сильно прижимая меня, будто боялся, что я утону на мелководье.
— Что ж ты делаешь… Диана… Ты же не умеешь плавать! Зачем ты туда полезла… там же ямы! Ты же могла утонуть… — тяжело дыша, отчитывал он меня, как маленькую.
— Вовсе нет, — смеясь, прервала я его гневную тираду — происшедшее почему-то показалось мне забавным. — Ты не позволил бы, ведь так?
И, обвив его шею руками, поцеловала в щеку. Буря в его взгляде улеглась, нахмуренный лоб разгладился, а уголки губ дрогнули. Улыбаясь, я откинулась назад, и мои волосы медузой расплылись в воде.
— Нет, ты бы не позволил… — покачала я головой, смотря в кружащееся небо, и уловила краем глаза улыбку Кайла…
Захлопнув створки убежища, я быстро пришла в себя. Невидимые руки, жадно тянувшиеся ко мне через весь мир, казались здесь не более чем больной фантазией. А тишина этого уединенного уголка была прочным барьером, ограждавшим мою новую жизнь от посягательств прошлого.
Неудивительно, что через пару дней, отоспавшись, я стала мучиться от чувства вины перед Кайлом. Стоило мне подумать о его бескорыстной преданности, и я начинала чувствовать себя неблагодарной тварью!
Он заслуживал большего, чем простой признательности за помощь. Никто не был так достоин моей любви, как он. Я знала это еще тогда, когда видела его заботу обо мне — оборванной служанке, когда понимала, чем он рисковал ради меня.
Но если бы это можно было решить одним усилием воли, насколько все стало бы проще!
