Поднеся камеру к лицу, Адам открыл затвор и, наведя объектив на мои ноги, несколько раз щелкнул. Потом чуть отошел, чтобы я полностью попала в кадр и еще несколько раз сфотографировал.
Это было не просто странно. Это было до одури дико и заставляло кровь в моих венах леденеть от рокового предчувствия.
— Зачем ты делаешь это? — надломлено прошептала я, когда он, наконец, отложил чертову камеру.
Я думала, что он вновь промолчит, будто он дал себе некий обет молчания рядом со мной. Адам подошел к кровати и, поставив колени на матрас, протянул руку, взяв меня за спутанные волосы (еще несколько таких захватов и мне придется делать наращивание волос) и притянул мою голову к себе.
Наклонившись, прошептал мне на ухо:
— Я делаю это, потому что мне нравится.
И после этого не слишком осторожно оттолкнул меня от себя.
Ему нравится. И что тут скажешь?
У меня не было слов, одни эмоции.
— Встань!
Он не повысил голоса, но властный тон не давал возможности воспротивиться. Он стоял в метре от кровати, широко расставив ноги, презренно испепеляя меня своим взглядом с высоты своего внушительного роста.
Я поднялась с кровати, обреченно поглядывая на своего мучителя. Я готова подыгрывать ему, если в итоге он все же выпустит меня. Я должна, обязана вытерпеть все, чтобы иметь возможность оказаться на свободе!
Наша разница в росте всегда была внушительной, и не потому, что я была низкой — мои метр шестьдесят восемь позволял мне считать себя среднего роста — а потому что Адам был высоким мужчиной. Едва менее двух метров. И сейчас он возвышался надо мной как башня, подавляя своей мощью и властью. Могла ли я быть ему достойным соперником?
Нет, конечно же, нет. Только если я не буду действовать хитрей, а на это нужно огромное хладнокровие и спокойствие. И вот это представляло существенную проблему, потому что моим самым сильным желанием было запрыгнуть на него и разодрать его смазливое лицо своими ногтями до крови. А еще лучше до самого мяса.
Выдрать его чертовы глаза, чтобы больше никогда и никого не пугал ими, а в особенности меня.
— Иди, ешь. — Адам резко махнул себе за спину, где только сейчас я заметила бумажный пакет на столике.
Ну, это было не то, что я ожидала. Хотя, он же сказал, что не хочет моей смерти. Сейчас, во всяком случае. Вот и подкармливает свою зверушку, чтобы от голода не умерла и развлечение ему не испортила.
На моем языке крутились фразы по типу: «Сам жри свою еду», или «Да лучше я с голоду сдохну, чем что-то приму от тебя», но я благоразумно заткнулась и поплелась к столику, звеня моей отныне постоянной спутницей — цепью.
Это было так унизительно, и все во мне переворачивалось от отвращения к происходящему, но я натянула на лицо маску уныния, и взяла большой картонный стакан с немного остывшим кофе. Значит, где-то здесь неподалеку есть кофейня, если напиток еще не успел стать холодным. И это так же означало, что Адам не слишком долго наблюдал за тем, как я сплю.
Я не собиралась умереть от голода, хотя мне и хотелось сделать красивый жест и швырнуть ему в лицо сдобные, свежие булочки. Мне нужны были силы, чтобы иметь возможность бороться с ним. Не физически, конечно, но мне нужна была по возможности ясная голова, а без еды мозговая активность довольно жалкая.
Я с удовольствием выпила кофе — ему я этого не показала — и съела пару булочек, вкус которых смогла бы оценить по достоинству, если бы не моя печальная участь. Пока я ела, Адам не спеша прохаживался по комнате, играя со своей дурацкой зажигалкой, чем безумно нервировал меня. Спасибо и за то, что не сидит и в рот не заглядывает. Тогда бы я точно подавилась.
Когда я закончила с завтраком, он сел в кресло напротив дивана и взглядом приказал оставаться мне на месте.
Впрочем, выбора большого у меня не было.
— Нам предстоит разговор, Грейс, — негромко начал Адам, расслабленно устроившись в кресле, пока я, вытянувшись как палка от напряжения застыла на диване. — Я хочу, чтобы ты была откровенна со мной. — Небольшая пауза и внушающий взгляд, чтобы я отнеслась серьезно к его словам. — От этого будет зависеть твое дальнейшее будущее.
