Зверь ощерился, его мощное тело напряглось — а в следующий миг я, взмахнув руками, с криком ринулась прочь. Один шаг, второй и все — сильный толчок, между лопатками словно кипятком плеснули! Упав на землю, больно ударилась и пропахала ладонями и коленями добрый метр. В ужасе обернулась навстречу смерти, но крик застрял у меня в глотке, я лишь хрипела, глядя на оскаленную фиолетовую морду. Прямо у моих ботинок врезались в дерн острые когти на вытянутых лапах. Верхом на зверюге сидел Джар и раз за разом вонзал ему в нож в основании черепа. Полуголый, заляпанный кровью, охваченный яростью воин — вряд ли такое забудется!
Время текло густым киселем, мое сердце бухало в горле, в ушах шумела кровь... Я не верила, что осталась жива и могу дышать. Джар вскочил с поверженного хищника и дернул меня за локоть вверх, приказывая:
— Уходим отсюда! Это мануки, они всегда парами охотятся.
Я молча следовала за командиром, не чувствуя тела. Заколка для волос опять в критический момент «сбежала» от хозяйки-экстремалки, когда я растянулась на земле. А волосы рассыпались по плечам и спине. Мы успели сделать всего несколько шагов от злополучного места, а с другого дерева опять падала зловещая фиолетовая «капля».
— Держись за деревом. Как только мы с ним столкнемся, беги к лагерю! Не оглядываясь! — прорычал опекун, затолкнув меня к себе за спину, сгруппировался и выставил нож. — Поняла?
— Да, — я сначала кивнула, а потом замотала головой.
Но он не видел моего отчаяния. Мне не убежать, да и зачем? Без Джара? Вопреки судьбе? За два дня убедилась: только этот мужчина — моя надежда и опора. А если он сейчас погибнет — продлевать мучения нет смысла.
Я приготовилась к любому исходу, горькое смирение принесло странное спокойствие. Пустым голосом объявила себе:
— И в горе, и в радости… до конца.
— За дерево, быстро! — проревел Джар, кидаясь с ножом под брюхо высоко прыгнувшего на нас хищника.
Они не успели столкнуться, знакомый зеленый пульсар превратил фиолетового манука в характерное пятно на ближайшем дереве. Высоченная «секвойя» глухо крякнула, надломилась и медленно рухнула, взметнув пыль, листья, и подняв шум-гам... А я, не шелохнувшись, следила за Джаром, моим якорем в очередном кошмаре. Он быстро подошел и осторожно убрал пряди волос с моего лица:
— С тобой все в порядке?
Я потеряла дар речи и смотрела в смуглое, такое родное лицо самого необходимого в мире мужчины, смотрела... смотрела... тщетно пытаясь выдавить из себя хоть слово. Ведь он ждет, беспокойно вглядываясь в мои глаза и поглаживая большим пальцем мою скулу и висок. Сейчас меня не волновало даже то, что его руки по локоть в крови. Главное — он рядом.
— Да… наверное... — наконец просипела я, отметив его странный черный взгляд.
— Повезло вам на встречу, — рядом появился Илэр, оценил обстановку, трупы зверей, потом сочувствующе посмотрел на нас и признался: — Я все видел, но слишком далеко был в тот момент, когда на вас напала первая тварь. Хорошо, что Таяна испугалась и сорвалась, иначе бы вас обоих сожрали.
Продолжая смотреть мне в глаза и гладить по щеке, Джар прохрипел:
— Как ты решилась?
Из плотного кольца охватившего меня оцепенения прорвалось мое недоумение:
— Ты же приказал мне отвлечь внимание?! Я отвлекла.
— Так беспрекословно веришь мне? — потрясенно выдохнул Джар. — Не сомневаешься в моих силах?
Странный он какой-то, чудной, видимо переволновался. Вздохнула и ответила честно:
— Раздумывать было некогда. Ты велел — я сделала.
— Она побежала по твоему приказу? — голос Илэра выдал крайнее изумление.
— Подобного доверия в командах добиваются годами, — с горечью процедил Джар, — а ты поверила сразу.
— Мне немного холодно, — я зябко поежилась, обняв себя руками.
— Это откат, — озабоченно кивнул опекун. — Идем в лагерь.
— А мясо тут бросим? — удивился Илэр. — Его же зверье мигом растащит.
Джар сам зверем посмотрел на друга, а я не могла не содрогнуться:
— Эти мануки разумными питаются, а мы их мясо будем есть?
