На счастье, в следующий миг проревел звонок, возвещающий о перерыве.
— Все свободны! — рыкнул Глун.
Народ начал спешно вскакивать. Тетради и сумки оставляли на местах, потому что следующая лекция снова должна была проходить здесь, и у того же Глуна. И это все та же теория боевой магии, будь она проклята.
Я тоже хотела выйти. Необходимо было добраться до уборной, чтобы хотя бы попробовать привести себя в порядок. Ну хоть чуть-чуть! Хоть капельку!
Как и все, я выбралась из-за стола и даже успела сделать несколько шагов по направлению к двери, вот только…
— Дарья! Задержитесь!
Я застыла. Не хотела подчиняться, но ноги сами будто к полу приросли.
А парни и девушки в алых мантиях уверенно шли мимо, к выходу, так что казалось, будто я стою на островке в центре огненной реки. Ну а когда последний из студиозусов покинул аудиторию и дверь с тихим стуком закрылась, отрезая нас с Глуном от внешнего мира, в тишине аудитории прозвучало строгое:
— Дарья, на людях свои эмоции необходимо сдерживать. Всегда.
И в этот миг я окончательно сорвалась. Из горла вырвался всхлип, слезы хлынули градом. Чувствуя, как тело начинает бить крупная дрожь, я закрыла лицо руками и разрыдалась в голос.
— Дарья! — снова позвал Глун, уже не строго, а с беспокойством.
Но теперь мне было плевать. Нервы, раскаленные до предела, требовали разрядки, а сознание застелила боль. Жгучая! Нестерпимая! Жаркая!
— Даша!
От звука его голоса меня словно полоснуло ножом. Боль пронзила росчерком от горла до солнечного сплетения, и амулет Ваула раскалился, реагируя на то, что со мной происходит. Вспыхнул, порождая дикий, неудержимый жар где-то в груди. Пламя, требующее выхода, рвущееся наружу, окружающее меня. А дальше…
Руки упали плетьми, и сквозь пелену слез и окружающего меня пламени я увидела Глуна. Куратор побледнел. В этот раз он не кричал и не звал, Глун сорвался с места, подобно гепарду, и ринулся ко мне.
А мне вдруг так хорошо стало, так спокойно. С абсолютным спокойствием я резко вскинула руки и швырнула огонь навстречу Эмилю фон Глуну. Я вложила в удар всю свою боль, понимая: это пламя — не просто магия. Это огонь моей души, и он в тысячи раз сильнее любого заклинания, а значит, Глуну не выжить.
Но мне было плевать.
Куратору, как оказалось, тоже.
Когда огонь ринулся навстречу, Глун не отступил, а просто пригнул голову, поднял локоть, защищая лицо, и продолжил движение. И когда он прошел сквозь огонь… вот именно тогда мне стало жутко. Просто он не мог! Не должен был! Не имел права!
И пришла паника. Все. Мне конец. Сейчас Глун просто свернет зарвавшейся иномирянке шею, и поминай как звали.
Вот только среагировать на приближение куратора я не успела, а в следующий миг угодила в капкан мужских рук. Я дернулась изо всех сил, но бесполезно. Хватка у него была железная.
— Даша, хватит! — прорычал Эмиль. — Очнись, Даша!
Он не ударил, нет, хотя удар, сказать по правде, был ожидаем. Вместо этого Глун крепко обвил рукой мою талию, а ладонь другой руки положил на солнечное сплетение. И что-то прошипел.
Понятия не имею, что он сделал, но боль разом схлынула, а огонь, окружающий нас, стал менее яростным. Не прошло и несколько секунд, как пламя и вовсе погасло. Зато амулет, подаренный Ваулом, раскалился до такой степени, что показалось — сейчас почувствую запах горелой плоти. Моей плоти!
Я взвыла, на этот раз от боли, теперь уже вполне физической.
— Гхарн! — воскликнул куратор, и что-то резануло шею.
Следом раздалось тихое звяканье, словно на пол упало нечто маленькое, но достаточно тяжелое. А меня тряхнуло так, что голова едва не оторвалась.
— Даша, тихо! — Глун не просил, приказывал. — Успокойся, слышишь? Очнись!
И я очнулась. Не сразу, конечно, но все-таки.
Зато когда пришла в себя, поняла, что стою посреди лекционной аудитории, в кольце рук Эмиля фон Глуна, и… и мне дьявольски плохо.
