Лис покосился на меня, усмехнулся и, словно догадавшись о моем желании, беззвучно сдвинулся в сторону. Дополнительного приглашения не потребовалось — я тут же скользнула на освободившееся место и приникла к отверстию.
Инквизитор находился в нескольких шагах от схрона.
Высокий, широкоплечий, самоуверенно-надменный, он стоял, заложив руки за спину, и густой серый туман плащом окутывал его плечи.
Красивый? Безусловно. Но, самое главное — смертельно опасный. Именно для меня. Я чувствовала это отчетливо и ясно — всей кожей, каждой каплей крови.
Мужчина медленно повернулся, задержал взгляд на дереве… На миг показалось, что он смотрит прямо на меня…
«А глаза-то у него какие, — мелькнула глупая, совершенно неуместная мысль. — Синие-синие… Никогда таких не видела».
Время растянулось как резина, застыло, а потом снова понеслось вскачь, когда синеглазый инквизитор отвернулся на чей-то оклик и отошел. А я вдруг поняла, что все эти секунды просто не дышала.
Лис легонько толкнул меня в бок, оттесняя от «глазка». Я подвинулась и замерла, прижавшись лбом к дереву. Так и стояла, пока сосед не шевельнулся, сообщив радостным шепотом:
— Все. Ушли.
Мы подождали еще немного, для надежности. Но снаружи было тихо и пусто, а камень на груди моего спасителя оставался серым, безжизненно-тусклым, и вскоре парень скомандовал:
— Выходим.
Начертил нужную руну, выбрался первым и цепко схватил меня за руку, буквально выдергивая из схрона. А потом, как куклу, развернул к себе.
И откуда только сила взялась? Я все-таки крупнее его и тяжелее.
— Как тебе это удалось? — рявкнул он мне в лицо.
— Что удалось? — я поморщилась и передернула плечами: слишком уж сильно впивались мне в кожу его пальцы. — Да не держи ты так. Больно.
— Как ты сумела сбросить поисковую петлю? И сбить со следа магию инквиза? Это ведь невозможно.
— Как… Как… спроси о чем-нибудь полегче. Не знала, что это невозможно, потому, наверное, и смогла.
— Нет, постой, я все-таки хочу разобраться. Что ты сделала, чтобы освободиться? — не унимался мальчишка. — Или это тайна? Часть твоей магии? Кстати, почему ты не рассказала о своем даре?
— О чем?
— О том, что ты метаморф.
— Кто? — я в полном недоумении вытаращилась на Лиса. Не на шутку, между прочим, разозленного.
Нет, я, конечно, знала, кто такие метаморфы. Теоретически.
Помнится, в «Людях Икс» мелькал такой персонаж — Мистик, страшноватая дамочка, покрытая синей чешуей. Вот она как раз умела копировать не только внешность любого человека, но его голос, походку, отпечатки пальцев, рисунок сетчатки и даже элементы одежды. В общем, была супер-мутантом. Но какое это ко мне имеет отношение? Где метаморфы, а где я?
Видимо, Лис по моему лицу догадался, что я абсолютно ничего не понимаю, потому что вместо ответа снова схватил меня за руку и потянул к водоему — то ли маленькому пруду, то ли большой луже, — блестевшему шагах в двадцати от нас. Подтащил к спокойной, на удивление чистой воде, наклонился и ткнул вниз пальцем.
— Смотри.
Я посмотрела.
Ошарашено моргнула.
Зажмурилась.
Опять открыла глаза и уставилась на свое отражение.
Ничего не изменилось. Из воды на меня смотрел… Лис. Вернее, два Лиса. Лис — справа. Лис — слева. И никакой Вероники. Два совершенно одинаковых мальчишки. Только один — в рваных штанах и рубашке, а другой — в длинном, до пят, не по росту большом платье. Моем платье.
Эх… А одежду-то я копировать и не умею. Не тот апгрейд.
Нервно хихикнула и тут же крепко сжала зубы, гася подступающую истерику. Ну, подумаешь, метаморф, эка невидаль. После коридора, превратившегося в комнату, светящихся рун на заборах, волшебных самораздвигающихся деревьев и синеглазых инквизиторов с ручными туманными змеями-ищейками самый что ни на есть закономерный финал. Чешуей не покрылась — уже хорошо.
Так что берем себя в руки и думаем… Думаем! Истерить будем потом, в более подходящем для этого, а главное, безопасном месте.
— Ты что, не знала? — тихо произнес Лис.
Перехватил мои ладони, погладил, разгибая судорожно скрюченные пальцы. Оказывается, все это время я так сильно стискивала кулаки, что на коже остались кровавые отметины. Надо же, а я и не заметила. И боли не почувствовала.
— Нет, — качнула головой. — Даже не подозревала. В нашем мире нет магии.
— Такого не бывает.
Я пожала плечами. Спорить точно не стану. Сейчас не до этого, важнее понять, чем мне грозит новая подлянка судьбы.
— Это ведь плохо, да? Лис, ну что ты молчишь?
Парень вздохнул.
— В нашем мире магов мало, их уважают и ценят, — отозвался он наконец и отвел взгляд. — Они неплохо устраиваются, да и зарабатывают прилично. Все, даже женщины. Если покровитель не против, разумеется.
Даже женщины… Очень интересная оговорка. Показательная такая.
— А метаморфы? Что с ними?
— Их магия считается не просто запретной — смертельно опасной. Ее носителей выявляют и уничтожают.
— И делают это инквизиторы, — я не спрашивала — утверждала.
— Да, это их право и прямая обязанность. А еще они ищут иномирян. У них нюх на межмировые порталы. Светлейшие чувствуют, когда и где открываются пространственные переходы, пускают по следу поисковые чары и начинают охоту.
— А иномирян у вас тоже убивают? Или… возвращают назад, туда, откуда они пришли?
Надежда вспыхнула и тут же погасла.
— Куда возвращать-то? Порталы случайно появляются, всегда в разных местах, и тут же схлопываются. В какие миры они ведут — не ясно. Так что пришельцев просто забирают и увозят. Но живыми после встречи с инквизами их никто еще не видел.
Вот так. Оказывается, тот синеглазый — мой потенциальный палач. Причем, дважды.
Вспомнила сизый туман, зыбкой мантией колыхавшийся за спиной у мужчины, и не могла не спросить:
— А почему их называют светлейшими? У них вроде темная магия. Или они все из себя все такие белые и пушистые? В смысле, чистые и светлые?
— Да какие они светлые? — презрительно отмахнулся мальчишка. — Гады самые настоящие. Надменные и равнодушные убийцы. А светлейшие… Ну, это просто титул. Дань памяти и уважения к их предкам. Они ж все из драгхов.
