Я встал на колени рядом с мужем, осознавая, что о целителе и речи нет. Это видел каждый. Вытекшая кровь была черной. Кинжал отравлен. Я смотрел на бледное лицо мужа и беззвучно плакал, проклиная все и всех на свете. Этот треклятый бал, себя, что оставил супруга без присмотра. Всех!
Одним движением я оказался рядом с убийцей. Меня уже ничего не могло удивить. На коленях стоял Леон и с безумным взглядом пожирал с ног до головы.
- Зачем? - я не узнал свой голос столько в нем было льда.
- Ты… Ты предал меня! Ты обещал помнить обо мне! - орал он. - Я не смог зачать ребенка в наш последний раз, а ты с этим старикашкой… - дальше было похоже на бред больного. - Ты мой! Никому не позволю к тебе прикасаться! Я терпел эльфа, потому что знал, что это несерьезно! Ты предал меня!!!
Я смотрел и ни чувствовал ничего. Сняв цепочку с шеи, я показал Леону его прощальный подарок, который обещал не снимать и кинул в него. Все то время, что я медленно шел к нему, он смотрел на медальон.
- Ты любишь меня! - на его губах появилась безумная улыбка. - Мой! Только мой… Только мой… - как заклинание шептал он последнюю фразу.
Я подошел к нему вплотную и ребята разошлись, отпуская руки бывшего секретаря деда. Взяв одной рукой за шею убийцу, также молча, заставил подняться на ноги счастливого безумца. Одно движение и легкий хруст. Теперь у моих ног лежал убийца со сломанной шеей, продолжая улыбаться.
Мне было холодно, несмотря на то, что весь вечер до этого я потел из-за меха на одежде, но сейчас мороз пробирал до костей. Я вернулся к мужу и, погладив едва теплое лицо, притянул тело к себе, обнимая и качая, как когда-то Миниха.
Но тогда я и половины не испытал из того, что испытал сейчас. Посмотрев в стеклянные глаза мужа в последний раз, закрыл их навсегда, последний раз поцеловав губы.
- Витор… - услышал рядом с собой голос Лериона.
- Скажи, ты сейчас доволен, что я снова один? - моим голосом можно было морозить воду.
- Я точно не желал тебе этого! Прошу, не надо со мной так, - услышал такой же тихий его голос.
- Разрешите откланяться, - с этими словами я подхватил тело мужа и направился к карете.
Со мной поехали родители и все ребята. Мои мысли тормозились на том моменте, где с утра в зеркале я разглядывал себя и мужа. Нас. Троих.
Мне не хотелось верить в произошедшее, казалось, Малир просто устал и спит. Дома я распорядился приготовить родителям комнаты, а сам отнес мужа в нашу комнату. Сам раздел его, не веря, что это в последний раз, и обмыл, как требовали того правила погребения.
На следующий день родители рассылали приглашения на похороны, готовили место в нашем семейном склепе. Приходили юристы Малира, но я их не то что не принял, а чуть с лестницы не спустил, Минос вовремя остановил. Весь день я просидел с телом беременного мужа. Мне хотелось запомнить его лицо до мельчайшей черточки и морщинки.
На третий день, одевшись во все черное, я облачил мужа в белую тунику, подвязав кушаком такого же цвета. Расчесал и чуть подпудрил. Теперь казалось, что он просто спит. На ноги обул белые черевички. Единственное, что выделялось, это почерневший брачный браслет. Такой же был у меня на руке, показывая статус вдовца и на сердце.
Пренебрегая всеми правилами я сам нес тело. Просто физически не мог никому отдать. Родители пытались заставить меня поесть, но от вида еды тошнило. Я даже пить воду не мог. В день похорон лёг я вместе с супругом, никто не отличил бы меня от мертвеца. Я умер.
Когда закрывалась крышка надгробия, из глаз полилась вода, до этого слезы даже не думали появляться, ведь он был со мной…
Проститься с Малиром пришли многие, даже король что-то мне говорил, но я не слышал. Все звуки казались далекими, а цвета тусклыми. За столом я сидел памятником самому себе и с пустой тарелкой. Лица сливались воедино. Мне казалось я умирал…
Нет. Я умер с мужем и ребенком, которого ждал и уже любил.
