В тот момент, когда слезы выступили на моих глазах, Адам решительно обошел Лорен, которая не стала его удерживать и, опустившись передо мной, подхватил меня на руки. Ничего не говоря, крепко прижимая мое вздрагивающее тело к себе, он вынес меня из палаты и понес по коридору.
Скоро его рубашка стала мокрой от моих слез, но никто из нас не заметил этого.
Мои руки обхватили его шею и моя голова лежала на его груди, потому что в этот момент он был единственным из живущих, кого я хотела видеть.
Он был моим спасательным кругом. После всего, через что он провел нас, именно он не давал мне утонуть.
32 глава
Я открыла глаза и несколько секунд вспоминала, как оказалась в постели Адама.
Слишком скоро образы больницы, палаты, пустой койки услужливо всплывали в голове. Это не был сон, и бабушка на самом деле умерла.
Жестокая реальность в том, что я потеряла ее.
Мое сердце болезненно сжалось и на секунду дыхание перехватило. Я моргнула, отодвигая безудержное желание вновь расплакаться в дальний уголок сознания.
Адам был в комнате, и я не хотела в очередной раз выплескивать свое горе перед ним.
Он стоял лицом к окну, спрятав руки в карманы брюк. Рукава его белой рубашки были закатаны до локтей, а обычно тщательно уложенные волосы казались спутанными. Я предположила, что он вовсе не ложился этой ночью.
Неужели всю ночь провел здесь, пока я спала?
Как то мало вяжется с тем образом Адама, который я запомнила.
Я пошевелилась и чуть приподнялась на постели, привлекая внимание Адама. Он обернулся, и с секунду посмотрев на меня, словно оценивая мое состояние, не спеша подошел к кровати. Приглушенный свет ночника оставлял его лицо в полутени, но мне показалось, что его черты заострились от усталости.
Похоже, и правда, не спал всю ночь.
— Как ты себя чувствуешь?
Мне не привычно было слышать мягкие, теплые нотки в его голосе. Его глаза с тревогой осматривали мое лицо, будто он выискивал признаки готовой разразиться истерики. Несколькими часами ранее я и правда потеряла контроль над эмоциями и, не стесняясь, выплеснула все горе, которое сдавливало меня изнутри. Адам был очень терпелив, и он позволил мне проплакать на его груди до тех пор, пока я не обессилила и в итоге просто отключилась.
— Нормально.
Мой голос звучал не уверенно, будто я не отвечала, а спрашивала. Я подтянула колени к груди и обхватила их руками. Наши глаза всматривались друг в друга, и никто не решался отвести взгляд.
— Еще слишком рано, ты можешь еще поспать, — чуть севшим голосом, наконец, произнес Адам, когда молчание стало слишком долгим.
Я покачала головой.
— Не смогу больше. Наверное, мне нужно вернуться в больницу. — Я потерла припухшие от слез глаза. — Не знаю, уладить все вопросы с документами и начать заниматься похоронами.
Меня бросало в дрожь от одной мысли, что придется заниматься этими вопросами. Я знала, что рано или поздно придет тот час, когда я должна буду похоронить бабушку, и вот теперь я оказалась не готова к этому.
— Об этом не беспокойся. Я уже связался с похоронным бюро, они все сделают. — Адам сделал небольшую паузу, видя мой удивленный взгляд. — Если ты, конечно, не против.
— Спасибо, — тихо поблагодарила я, на что он только кивнул.
Я не находила в себе сил выяснять сейчас, почему он делал все это. Похороны моей бабушки не были его проблемой. Мои проблемы не должны были его волновать, но тем ни менее, он решил оказать мне помощь. Я не знала причины этому, но не собиралась выяснять их в данный момент.
Я просто была благодарна ему, что теперь не буду одна разбираться с этим.
— О Господи! — Только теперь я вспомнила, что так и не позвонила тете Шерон. Не знаю, звонили ли ей из больницы, но если нет, мне придется сообщить ей новость о смерти ее матери.
— Что?
Я объяснила на удивленное лицо Адама, что до сих пор не позвонила своей тетке. Я была указана как человек, которому следовало звонить в случае, если с бабушкой что-то случится, поэтому я предполагала, что тетя Шерон до сих пор в неведенье.
