– Форма – да! – безрадостно согласилась я. Указывая на пленочное зеркало, беспомощно спросила: – А цвет? Почему у меня они стали сиренево-голубые? Это заразно?
Мужчины переглянулись и заржали.
– Извини, дорогая, – выдохнул Филлипэ. – Мы забыли тебя об этом предупредить. Когда брак скрепляется, то цвет глаз у таких, как ты, меняется на цвет супруга или супруги. Помимо печати на руке, это как отличительная особенность.
– Капец, – я начала оседать, нашаривая за спиной кресло. Эмилио услужливо подставил мне искомое, но сначала сел туда сам. Так что я сидела у него на коленях. – Это что же получается? Мало того, что меня бессовестно поимели, заклеймили какой-то гадостью, так еще и это? А что от меня тогда останется?
– Очень многое, Магдалена, – заметил Филлипэ, присаживаясь на корточки и заглядывая мне в лицо.
– Имя – и то отобрали, – грустно сказала я. – И когда вы уже свалите?
– Куда? – насупился синеглазый в то время, как руки Эмилио сжались вокруг меня. – О чем ты говоришь?
– Ну, – зыркнула я на него, пытаясь разжать железную хватку на своей талии. – Вы же собрались уезжать. Я видела, как слуги пакуют вещи...
– Ты выходила из комнаты? – начал потихоньку звереть Филлипэ. – Голая?
– В простыне, – поправила я его, чувствуя, как по спине побежали мурашки страха.
– Как ты посмела! – вскочил на ноги синеглазый. – Как ты посмела, Магдалена, показать простолюдинам то, что принадлежит мне... нам?
– Маруся! – упрямо вякнула я и спряталась на груди у Эмилио.
– Неважно! – отмахнулся он от меня. – Ты не имеешь права демонстрировать свое неприкрытое тело никому! Запомни это, Магдалена!
– Ты пугаешь ее, – тихо сказал Эмилио, поглаживая мои волосы. – Так нельзя.
– Не имеет значения! – уперся Филлипэ. – Она должна понимать...
Я поняла, что это как биться головой о каменную стену. Мы не слышим друг друга. Это как говорить с глухими! Мы...
Нет, нас нет. Есть я и есть они. Разные, абсолютно несочетаемые. Секс – не основа для отношений.
Дрожа внутри от страха, я нашла в себе силы выпрямиться, взглянуть на разъяренного Филлипэ, и выдала очень четко:
– Я – Маруся, питекантроп недоделанный! Не можешь запомнить – запиши! Хочешь со мной трахаться – будешь называть меня Марусей! Понял?
– Ты мне угрожаешь? – склонился он надо мной.
Я оттолкнула Эмилио и встала, стараясь не показывать свой страх:
– Обещаю!
– Нам пора уезжать, – вклинился между нами Эмилио, – вы еще успеете выяснить отношения позднее. – Повернулся ко мне, смерил с интересом с головы до ног: – А ты темпераментная штучка!
– У нас нет отношений! – вякнула я, выглядывая из-за широкой спины аметистового.
– Ах, нет! – одной левой выудил меня из укрытия Филлипэ и впился в мои уста грубым, принуждающим к покорности поцелуем.
Я не успела сообразить, что делаю и укусила его за губу, почувствовав вкус его крови. Надрывно дзинькнуло рядом, будто порвалась невидимая струна. Все окутало маревом, от которого исказились очертания предметов. И так же резко все пропало.
– Это что было? – вытаращилась я, оглядываясь с изумлением. – Что это за новые магические штучки?
– Не знаю, – растерянно пробормотал мужчина, осторожно опуская меня на пол. – Но нам следует срочно отсюда убираться!
– Почему? – никак не могла я понять его логику. – Это же ваш дом?
– Мы его снимаем, – буркнул Эмилио, доставая из поясной сумки пару мягких кожаных сапожек и тонкие носочки. Посадил меня в кресло и обул, не обращая внимание на мое сопротивление и стремление к самостоятельности. – Наши дома далеко отсюда. И туда нам пока вход закрыт...
– Почему? – недоумевала я, в то время как остывший синеглазый потрогал пальцем припухшую губу, усмехнулся и притащил мне поднос с завтраком.
– Не хочу, – скривилась я, отпихивая еду. – Что-то мне нехорошо после всех разборок.
