На следующий день я вспомнил о лесной землянке, где охотники иногда оставались на ночь и, взяв детей, отправился к ней. Мысль идти в замок отпала сама собой. Мать часто пугала тем, что приедет стража, заберет непослушных детей в замок и надругается. В землянке меня ждал сюрприз в виде десяти человек из нашей деревни, которые смогли выбраться живыми и добраться сюда. Всех я знал не просто лично - мы были друзьями. Всем было от тринадцати до шестнадцати. Видно, сельчане спасали детей ценой своей жизни.
Я оказался самым старшим. Все признали меня лидером без каких-либо возражений надеясь, что я знаю, что делать дальше. Проблема заключалась в том, что я ни черта не знал и тоже был напуган и растерян.
Все произошло само собой. Пара ребят-сверстников ушли в соседние деревни к родственникам, а нам с остальными пришлось приспосабливаться. По периметру нашей территории мы расставили небольшие капканы на мелкую дичь и пару растяжек на случай нападения. Слабая защита, но нам она придавала столь необходимую в это сложное время уверенность.
Еду, что осталась в деревне, мы постепенно принесли в землянку, и все, что можно было использовать в быту и сохранившуюся одежду. Мы были как крысы, которые все тащили в свою нору.
Мы так прожили все лето, тяжело перенесли осень и чуть не подохли зимой, но пришла весна и принесла надежду.
В один из этих весенних, солнечных и теплых дней в нашу ловушку попал парень. Я его связал, как мог, не зная, что дальше с ним делать. У него была дорогая одежда и явно не пахотный или тягловой конь, на таких иногда приезжали воины из замка. Не помню, чего я тогда хотел добиться, но парня надо было как-то использовать на наше благо. Стоило ему очнуться, как он уже во всю общался с ребятами и даже о чем-то пошептался с моей маленькой сестричкой. Как только я оказался на расстоянии вытянутой руки от него, то был повален и придавлен так, что любое движение и даже дыхание приносило физическую боль.
Пришлось парня отпустить, уже на следующий вечер он вернулся с обозом и охраной. Я уже готовился к казни, прося оставить в живых детей, но нас всех привезли в замок, а там умыли, накормили, расспросили о трагедии. Первый раз мои друзья спали сытыми и в тепле, а я долго еще общался с парнем, который остался с нами.
Утром меня разбудило его копошение на соседней кровати, но я не подавал вида, притворяясь спящим. Витор, а это был он, вышел во двор и, пробежав пару кругов, начал зарядку. После к нему вышел один из воинов и начал учить бою на мечах.
- Я смотрю, ты сегодня не один, Витор? - спросил его тренер.
Так было обнаружено мое укрытие. Я уже думал, что меня ругать начнут, но они лишь улыбнулись. Вечером Витор снова пришел ночевать в барак выделенный нам. Я честно рассказал, что тоже хочу стать воином или хотя бы научиться защищать свою будущую семью. Все ребята меня поддержали. Все хотели учиться и все хотели мести.
Утром меня снова разбудили звуки сбора Витора, и я, уже не скрываясь, разбудил остальных и последовал за ним на тренировку. Не пробежав и половины вчерашнего времени, мы начали пыхтеть, как чайники. Тогда парень, остановившись, начал нам рассказывать про правильную технику дыхания. И вот отдышавшись и дыша, как показал Витор, снова побежали. На разминке трещали все суставы, а шаг на корточках, который назывался "гусиный", стал для меня персональным адом, колени ныли безбожно.
Когда подошел тренер Витора, Минос, я валялся мешком и не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Никогда на меня не обрушивалась такая нагрузка. Я всегда думал, что богатенькие мальчики все получают на блюдечке с золотой каемочкой из рук прислуги. На практике оказалось, что даже дышим мы по-разному. Внешне худенький и изящный парень, немногим младше меня, оказался более выносливым и сильным. Меня это поразило.
- Я смотрю, у меня прибавилось учеников, - усмехнулся Минос, глядя на наше лежбище умирающих. - Вывел все-таки своих волчат, - по-доброму потрепал тренер кудри Витора.
