- Держи его, Дариэль!
Мальчишка кубарем покатился по мостовой, а я с недоумением оглянулся на брата. Он стоял возле столика маленького уличного «кафе», где на стульях лежали подобные небольшие подушки из темно-синего бархата. Очевидно для бОльшего комфорта пятой точки посетителей. Ага, наша сегодняшняя забава не прошла даром. Дариэль уже крепко держал воришку. Щуплый, перемазанный пылью мальчишка, отчаянно вырывался, но молчал. Я подошел к нему и пацан с испугом уставился на меня.
- Есть хочешь?
Глаза пацаненка из испуганных превратись в удивленно радостные, и он кивнул. Вернувшись к столикам, светлый положил пыльную подушку на место. И на нее тут же плюхнулся мальчишка. Усмехнувшись, я подозвал «официанта» и попросил принести горячий суп и мясо с лепешками. Братья выжидательно смотрели то на меня, то на воришку. Принесли заказ, и пацан накинулся на угощение с жадностью голодной акулы. Расспросы я решил оставить на потом, дав ребенку спокойно поесть. Накинувшись в начале на еду, парень взял со стола большую салфетку, больше похожую на средних размеров платок, и стал складывать туда мясо и лепешки. Я молча наблюдал за его действиями. Упаковав второе и доев первое, воришка с захмелевшими от еды глазами встал и гордо выложил одну из серебрушек. Это типа – я сам за себя плачу? Ага, и при этом нашими деньгами! Ну, нахаленок.
- Ты бы не раскидывался так деньгами, - улыбнулся я. – Обед на десять медянок, а ты все пятьдесят отдаешь.
- А вам-то какое дело, - вновь выпустил иголки мальчишка, разомлевший было от вкусного наваристого супа.
- Да, вообще-то это наши деньги, человек – надменно бросил Тириэль.
- Да, а воровать не хорошо, - глубокомысленно заявил Дариэль.
Пацан затравленно смотрел на нас, прижимая сверток с едой к груди.
- А это для кого?
Но мальчик опять испуганно уставился на нас и сделал шаг назад, готовясь уже припустить со всех ног. Но наткнулся на стул и, взмахнув руками, неловко упал на сидение.
- Не бойся. Если до этого не позвали городскую стражу, то и теперь этого не сделаем, - сказал я. - Кому ты несешь еду?
- У меня мать болеет, - буркнул пацан. - Не ест ничего и уже не встает.
- А что говорят лекари, - спросил я.
- Ничего не говорят.
- ?
- Не говорят, потому что их не было. Лекари денег стоят.
- А ты так бездумно ими раскидываешься, - презрительно сказал Тириэль.
- Я не хотел быть вам обязанным, - вздернул подбородок пацан.
- Футы-нуты, какие мы гордые, - скривился Дариэль.
- Очень, мило за наши же деньги, - Тириэль начинал злиться.
- Подожди, - остановил я брата. – Так давно мама болеет? Что у нее болит?
- Болеет с весны. Сначала кашляла. Она простыла в весенние грозы, а теперь совсем не разговаривает и лежит уже неделю. Я не знаю, что делать, - голос мальчика дрогнул, - я так боюсь, что…
Крупные слезы покатились по чумазым щекам. Я глянул на братьев, те молчали.
- Показывай дорогу, - сказал я, вставая.
- Куда? - шмыгнул носом паренек.
- Домой, - в тон ему ответил я, забирая сдачу, которую неохотно принес «официант».
- А… а зачем? – вытирая рукавом нос, растерянно спросил мальчик, переводя взгляд то на меня, то на братьев.
- Ты хочешь помочь матери?
Кивок.
- Тогда не задавай глупых вопросов и веди нас к себе домой.
В глазах парня появилась надежда
- Вы… Вы правда? Вы сможете помочь? Да я для вас… Да что угодно, - вцепился он в мой рукав. – Я все сделаю, я перстень владыки вам достану, только помогите, - лихорадочно шептал он. С трудом отцепив от себя паренька, я направился вверх по улице, но мальчишка метнулся вниз.
- Нет, сюда, - и помчался со всех ног. Мы еле успевали за ним.
Зажиточные кварталы с ухоженными домиками сменили откровенные лачуги. Праздником здесь и не пахло. Воришка заскочил в низенькую халупку, крытую почерневшей соломой. Убогий домик явно требовал капитального ремонта. Зайдя внутрь и чуть не набив шишку на макушке о низкий потолок, мы оказались в единственной комнате. У дальней стены стояла кровать, на которой лежала сильно исхудавшая женщина. Мальчик опустился на колени около нее и позвал:
- Мама…
Никакой реакции.
- Мама, это я, Яська. Мама, очнись, я принес поесть.
Женщина зашевелилась и открыла глаза. Увидев перед собой сына, она слабо улыбнулась и, медленно протянув тонкую руку, ласково погладила по голове, силясь что-то сказать. Она всматривалась в лицо сына, словно желая запомнить его, и маленькая слезинка скатилась на висок.
- Мама…
Я видел, что женщина сильно простужена, а, окинув внутренним зрением, понял, что надо срочно что-то делать. Сегодняшней ночи она не переживет. Подойдя к кровати и отстранив паренька, я склонился над испуганной женщиной.
- Вам нечего бояться, - как можно мягче сказал я. – Я просто хочу помочь. Расслабьтесь и помогите мне.
И я направил поток в легкие женщины. Ладони обожгло, и полился золотой свет. Болезнь сопротивлялась, не желая выпускать свою жертву из цепких когтей, но я не мог допустить гибели матери Яськи и оставить пацана сиротой, если был хоть один шанс спасти её. Глаза удивленно распахнулись, когда через пару минут она легко и свободно вздохнула.
- Шшшш, еще не всё, - предостерег я её, когда она попыталась приподняться.
Я сегодня уже лечил дракона и новое исцеление быстрее забирало силы, да и вытягивал я её практически с того света. Залечив легкие, переместил руки на бронхи и гортань. Женщина оживала на глазах и изумленно рассматривала меня.
Почувствовав, что больше моя помощь ей не нужна, я устало сел на единственный стул, подставленный Дариэлем. Мальчик застыл столбом, потрясенно переводя взгляд с меня на здоровую теперь мать и обратно. А женщина со слезами на глазах опустилась на колени передо мной.
- Нет, не надо. Встаньте! – запротестовал я и, подхватив её под мышки, усадил на кровать.
Пацан наконец отмер и кинулся к матери. Она обхватила его и крепко прижала к груди, не скрывая слез радости. А потом подняла полные слез и счастья глаза на меня.
- Господин спас мне жизнь, господин не оставил моего сыночка одного в этом мире. Теперь наши жизни принадлежат вам, господин. До болезни я была известной портнихой, но сейчас… Нам больше нечем расплатиться, да и нет такой платы.