— Сейчас пять утра, ты еще успеешь обрушить на нее эту новость, — взвешенно произнес Адам. — Давай сейчас ты примешь душ, а я пока сварю тебе кофе. Потом я отвезу тебя в больницу.
Чуть подумав, я согласилась на предложение. Лучшего плана у меня все равно не было.
Все время, пока я была у Адама, мы не разговаривали с ним о нас. Мы вообще мало говорили, обмениваясь только односложными фразами по необходимости. В данный момент я не могла думать ни о чем, кроме того, что потеряла ба.
Следующие несколько дней прошли для меня как в тумане. Между подготовкой и урегулированием всех требующихся дел, связанных с похоронами, были периоды, когда я выпадала из реальности и по несколько часов просто смотрела в пространство, не чувствуя хода времени. В университете как раз начались весенние каникулы, хотя я в последнюю очередь думала об учебе. Я не выходила из дома бабули, если в этом не было необходимости. Сидела в ее комнате, где все было пропитано ее присутствием, и следы ее недавнего пребывания напоминали о том, что совсем недавно хозяйка спальни была здесь.
В особенно трудные моменты мне казалось, что я слышу тихие, чуть шаркающие шаги в коридоре и что вот-вот откроется дверь и ба войдет в комнату, заявив, что устала и хочет отдохнуть.
Эмми и Лорен были рядом со мной и я была бесконечно благодарна своим подругам за то, что не оставляли меня в такой сложный для меня период. Только благодаря их заботе я вспоминала, что мой организм нуждается в пище. Девчонки по очереди приносили мне еду в комнату, буквально заставляя меня съесть хоть немного. И чтобы не расстраивать их, я превозмогала себя и ела.
Я знала, что Адам занимается организационными вопросами. От тети Шерон было мало пользы, потому что она глубоко ушла в свою депрессию, и всякий наш разговор сводился к тому, что она начинала плакать. Мой способ справиться с горем заключался в том, что я часами молчала. Я пыталась взять себя в руки и быть сильной, потому что кроме меня в этой семье больше некому было. Я оставила сообщение на старый номер отца, но он не связывался со мной, и я не знала, получил ли он его или нет.
Через три дня, как бабушки не стало, мы похоронили ее. После красивой, душевной службы в церкви, в которой она и дедушка поженились почти шестьдесят лет назад, бабуля нашла свой последний приют на кладбище рядом с могилой своего мужа.
Пока священник читал речь, тетя Шерон непрестанно плакала в свой платок, и мне приходилось поддерживать ее, потому что я серьезно опасалась, как бы она не упала. Не знаю, как мне самой удавалось держаться. Когда гроб опустили в могилу, я буквально почувствовала, как кусочек моего сердца отделился и последовал вслед за ба.
Когда все было кончено, мы все перебрались в дом бабушки, куда люди, которые ее знали и уважали, пришли ее помянуть. До болезни бабуля была очень активным человеком и принимала живое участие в жизни местного прихода, поэтому желающих проводить ее в последний путь оказалось много.
— Грейс, что ты делаешь?
Лорен вошла в кухню, когда я рассортировывала принесенную еду и убирала ее в холодильник. Люди несколько дней несли всякие запеканки, салаты и окорока и я просто не знала, что со всем этим делать.
— Надо разобраться с едой, иначе пропадет, — пробормотала я, пряча свои покрасневшие глаза от подруги. Меня не так волновала проблема со всей этой едой, как просто желала чем-то занять руки. — Ее так много. Почему люди думают, что если в доме кто-то умирает, непременно нужно принести с собой еду. Почему никто не задумается, сколько проблем это создает? — Я взмахнула руками, ощутив раздражение, потому что места в холодильнике почти не осталось, а блюд на столе еще хватало.
— Оставь это. — Лорен подошла ко мне и мягко забрала из моих рук контейнер с очередным картофельным салатом. — Я найду, куда пристроить эту еду. Есть несколько вечно голодных студентов-спортсменов, которые будут рады ей, хорошо?
