Весь день лил дождь, и вместо вечерней прогулки у прибоя мы, взяв бокалы, сели у приоткрытого окна. Серый день угасал за стеклом. Влажный воздух и шуршание капель, усиливавшееся размеренным шорохом волн, попали в резонанс с моей меланхолией.
Сегодня мне было мало — я доливала себе вина уже дважды, игнорируя поднятую бровь Кайла.
Что же делать?
Это так несправедливо — заставлять его столько ждать. И никакого смысла: несмотря на всю мою боль, я точно знала, что для меня существовал единственный вариант относительно счастливого будущего — с Кайлом. Он сам этого стоил. И он этого хотел…
Хватит тянуть! Чем скорее я решусь, тем меньше седых волос приобрету от мучительных сомнений.
Сейчас же лягу с ним в постель!
Я потянулась к бутылке, чтобы добавить еще для храбрости, и столкнулась с рукой Кайла. От соприкосновения мы оба выразительно вздрогнули.
Нетрезво покачивая головой, я рассмеялась излишне громко:
— И когда мы уже перестанем пугаться друг друга?!
Кайл долго смотрел мне в глаза, а потом спокойно ответил:
— Я вздрогнул не от испуга, Диана, а от твоего прикосновения. А ты?
Тяжелый вздох вырвался из моей груди. Раздался звон разбитого стекла — я выронила свой бокал, забыв, что он в руке.
Внезапно для самой себя я грохнула кулаком по столу, чуть не сбив бутылку, очевидно, будучи более пьяной, чем думала.
— Будь он проклят, что нашел меня!
Кайл молчал, но меня уже несло против воли.
— Я пыталась ему объяснить! Старалась пробиться к нему, но это невозможно! Понимаешь? Беда в том, что он слышит лишь то, что ему нравится… А если что-то против его желания — он глух!!!
В возбуждении я вскочила с кресла и тут же упала, зацепившись за длинные ноги Кайла.
— Диана, ш-ш-ш, угомонись… — он стал поднимать меня, но я не могла остановиться, продолжая бурно жестикулировать.
— Если он чего-то хочет — это принадлежит ему! Я принадлежу ему! А если я хочу…
Кайл подхватил меня на руки и понес из комнаты.
— …то это все равно должно согласовываться с его желаниями! Деспот! Будь он проклят! — я кипела через край.
Кайл опустил меня, чуть не брызжущую слюной, на мою постель, и только тогда, оглядевшись, я затихла. Он смотрел на меня с понимающей усмешкой.
Стало стыдно.
— Я пьяная, да? Вот черт! Прости. Не рассчитала…
— Ерунда. К утру пройдет, всегда проходит. — И, улыбнувшись, он повернулся к двери.
Моя рука сама схватила его рубашку.
— И ты не воспользуешься ситуацией? — я очень надеялась, что мой голос звучал игриво. Мне хотелось, чтобы он не устоял… и снял с меня тяжесть принятия решения.
«Кристоф обязательно бы воспользовался!» — захотела высказаться во мне пьяная дура, но я вовремя заткнула ей рот.
Кайл посмотрел на меня долгим взглядом. И сел рядом на постель. Взял мою руку. Нахмурившись, он перебирал мои пальцы и молчал.
— Видишь ли, Диана, — произнес он наконец, — несмотря на все мои желания, я не хочу тобой воспользоваться… Я хочу разделить с тобой жизнь. Тот ее остаток, что у меня еще есть. А он скорее всего не очень большой — у охотников не бывает долгой жизни, — Кайл, будто извиняясь за это, улыбнулся.
С каждым его словом мое лицо все больше заливал жар стыда. Мне захотелось немедленно провалиться сквозь землю! И желательно поглубже.
Он продолжал:
— Если мне повезет, я хочу увидеть тебя счастливой, позабывшей всю боль, что была в твоей жизни… до меня. Если мне очень повезет, я мечтаю увидеть моего ребенка в тебе… и быть рядом, когда он родится и станет расти. И если мне невероятно повезет… я надеюсь состариться и умереть в постели рядом с тобой.
Я не слышала своего прерывистого дыхания и не чувствовала слез, текших из уголков широко распахнутых глаз, которых я не могла отвести от Кайла. Он улыбнулся, вытер соленые дорожки, спрятавшиеся в моих волосах, и закончил с иронией в голосе:
— Ну, это если вкратце… Так что, как ты сама понимаешь, одного тела мне мало — я хочу все.