– Ешь, Маг... дорогая, – пригреб он меня подмышку и вместе с подносом перетащил на кровать, где начал, как ребенку, впихивать в рот кусочки свежей булочки с маслом. – Дорога предстоит длинная и поедим мы еще нескоро...
– На закате сюда придут маги, – предупредил Эмилио мой незаданный вопрос, в то время как я энергично работала челюстями, создавая видимость сотрудничества с агрессором.
Наш семейный командир попытался впихнуть в меня новую порцию. Я закашлялась.
На самом деле мне кусок в горло не лез. Не слишком приятная привычка, которая позволила мне в мои годы волей-неволей оставаться стройной.
А Фил ненадолго отвлекся от моего прокорма, поясняя:
– Мы будем должны показать им доказательства нашего союза. А они очень странные.
Мне стало нехорошо. Я вопросительно посмотрела на синеглазого мужа. Тот особой радости не излучал. Как и я.
– Дальше?
– В лучшем случае, – напрягся Филлипэ. – Нашу связь попытаются разорвать, а тебя просто отберут и закроют в подвалах магов. Будут ставить магические опыты. В худшем – уничтожат на месте, чтобы не допустить распространения неизвестной магии.
Эмо сунул мне руки чашку с травяным настоем:
– Мы не будет тобой рисковать, девочка, – пояснил он мне. – Что бы не случилось, но ты останешься с нами, под нашей защитой. Пока мы не выясним, что же происходит и не найдем способ от этого избавиться...
– А как же ваше проклятие? – влезла я, выхлебав чай и ловко увернувшись от нового куска булки. – Что с ним? И в чем оно заключается?
– То, что тебе нужно знать, – отрезал Филлипэ, – ты уже знаешь. Мы не можем заниматься сексом поодиночке. Остальное – не твоего ума дело.
– Уж конечно, – закатила я глаза. – Ведь у женщины в твоем понимании только одно место рабочее. И оно явно не сверху.
– Почему? – оскалился синеглазый. – Я еще не был между твоих губок. Но обязательно побываю...
– Если я тебе чего-нибудь не откушу, – фыркнула я и тут же получила вдогонку в рот кусок булки.
– Посмотрим, – загадочно усмехнулся синеглазый. Сунул поднос Эмилио и распорядился: – Проследи, чтобы она все съела. Я пойду проверю сборы. Не позднее, чем через час нам нужно выехать! – и вышел за дверь, одарив меня напоследок задумчивым взглядом.
– Почему ты так сопротивляешься? – присел рядом со мной Эмилио и начал намазывать маслом новый кусочек булки. – Тебе так плохо с нами?
– А как ты думаешь? – я повернула голову и внимательно на него посмотрела, отбросив напускную стервозность и наигранную веселость. – Ты думаешь, возможно стать счастливой после того, как тебя вырвали из привычного мира, продержали в клетке, потом продали с торгов как вещь? А-а-а, прости. Забыла, что после этого под угрозой смерти меня поимели два мужчины и не один раз. Причем, абсолютно игнорируя мое желание. Ты бы был счастлив в такой ситуации?
– Я мужчина, – сообщил мне Эмилио, как будто это все объясняло и подсунул мне под нос хлеб. – Ты не можешь сравнивать.
– Да? – криво усмехнулась я, сузив глаза. – А что еще я не могу? Или проще спросить, что могу? Согласно кивать и раздвигать ноги? Так?
– Удел женщины быть рядом с мужчиной, – никак не мог понять меня аметистовоглазый. – Это заложено природой.
– Согласна, – кивнула я. – Но с мужчиной, которого она выбрала сама. Сама, понимаешь? Не под угрозой или обстоятельствами.
– Так не бывает, – не поверил мне Эмилио, настойчиво пытаясь меня накормить. – Это противоречит всем законам общества.
– Твоего общества, – фыркнула я. – Не моего!
– Чем тебе плохо, котенок? – нахмурился мужчина, когда я отвела его руку с бутербродом. – Мы будет о тебе заботиться, ты ни в чем не будешь знать отказа. У тебя будут слуги, драгоценности, наряды...
– И не будет меня, – грустно сказала я, понимая, что достучаться не удастся. – Понимаешь, клетка, даже золотая, все равно остается клеткой. А вы еще и крылья мне подрезать норовите. И лапки бантиком связать!
– Маленькая, – посмотрел на меня Эмилио, как на несмышленыша. – Что ты будешь делать с этой свободой? Куда ты пойдешь в этом мире?
