Я, стараясь четко выговаривать слова, повторял за химером, а ребята по очереди за мной. С каждой произнесенной клятвой на абракадабринском языке, чувствовал, как к сердцу прирастает нить-связь. Так странно было чувствовать всех сразу. У всех появился на тыльной стороне ладони знак бесконечности или как назвал его химер "Кольца спящей змеи".
Утром я увел свой отряд в домик. К своему удивлению, я понял, что спокойно могу бродить в их снах, как Химер в моих. Все наша связь давала много преимущества. Пока я учился с ребятами, параллельно химер меня учил пользоваться сырой магией. Лучше всего давалось вода, но это не значило, что я не могу зажечь костер. Если бы во мне брала исток определенная магия, я бы ее развивал с большим старанием, но во мне была лишь сила. Много силы, и, чтобы выдать хоть какое-то заклинание, приходилось сначала часть ее переработать, пропустить через себя и только тогда можно было плести заклинание. Иначе можно было спалить мозг от перенапряжения.
Целый год для меня был, как один день. Короткий сон, тренировки, постоянные задания деда. И если в замке ребята могли расслабиться, то я заучивал правила этикета, языки ближайших стран-соседей, изучал основы экономики и дипломатии.
Химер тоже не оставлял в покое, следя, чтобы я не забывал себя травить каждый день, вырабатывая иммунитет к различным видам яда. Ребят этому научить было невозможно, хоть я и подмешивал десятые, сотые доли своей порции в их пищу. Мое тело оберегал дух, а их нет. Химер также развлекался с моей внешностью.
Это сволочь сделала из меня куклу! Сколько бы я не был на солнце, всегда оставался аристократически бледен, длине ресниц могла позавидовать любая девушка из моей прошлой жизни. Волос стал гуще и тяжелее, сияющими крупными волнами опускались до середины бедра. Большие глаза с аквамариновой радужкой, прямой нос, с чуть пухловатыми розовыми губами. Чуть изменился подбородок, исчезла угловатость.
"Обрету тело, точно отрахаю", - шипел мечтательно химер, разглядывая меня, моими же глазами в зеркале.
Все чаще ловил на себе заинтересованные взгляды, но те, кто знал на что я способен, шарахались, как от огня. Только Алекс оставался верен себе, все мое свободное время вис на мне. Мальчик все также видел только прежнего меня. Дед усиливал нагрузки, видимо, пытаясь узнать предел моих возможностей. Леон тоже от него не отставал и каждый раз был более развратен и, в конец потеряв совесть, пытался соблазнить чуть ли не на улице при свидетелях.
Под конец года я, отправившись в город с дедом, заказал десять комплектов одежды. Все черного цвета. Плащи с глубоким капюшоном, платки-маски, оставляющие открытыми только глаза, обувь на мягкой подошве. За размер я не переживал. Я его мог определить на глаз, стоило только раз посмотреть на человека. Весной заказ был готов.
- У меня есть подарок. Теперь мы будем не тренироваться, а патрулировать земли, - с этими словами я раздал одежду ребятам. - Я уверен, что разбойники все еще на наших землях, и рано или поздно мы их найдем.
Теперь мы не отправлялись в горы, мы уезжали из замка засветло и, призвав ролле, направлялись в город. Нас часто нанимали, как охрану за определенную сумму денег, которую мог позволить себе любой купец, перевозящий свой товар.
Кроме ребят, о нас знал еще дед. Я носил с собой медальон-маячок на его крови, а у него был такой же, только с моей, и он всегда мог связаться с нами, а я с ним. Не скажу, что он одобрял мое поведение, но и не препятствовал. Мы планомерно чистили наши земли в надежде найти сволочей, но и они не дураки. Нападали лишь там, где было мало охраны, и на разных дорогах.
Шли месяцы, к нам привязалось стойкое название "Всадники Дождя". А все из-за того, что я не хотел отставлять трупы на дорогах, выпаривая из них всю жидкость, а после начинался дождь, размывая остатки некогда людей.
Возвращаясь домой после очередного дела в обычной одежде и навесив морок на роллеев, наш путь перегородил неопрятный мужик с наглой мордой.
- Господа, предлагаю Вам спешиться и отдать все ценное на нужды бедствующих.
От такой наглости, я даже дышать перестал, тупо пялясь на смертника.
- А то что? - подал голос Минос.
- Сейчас на каждого из вас нацелено минимум по две стрелы с каждой стороны дороги. Думаю, выбор у вас небольшой, - ухмыляясь, он развел руками в разные стороны.