И ведь действительно начал учить. Всех. Несмотря на пол и возраст. Минос старался каждому объяснить, потом в парах отрабатывали все движения с Витором, он занимался почти всегда сам.
Шли недели, Витор неизменно оставался ночевать в нашем бараке, вечерами рассказывал сказки Анис, Алексу, мальчику который бегал за ним хвостиком, а с недавнего времени присоседился и к нам на тренировки. Хотя, чего скрывать, все мы его слушали, раскрыв рты.
После случая с Анис, я начал его по настоящему уважать и для себя назвал старшим братом. Моя сестра хотела стащить несколько пирожков с повидлом. Все же то время, что мы жили в лесу, давало о себе знать. Ребенок уже забыл запах свежей выпечки, а тем более сдобы.
Как и предупреждал герцог, наказывал он строго и справедливо. Я уже готовился выйти вперед и умолять пощадить сестру. Все же одиннадцатилетней девочки грозили прилюдно отвесить десяток плетей, она бы просто не выдержала. Не успел даже звука произнести, как во двор выбежал растрепанный Витор, еще не оправившийся от простуды, которую подхватил, тренируясь под ливнем. Именно тогда мальчишке приспичило отрабатывать не получавшееся движение.
- Герцог Дастен, - официально обратился он к деду. Странные они. - Я прошу не наказывать ребенка и готов сам принять наказание. Это я виноват, что не объяснил все правила поведения в замке.
- Даже так? - изогнул бровь герцог, рассматривая внука. - А не много ли ты на себя берешь?
- Это моя вина. Я в ответе за тех, за кого ручался, - спокойно ответил Витор и после своих слов склонил голову, признавая за герцогом права выбора наказания или милости.
- Ты прав, мой мальчик, мы в ответе за тех, кому покровительствуем. Ты примешь наказание вместо нее и сейчас.
- Как вам будет угодно.
Витор смотрел на сестру, получая удары, а она ревела, вжимаясь в забор. За все время наказания лицо парня ни разу даже не искривилось, но, видя, как на спине набухают рубцы и даже в некоторых местах кровоточат, я понимал, что его ни разу не пощадили, ослабив удар.
Весь вечер Витор провалялся на животе, а заплаканная Анис носилась вокруг него, обтирая рану холодной водой, стараясь хоть немного облегчить его боль. Никто не рискнул подойти к нему в тот вечер. Нам было стыдно.
Утром на тренировку мы пошли без Витора и Анис. А вернувшись, застали их на одной кровати. Витор гладил по голове вздрагивающую от рыдания сестру и успокаивающе что-то рассказывал. После этого случая в ней пробудился дар целительства. С того дня ее жизнь полностью изменилась. Утром она тренировалась с нами, днем с магом, а вечером Витор учил ее читать и писать.
Глядя на нее, мы тоже решили не отставать и уже через полгода нам разрешили пользоваться библиотекой, но только под присмотром Витора.
Время шло, мы учились. Мы жили так, как не могли и мечтать. Никогда у нас не было столько свободы, мы все были благодарны Витору. Он же стал нашим лидером во всех забавах. Все видели и ощущали его заботу. Никому из нас он ни разу не указал на свое место, хоть и был герцогом. Он с нами жил, пренебрегая уютом своих покоев, пил вино, пел песни для нас и с нами.
Герцог Дастен хоть и не показывал при внуке, но все же я иногда видел его одобрительный взгляд. Он гордился своим внуком. Мы гордились своим другом.
Внезапная поездка к оркам стала сюрпризом для нас всех. Но шокировало то, что его принял в свое племя сам вождь. Зависти у меня не было, была радость за друга. Он был достоин и большего.
Все изменилось с нападения на ближайшую деревню. Витора, как громом ударило, когда умирал его друг. То, что парень не был его любовником, я знал точно. Видел его пару раз с секретарем герцога. Та еще сволочь, но это был не мой выбор. Мне в этом плане больше нравился Минос, но боюсь, что мои мечты останутся только мечтами.
Витор был морально сломлен. Я переживал за него все то время, что он был в беспамятстве, сестра тоже не обнадеживала, рассказывая о его состоянии. За две недели мы все изнервничались, не столько пугала неопределенность нашего будущего в случае гибели Витора, сколько его состояние.