Кажется кто-то меня тормошил и даже по щекам надавал. Кажется куда-то вели. Потом наконец забылся в липком сне…
__________________________
*Юта «Имя»
========== Глава 18. Не страшно, если вас оставили в дураках, хуже, если вам там понравилось. ==========
Через неделю я первый раз поел. Организм, не привыкший столько времени хандрить, требовал действий.
Первым делом я занялся бумажной волокитой, просмотрев все за два дня. Потом отправился на доклад к королю. Только, увидев меня, его Величество передернул плечами. А то! Я сам себя в зеркале испугался. Черные тени залегли под воспаленными красными глазами. На белках полопались сосуды и фиалковые зрачки выделялись светлыми пятнами. Кожа обтянула скулы, губы потрескались и посинели. Я стал похож на скелет, на тень самого себя, а черная траурная одежда подчеркивала это еще сильнее.
- Витор, нельзя так с собой поступать… – по-доброму пожурил король.
- А как можно? - даже голос охрип.
С этими словами я протянул листок, исписанный мелким почерком и, поклонившись, отбыл. По дороге мне встретился принц, который практически подбежал, схватив за плечи и рассматривая красавца, которым восхищался весь двор. В его глазах было столько боли, что он просто прижал меня к себе и не отпускал. Я пытался вырваться, но сил элементарно не хватало.
Домой вернулся в полуобморочном состоянии. Прошла еще неделя, я чуть отъелся и теперь занимался вместе с асасинами. Было плевать на боль и усталость. Я возвращал себя к жизни.
Ровно год ушел, чтобы вернуться в ряды своих ребят. Траур прошел и я мог спокойно появляться на общественных мероприятиях, но пока желания не возникало. Помогало общение с Амадин, которая часто требовала от родителей взять ее с собой ко мне.
Разобрался с юридическими нюансами, став единственным наследником мужа, но в первую же неделю написал доверенность на управление хозяйством на отца, у него было больше опыта в этих вопросах.
В гильдиях брался за самые сложные задания. В основном это были кражи артефактов у одних аристократов, для других. Мне нравилось наблюдать за этим круговоротом. Часто потерпевшие обращались ко мне же, чтобы вернуть драгоценность.
За прошедший год сдружился с ребятами, которые тренируясь со мной, старались своими силами перенять часть навыка. Из них начал приглядывать более адекватных, отсеивая помешанных на убийствах психов. Таких оказалось двадцать из ста пятидесяти, но только пятнадцать согласились дать клятву, как мои ребята.
Минос после просмотра новых подопечных, утвердительно кивнул и еще неделю сам гонял, подготавливая мышцы. Все же в первый раз я лопухнулся. После ночных обучений, сложно управлять новыми навыками с мало тренированным телом. У всех Всадников было много растяжений, после которых приходилось неделями восстанавливаться. Я сам загнал себя в ловушку, где нельзя было долго сидеть на месте. Мышцы, привыкшие к постоянному движению, при долгом застое начинали дряхлеть.
Но в этот раз меня не устраивал результат. Нужны были не просто воины, а помощники. Все мои братья прошли обучение экстерном и могли просматривать финансовые отчеты даже спросонья. Посреди ночи разбуди, и они отрапортуют всю подноготную любого нашего клиента. Единственное, что легло тяжким грузом, это то, что никто из них так и не нашел свою вторую половину. Я не говорю о том, что никто не посещал бордели, наоборот некоторые из них туда приходили, как домой. Вот только любви не нашел пока никто.
Алекса родители почти сразу по осени отправили в академию. Письма приходили регулярно, но доехать и проведать времени не было. Мне нравилось читать о его успехах. Он постепенно взрослел и это легко прослеживалось по его рассказам. Каждый раз он принимал в трудных ситуациях все более взвешенные решения.
Отобранные ассасины теперь жили в моем доме. Скрывать свою личность не имело смысла. Каждое утро гонял их, как сидоровых коз, а потом приходили наемные учителя, которые вдалбливали этикет, историю, географию, математику, экономику. На большей половине предметов присутствовал я сам, наблюдая, как растут мои "цветочки".