Ну, стрелы, это не страшно, я мог поймать и три летящих в мою сторону, правда потом приходилось лечить ладони, так как кожа сдиралась до крови. А еще на каждом из нас был надет легкий доспех под рубашкой, от стрелы он хоть и не защитит, но и глубоко не позволит войти.
Мне даже приказа не пришлось давать, а моя команда уже спешивалась и пересвистом распределила зону зачистки каждого. Мне оставалось лишь дать команду "фас". И я ее отдал, выкидывая кинжал в горло нагло лыбящегося мужика. Ребята скрылись в лесу по трое в каждую сторону, веерной системой. Моими же врагами были те, кто выбежал на дорогу, их было всего шестеро, но стоит отдать должное, свое оружие они умели держать неплохо.
Кончилось все быстро и даже как-то неинтересно. Одного я перерубил водяной плетью, троих заколол, а последний, напавший со спины и порвавший мне одежду, просто перелетел через плечо и неудачно приземлился, сломав шейный позвонок. Перерезать ему спину плетью было милосердием. Из леса стали появляться ребята, каждый тащил трупы разбойников. Грэй меня удивил, кидая в пыль, довольно молодого мужчину, с силой пиная под ребра, такой жестокости от него я ни как не мог ожидать.
- Что с тобой? - попытался унять его Минос и Рон.
- Видишь кулон на груди? - парня всего трясло. - Это кулон моей матери. Его отец на ярмарке купил и подарил, когда я родился, - последние слова он прорыдал, вырвавшись, со всей силы пнул мужчину по ребрам, послышался хруст и крик боли.
Я пытался унять дрожь. Перед глазами вставала красная пелена. Мой взгляд был прикован к рукам бандита. На каждой не хватало по два пальца. Видимо Минос тоже узнал его, проследив за моим взглядом.
Я не изменил традиции и в этот раз тоже иссушил трупы, а единственного выжившего мы связали и, как только закончился дождь, устроили привал. Каждый думал о своем, все расстроились, что я не дал убить пленного, и охранял от любых случайных пинков. Более того, пылинки сдувал, не давая даже смотреть в его сторону.
До замка он был моим личным пассажиром. Но стоило нам только перейти порог и нас вышли встречать, как я сбросил свою ношу на землю. Оглядев толпу, высмотрел Алекса.
- Головой отвечаешь за его сохранность, - с этими словами я двинулся в помещения, отведенные магу.
Я точно помню, что видел у него волшебные ошейник и цепь. И был прав. Маг не хотел сначала отдавать, но уж слишком много во мне кипело злости.
- Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, мальчик, - тихо проскрипел старик.
Ох, если бы я и сам знал…
Во дворе стоял гомон. Мои парни переругивались и держали Грэя, порывавшегося убить бандита. Народ распространял сплетни одну краше другой, но, увидев меня, все замолкали. Я, улыбаясь самой лучшей улыбкой маньяка, на негнущихся ногах шел к своей жертве. На связанного человека легко надеть ошейник и привязать к столбу, где не раз наказывали меня. Теперь он, сидя, как собака, пытался размять затекшее от веревок тело.
- Что здесь происходит? - голос деда был злой.
- Все просто. Я делаю работу над ошибками десятилетней давности, - с этими словами я сдирал всю одежду с привязанного.
Кто-то из слуг принес горшочек меда, как приказывал, и я, не жалея продукта, вылил на мужчину.
- Объяснись, Витор! - гаркнул вышедший из себя дед.
- Алекс, принеси черную шкатулку из моей комнаты, - обвел взглядом испуганную мной толпу, сбившуюся в стадо, ребят, свой отряд, стоящий чуть в стороне. - Когда я направлялся сюда, на мой отряд было совершенно нападение. В тот раз остался в живых паренек, который бросался мне в ноги и умолял о пощаде, обещая выдать место их лагеря. Я тогда решил, что равноценный обмен, но на самом деле просто стало жаль парня. В лагере разбойников, в сырой пещере, на цепи сидел запуганный ребенок. Это единственное, что осталось мне напоминанием о том дне. Я сдержал свое обещание и парню сохранили жизнь, но лишили возможности когда-либо брать оружие в руки, но даже с тремя пальцами на каждой ладони, можно сеять, копать и пахать. Но вместо этого он причинил еще больше боли. Я выпустил человека, ставшего в своих поступках хуже зверя, - взглядом найдя в толпе Анис, я сорвал кулон их матери с шеи разбойника, держа того за волосы и заглядывая в глаза полные злобы и ненависти.