— Теперь просто дыши, — сказал куратор и, вопреки логике собственных слов, стиснул так сильно, что у меня остатки воздуха из легких вышибло.
Но сопротивляться мужчине сил не было, даже ради возможности вздохнуть. У меня вообще ничего не осталось, кроме разъедающих глаза слез и чувства полной опустошенности. Я даже рыдать не могла. Просто стояла, судорожно глотала ртом воздух и… да, плакала. Ну еще упрямилась, потому что Эмиль пытался прижать мою голову к своему плечу, а мне совершенно не хотелось размазывать слезы по алой мантии этого циничного урода.
А он, словно в насмешку, гладил по голове и шептал:
— Тише. Тише, Дашенька. Все закончилось. Все хорошо. Это был всего лишь бесконтрольный выброс силы. Такое случается. Поверь, в некоторых случаях это даже нормально.
В некоторых случаях?
— Зато теперь ты можешь с гордостью говорить, что знаешь, каково это — открыть душу, — продолжал куратор. — Ты познала душу Огня, малышка. Ты имеешь все шансы стать величайшим магом.
Я протестующе замотала головой и вновь попыталась отстраниться, но Глун не пустил. Он не отпустил и тогда, когда проревел звонок. Благо сокурсники входить в аудиторию не решились. Видимо, попросту боялись сунуться сюда, отлично понимая, что Глун не в лучшем расположении духа и вообще-тут же изначально моральная порка одной «зарвавшейся» иномирянки намечалась.
В общем, я бы на их месте тоже подождала, пока позовут.
Однако, в отличие от них, я была здесь. И медленно, постепенно успокаивалась.
Слез уже не было, но глаза болели. Дышать было по-прежнему тяжело. А еще ныла шея. Эта боль не проходила, и я вдруг поняла — Глун сорвал с меня божественный амулет.
Вопроса «зачем» не возникало, а вот вопрос «как»… как ему это удалось? Ведь даже Каст на подобное не решился! И дело тут было не в желаниях пижона, а в его возможностях. Каст просто не мог снять с меня этот амулет, а вот Глун…
Я в очередной раз попыталась выбраться из захвата, и только теперь меня отпустили. Отступив от куратора на пару шагов, я окинула мутным взглядом аудиторию и снова замерла в недоумении. Никаких следов огня. Никаких повреждений. Почему?!
— Мы на факультете Огня, — словно подслушав мои мысли, сказал Глун. — До мебели твой огонь не добрался, а стены, потолок и пол, разумеется, защищены от подобных происшествий.
— А вы? — Я не хотела задавать этот вопрос, он сам с губ сорвался.
— А что я? — Куратор заломил бровь.
Понятно. Слишком крут. Крут настолько, что мой огонь даже его форменный балахон не подпалил. Или Глун успел выставить какую-то защиту? А впрочем, какая разница.
Я огляделась опять и нашла глазами амулет. Потускневший кристалл с разорванной цепочкой лежал на полу в нескольких шагах от нас.
— Нет, — вновь подал голос Глун.
— Что «нет»? — не поняла я.
— Не трогай подвеску.
Вот еще новости! А это-то с чего?
Говорить после всего произошедшего было сложно — видимо, надорвалась. Вчерашняя попытка создать портал выпила все мои силы, а сегодняшний срыв, похоже, забрал внутренний резерв. Однако, несмотря на то что я чувствовала себя беспомощным котенком, расстаться с амулетом Ваула не могла.
— Это подарок, — прошептала я. — Вы не имеете права его отнимать.
Губы куратора дрогнули в едва заметной, не слишком приятной улыбке.
— Тебе не нужен этот подарок.
— Нужен.
Эмиль отрицательно покачал головой и со вздохом опроверг:
— Нет.
Я по-прежнему слабо понимала происходящее и едва стояла на ногах. Мне было физически трудно не только пошевелиться, но и говорить. Именно поэтому я не смогла, не успела остановить куратора.
А Глун подхватил разорванную цепочку, на которой по-прежнему висела подвеска с алым камнем, и…
То, что он сделал, было невозможно. Так же невозможно, как преодолеть стену моего огня, но тем не менее. Этот циничный аристократ шепнул какое-то слово, сжал подвеску в кулаке, а через мгновение на пол посыпался черный песок.
Широко раскрыв глаза, я наблюдала за тем, как Эмиль фон Глун растер песок сапогом.
