Эндрю открыл заднюю дверь и через салон посмотрел на Нила.
— Кевин?
Прогнав остатки сна, Джостен отстегнул ремень.
— Пусть едет с тобой. Мне не о чем с ним говорить.
Эндрю снова захлопнул дверь, и Нил перебрался на водительское сидение. Миниярд тронулся первым, Джостен последовал за ним на магистраль. Спустя какое-то время они остановились на небольшой заправке с прилегающей к ней закусочной. Нил был не голоден, поэтому, пока они ели, взял себе самую большую чашку кофе. Он сел за соседний стол, потягивая горячий напиток и вперившись пустым взглядом в никуда. Пока они обедали, Кевин изредка поглядывал в его сторону, но так ничего и не сказал, вероятно, списав подобное странное настроение на вчерашний инцидент. Эндрю только рассматривал свою новую машину через панорамное окно.
Несмотря на то, что им пришлось проехать мимо Пальметто, чтобы вернуть арендованный автомобиль в Гринвилл, поездка назад казалась сильно короче. Работник осмотрел авто на предмет новых повреждений, завёл двигатель, чтобы проверить, сколько топлива осталось в баке, и дал Эндрю пару бланков на подпись. Теперь уже ничего не оставалось, кроме как вернуться в кампус. Нил думал, что отъезд поможет ему почувствовать себя лучше, но, едва Лисья башня замаячила на горизонте, он снова почувствовал себя разбитым.
Они поднялись по лестнице, однако Нил не задержался на третьем этаже. Тихие шаги позади давали понять, что Эндрю последовал за ним; Кевин, судя по щелчку двери, зашёл в комнату. Миниярд поравнялся с Нилом, когда тот застрял у двери на крышу, пытаясь справиться с замком. Эндрю достал две сигареты и прикурил их ещё до того, как они вышли наружу. Нил взял свою и неторопливо направился к той части крыши, которая находилась над парадным входом в общежитие. Он сел как можно ближе к краю, надеясь, что чувство страха отвлечёт его от тревожных мыслей, и окинул взглядом открывающийся вид.
Эндрю опустился рядом и протянул ему что-то. Нил посмотрел, но не сразу понял, что ему предлагали. В автосалоне Минъярду выдали два комплекта ключей от новой машины, и теперь Эндрю отдавал один из них Нилу. Джостен замешкался, и Эндрю уронил их прямо на бетонное покрытие между ними.
— Как же ты всё усложняешь, — протянул Эндрю. — Это просто ключ.
— Ты приёмный ребёнок, — качнул головой Нил, — поэтому не хуже меня понимаешь, что это не просто ключ.
Нил не стал его поднимать, он приложил к ключу два пальца, лёгким прикосновением изучая резьбу нового подарка.
— У меня всегда было достаточно денег, чтобы жить в уюте и комфорте, но в приличных заведениях обычно задают слишком много вопросов. Все эти проверки личных данных, кредитных выписок, чеков, тех вещей, которые я не могу предоставить, не наследив при этом. Я бродяжничал в Милпорте. До этого неделями жил в паршивых дешёвых гостиницах или взламывал чужие машины, чтобы переночевать, или искал места, где можно платить из-под полы.
Нил на секунду замолчал и продолжил:
— Приходилось постоянно бежать. — Он перевернул ключ в ладони, пальцами вжимая холодный металл в кожу. Нил так часто крутил в руках ключи от дома Эндрю, что уже успел наизусть выучить каждую их впадину и зазубрину. — Приходилось постоянно врать, прятаться, исчезать. Я никогда нигде не задерживался и ничего не называл своим. Но тренер дал мне ключи от стадиона, а ты предложил мне остаться. Ты дал мне ключ от места, которое сам называешь домом.
Нил крепко сжал руку, представляя отпечаток, который новый ключ оставит на коже ладони, и поднял взгляд на Эндрю.
— У меня не было дома с тех пор, как умерли родители.
Эндрю ткнул пальцем в щёку Нила, разворачивая его голову в другую сторону.
— Не смотри на меня так. Я не ответ на твои вопросы, и пиздец как уверен, что ты – не ответ на мои.
— Я не ищу ответов. Я просто хочу…
Нил беспомощно взмахнул руками, будучи не в силах закончить мысль. Он не знал, чего хочет; он не понимал, что ему нужно. Последние двадцать четыре часа он варился в каком-то непередаваемом пиздеце и до сих пор не мог прийти в себя. Он не знал, как унять эту боль или как заставить голос, упорно шепчущий – нечестно – замолчать.