Одна его бровь приподнялась — видно, ожидал моего ответа. Я с усилием кивнула.
— Хорошо. И знай, что я почувствую, если ты попытаешься солгать мне.
Я вновь кивнула, поглядывая на его уже ставшую ненавистной мне зажигалку, которой он постоянно щелкал. Кажется, она ничуть не отвлекала его, в отличие от меня — я готова была выхватить ее и затолкать чёртову штуку ему в глотку.
— Ответь мне, сколько всего мужчин имели счастье е*ать тебя? — ничуть не изменившись в лице, задал он первый вопрос. Его голос звучал ровно, без насмешки или агрессии.
Такого я точно не ожидала, хотя стоит ли удивляться?
Жар дикого стыда полыхнул мне в лицо. Зачем ему знать, сколько мужчин…
Нет, даже мысленно было противно повторять это.
— Это обязательно? — проскрипела я, моля, чтобы случилось чудо и мне не пришлось отвечать на этот вопрос. Вообще, чтобы что-то спасло меня от этого разговора, тема которого приводила меня в мандраж.
— Да. — И бровью не повел. — Я жду, Грейс.
О Боже, как меня только угораздило вляпаться в такое?! Мало того, что сижу в подвале на цепи, еще и должна отвечать на интимные вопросы этого психопата.
Ровно так же, как мне было неуютно и неловко, Адам был собран и терпелив. Казалось, что вчерашний сорвавшийся с цепи цербер мне приснился. Хотя, когда дело касалось этого мужчины, я не знала, что хуже — его ярость, или его ледяное спокойствие. Оба эти состояния пугали меня и сулили… ничего хорошего.
— Мм… Ну… Четверо, — начала мямлить я, уткнувшись взглядом себе в колени. — С тобой четверо.
Мужчина скептически хмыкнул.
— Это с тем молокососом, который в тебя вчера засадил, или его ты упустила?
Была бы я мышей, вырыла бы себе норку и сдохла там. Всяко лучше, чем этот разговор.
Судя по виду Адама, он никуда не спешил и настроился на долгий, утомительный разговор. Вчера он изнасиловал мое тело, а сегодня решил так же поступить с моим мозгом.
— Мы не… мы не занимались сексом, — едва взглянув на него, пробормотала я.
— Правда? — Он поддался вперед, сцепив пальцы рук между широко расставленными ногами. — Что тогда означала та запись, его слова и ваши стоны? — Мужчина оскалился, вновь одаривая меня взглядом «Убью, сука».
— Да, мы собирались! — в волнении повысив голос, призналась я. Я решила сказать ему, как было на само деле, а там пусть сам решает. — Но ничего не вышло. Я остановила это.
— Ты была в его комнате? — Его голос вновь звучал как механический, в котором не было никаких человеческих эмоций.
Помедлив, я кивнула.
— Ты пошла туда, зная, что он хочет отыметь тебя? — Он вновь стал играть со своей проклятой зажигалкой. — Или ты сама предложила ему пойти к нему, чтобы там он мог вые*ать тебя?
Я опустила голову, буквально пылая от его таких грубых, обнажающих самое откровенное слов.
— Правду, Грейс! — чуть более резко напомнил он, пока я медлила.
— Это я предложила пойти к нему, — тихо призналась я. Что ж, я не могла переложить всю ответственность на Дина, потому что он сразу поймет, если я солгу. К тому же, я хотела по возможности защитить парня от гнева и отмщения Адама. Боялась, что он и с ним решит расправиться.
Ожидая реакции Адама, я несмело взглянула на него, внутренне приготовившись к тому, что он сейчас вскочит и придушит меня. Его челюсти были плотно сжаты, а в глазах плескалась такая лютая ненависть, что только от этого сводило ноги от страха. Его руки с такой силой сжали подлокотники, что побелели израненные костяшки.
Но Адам не набросился на меня. На мгновение прикрыл глаза, после чего вновь испытывающее уставился на меня.
— Ты была раздета? Он трогал тебя? Его член успел побывать в тебе?
Я захлебывалась в чувстве унижения, но хуже всего казалось то, что я не могла избежать ненавистных вопросов своего инквизитора. Я, родившаяся в современном обществе, со всеми правами и свободой, вынуждена была сидеть здесь, прикованная цепью и отвечать на его ужасные вопросы.