Мой довод на Илэра не подействовал, он искренне недоумевал:
— Вас же не съела? Значит, ничего страшного в этом мясе нет.
Мой уже приличный запас слов на ранте и полноценное знание дрона не помогли подобрать аналогов тем, которыми Джар «одарил» слишком практичного товарища после его глубокомысленного замечания. Затем взял меня под локоть и указал Илэру идти впереди.
Вскоре мы вышли к лагерю.
Глава 12
Показавшийся из-за деревьев райский уголок, где расположился наш лагерь, я восприняла с неожиданным чувством, сравнимым с возвращением домой, где тихо-мирно и нет опасных растений и животных. Пожалуй, это была единственная светлая мысль в моей голове, сейчас словно ватой набитой. Еще я практически не ощущала своего тела и тряслась в ознобе. Хотелось одного — скорее умыться, смыть вместе с противным липким страхом грязь с коленей и рук. Я надеялась, что вода поможет и успокоиться.
Кажется, нас встретили все десантники. Признаться, они плыли перед глазами, удивленные и встревоженные. Затем все дружно заговорили на ранте, загудели, окружили нас с испачканным в крови Джаром. Высвободив локоть из его руки, я двинулась прямиком к воде, манившей, обещавшей чистоту и покой. О всяких водяных гадах я вспомнила, как о чем-то несущественном. Оказывается, надуманные страхи легко лечатся реальными. По-русски говоря, клин клином вышибают.
Но вода оказалась слишком горячей и не принесла желанного облегчения. Неужели за полдня так сильно нагрелась? Содранную кожу нещадно саднило, пока я старательно оттирала въевшийся в меня вместе с грязью страх. Видимо мылась слишком истово, потому что из воды вынырнул Джар, смывший с себя кровь, выбрался на берег и сел рядом, положив руку мне на плечо. Наверное, успокаивал... Я вновь тянулась трясущимися руками к воде, зачерпывала ее и мыла лицо, шею, ноги... Вода обжигала кожу — как только в ней Джар не сварился? — но я лихорадочно шептала, уговаривая себя:
— Сейчас-сейчас, я умоюсь и успокоюсь. И не буду обузой. И все будет хорошо-хорошо. И вкусно-вкусно. И спокойно-спокойно.
— Это откат после стресса, — тихо прервал Джар мою мантру, посмотрев на меня озабоченным, сочувствующим взглядом.
Начал растирать мои руки, но я еще больше дрожала и никак не могла успокоиться. Потом и вовсе заплакала, жалобно заглядывая ему в лицо:
— Мне холодно, очень холодно.
— Иди ко мне, единственная. — Джар мягко, осторожно, словно боялся напугать, потянул меня к себе.
Мужские разговоры за спиной ощущались назойливым, действующем на нервы шумом, тем более велись на ранте и на дроне. Илэр рассказывал о том, что случилось. Если бы я помедлила тогда, не послушалась приказа Джара, фиолетовый зверь мог одним ударом когтистой лапы снести ему голову и следом заняться моей. Или мог впиться прямо в лицо мощными челюстями, ломая кости, лишая жертву возможности любого сопротивления. Полярные мануки так охотятся. Из-за мешка с фруктами в руке, Джар бы не успел стремительно вытащить нож и, вероятнее всего, погиб сразу. Хотя шанс выжить, но остаться инвалидом, тоже был. Десантники жарко обсуждали варианты развития боя в тех условиях.
Я послушно залезла к обнаженному по пояс Джару на колени, обняла за шею и прижалась всем телом. От него исходило живительное тепло и я пыталась согреться. А где-то на задворках сознания возникла странная мысль: почему же горячая вода меня не согрела?
— Сейчас успокоюсь и все… и все будет хорошо, — монотонно шептала я, уговаривая не то себя, не то мужчину, осторожно качавшего меня в объятиях, как ребенка.
Но, вопреки его стараниям, меня трясло еще сильнее. В конце концов, слезы прорвали плотину, которую я пыталась возвести.
Джар, как заведенный, гладил меня по голове и твердил:
— Тихо, тихо, единственная моя...
Даже в моем состоянии не трудно было догадаться, что опекун впервые попал в подобную ситуацию и не знал, чем утешить женщину. Впрочем, я и сама не знала, что бы хотела услышать, если чувствовала себя несчастным маленьким ребенком, даже голая грудь Джара, к которой я прижималась, не смущала и привлекала исключительно как источник тепла.