— Я устал быть никем, — признался Нил.
Раньше он уже видел этот взгляд Эндрю, когда тот впервые потребовал правду в гостиной Ваймака прошлым летом. Тогда Нил скормил ему самодельную полуправду, чтобы добиться необходимого расположения к себе; но в итоге ему удалось достучаться до Миниярда не описанием родительских преступлений или их смерти. Всё дело было в глубокой, искренней зависти к Кевину, в захлестнувшем чувстве отчаяния и полного одиночества. После всего, что они вместе пережили за прошедшие пару месяцев, Нил наконец понял, что скрывалось за этим взглядом. Эта тяжёлая тьма не была осуждением; это было поразительное человеческое понимание. Эндрю уже проходил через это, он достиг этой точки много лет назад и сломался. А Нил сейчас держался на волоске, отчаянно хватаясь за всё, за что только можно, лишь бы удержаться на плаву.
— Ты – Лиса. Ты всегда будешь никем, — напомнил Эндрю, потушив сигарету. — Ненавижу тебя.
— Девять процентов от всего времени не ненавидишь.
— Девять процентов от всего времени я не хочу тебя убить. А ненавижу я тебя всегда.
— Чем чаще ты это говоришь, тем меньше я тебе верю.
— Тебя никто не спрашивал, — с этими словами Эндрю взял лицо Нила в ладони и подался вперёд.
Не считая пьяных домогательств Ники, Нил ни с кем не целовался последние четыре года. Та девушка была худощавой франко-канадкой, которая держала его самыми кончиками пальцев и целовалась так, словно боялась размазать свою яркую липкую помаду. Нил уже не помнил ни Её лица, ни Её имени. Он помнил только разочарованное послевкусие и то, в какую ярость пришла его мать, когда их застукала. Тот неуклюжий поцелуй однозначно не стоил последовавшего за ним наказания.
Сейчас всё было совсем иначе.
Эндрю целовал его так, будто от этого зависели их жизни, будто весь его мир теперь сводился только к губам Нила.
Едва они коснулись губами, сердце дрогнуло и замерло, Нил, не думая, подался навстречу. Его рука оказалась на подбородке Эндрю прежде, чем он вспомнил, как Эндрю относится к прикосновениям. Сообразив, Нил опустил руку, вместо этого вцепившись пальцами в рукав его шерстяного пальто.
Прикосновение стало спусковым крючком, послужило отрезвляющим предупреждением. Эндрю отклонился назад только для того, чтобы выдохнуть:
— Останови меня.
Губы припухли; кожа пылала. Нил едва ли мог перевести дух, он запыхался, словно только что пробежал полумарафон. Но чувствовал такой прилив сил, будто мог пробежать ещё пять таких же. Неожиданная потеря контроля над собой отозвалась паникой где-то внутри. Здравый смысл просил остановиться прежде, чем они оба успеют сделать то, о чём потом могут пожалеть. Но Рене говорила, что Эндрю никогда ни о чём не жалеет, а Нил просто не проживёт достаточно долго, чтобы это обрело для него хоть какой-то смысл. Но, прежде чем Нил успел сделать выбор, Эндрю выдернул рукав из его пальцев.
— Отпусти, — потребовал он. — Я не буду с тобой сейчас этого делать.
Практически оттолкнув от себя руку Нила, Эндрю отстранился в сторону, в ту же секунду покинув его личное пространство. Он поднял недавно затушенную сигарету, а затем, решив, что Её уже не спасти, достал из кармана пачку. Нил наблюдал за ним, пока, чиркнув, не вспыхнула зажигалка, светом очерчивая поселившееся в плечах Эндрю напряжение и резкость его коротких движений. Нил думал, что стоит что-нибудь сказать, но не понимал, с чего начать. Сам поцелуй и настолько внезапное отступление одинаково сильно сбивали с толку.
Эндрю успел сделать всего одну затяжку, после чего затушил сигарету по соседству с первой. Через пару секунд он прикурил ещё одну, но Нил, протянув руку, аккуратно забрал Её. То, что Эндрю никак не отреагировал на подобную кражу, наверное, можно было считать хорошим знаком. Нил положил сигарету на бетон рядом со своей и снова поднял взгляд на Эндрю. Тот отбросил пачку в сторону и подтянул колено к груди.