— Прости…
Но его пальцы на моих губах заглушили это слово.
— Спокойной ночи, — он поцеловал меня в лоб и оставил одну.
Долгие часы я лежала, снова и снова проигрывая в памяти его слова, перемещая массивы своего сознания на новые места, переосмысливая свое восприятие мира…
Не прошло и недели со дня нашего возвращения, как я заметила, что Кайл стал реже выезжать из дома. На мои расспросы он уклончиво отвечал, что розыск набирает обороты, но мне тревожиться не следует — убежище надежно и нас не обнаружат. Но в тот же день вернулся с огромной сумкой денег. Пока я, онемев, смотрела на ее брюхо, бесстыдно выставившее тугие пачки напоказ, он спокойно объяснил:
— Я чувствую, что скоро не буду иметь к ним доступ.
— Нас найдут?
— Найдут номера карточек, но в нашем случае, Диана, это не конец света. Особенно теперь, — и он отхлебнул молока с видом довольного ребенка…
Тем не менее спустя пару дней из очередной поездки Кайл вернулся необыкновенно мрачным и попросил меня собрать дорожный чемодан. На всякий случай.
Под моим встревоженным взглядом он начал рассказывать:
— Сегодня во всех странах силовые структуры получили официальный приказ о нашем розыске. Для мира людей мы с тобой теперь серийные убийцы. Вернее, я, а ты — моя напарница. И если меня можно не брать живьем, то ты непременно нужна как ценная свидетельница, единственная, кто знает местонахождение последних, еще живых жертв.
Раздраженный выдох вырвался из моей груди. Кристоф спятил?! Что за черный юмор? Да это он сам серийный убийца!
— Подключены все общественные организации, которые распространяют наши фотографии. В средствах массовой информации постоянно звучат объявления о том, что любой человек, обладающий хоть какими-нибудь сведениями о нас, получит награду. И беда, Диана, в том, что награда такова… что я теперь не могу быть уверенным даже в своих старых партнерах. А их я подбирал очень, очень осторожно.
Кайл сел за стол, закрыл глаза и обхватил голову.
— Теперь это место ненадежно. Есть пара человек, которым известно о нем.
Я подошла и положила руки ему на плечи, пытаясь хоть как-то утешить.
— Но… ведь в прошлый раз, когда я сбежала, все тоже знали, что я в розыске?
Он покачал отрицательно головой.
— Нет, Диана, сейчас совсем другое. Тогда это было неофициально, тебя искали только его ищейки и, пожалуй, еще закрытые спецслужбы. А теперь весь мир поднят на ноги, даже люди — тысячи людей! — ходят на работу, ищут и получают за это зарплату. А остальные смотрят по сторонам, надеясь, что случай поможет им получить нереально большое вознаграждение.
Вдруг Кайл взглянул на меня и твердо произнес:
— Но ты не думай, что нас поймают! Я уже знаю, что делать. Есть одно место, известное лишь мне. Я спрячу тебя там.
Кивая ему для моральной поддержки, я невидящим взором смотрела в окно и думала, в каком же отчаянии должен быть всесильный Кристоф, чтобы заставить весь мир искать свою потерянную игрушку.
— Диана, милая, проснись!
Я чувствовала знакомые руки на щеках, на волосах, но сон никак не желал отступать. Там, в его сладком покое, я скользила сквозь толщу воды, пронизанной солнечными бликами, бесстрашной хрустальной рыбкой, и сочно-зеленые стебли гладили мое лицо…
— Ну же, проснись… Диана, нам надо уезжать… немедленно!
Меня уже почти тормошили. Я резко села в постели и распахнула глаза. Водоросли медленно таяли, уступая место встревоженному Кайлу.
— Что?
— Нам надо срочно уезжать! Диана, ты понимаешь?
Кивнув, я стала подниматься, хватаясь за предметы в поисках опоры. Он что-то говорил о нарастающей опасности, о новых методах поиска, но я, спавшая на ходу, не могла понять таких сложных вещей и поэтому сосредоточилась на простых — встать и одеться…
Спустя минут двадцать мы садились в мощный неприметно-серый автомобиль, судя по всему, предназначенный для сафари-поездок. Я никогда не видела его раньше, но сейчас было не время выяснять, как он очутился здесь. Без водителя, знавшего тайную дорогу через пещеры, это не представлялось возможным. Разве что Кайл пригнал его сам, пока я спала.
