Неимоверным усилием воли я закрыла глаза и попыталась воззвать к своим светлым силам. В наполняющей меня тьме так трудно найти хоть малейшую искорку света! По моим щекам заструились слезы, когда я начала призывать богиню Нуэд — богиню лунных эльфов, моих предков, чью память я попрала, пожелав уничтожить все живое вокруг себя. Я не знала, ответит ли она мне, не хотела даже думать о том, что случится, если ничего светлого во мне уже не осталось! Я просто взывала к ней, заливаясь слезами и рыдая уже в полный голос. Сначала шепотом, а потом все громче и громче, я буквально выкрикивала последние слова древнего заклинания, которое не звучало в этом мире уже десять тысяч лет. И с последним словом, какая-то неведомая сила оторвала мои ладони от мужчины, позволяя ему упасть, и пальцы сомкнулись на рукоятке кинжала, возникшего из пустоты.
Странное оружие, сотканное из света и тьмы, оно возникло из воздуха прямо в моей руке, но в нем была заключена древняя сила, и эта сила жаждала сейчас моей крови. Не раздумывая, я полоснула сияющим лезвием вдоль запястья раз, другой, сжимая рукоятку из непроницаемой тьмы, рассекая вены, обагряя светящийся клинок собственной кровью, желая отдать ее всю, ценой собственной жизни исправить свою ошибку. Мое желание пожертвовать собой ради другого было столь сильно, что темные силы вокруг меня на мгновение замерли, еще не решаясь выпустить жертву, но уже осознавая, что момент упущен. Нуэд приняла мой дар.
Это случилось не сразу, но только черный вихрь, бушующий вокруг нас, начал рассеиваться, постепенно замедляя свой бег, небо посветлело, исчезли вспышки. Земля вздрогнула в последний раз и замерла, вновь погрузившись в сон на долгие тысячелетия…
Я стояла посреди осколков камней и вырванных деревьев, окруженная остатками некогда сильного гарнизона. У ног моих лежало безжизненное тело принца. Я подняла рассеченную руку и замерла: ни малейшего следа того, что я располосовала ее магическим кинжалом! Огляделась, отстраненно отмечая, что не вижу ни одного орка, кроме тех, что валяются по всему крепостному двору в лужах крови. Около десятка темно эльфийских солдат в разодранных мундирах, с пятнами грязи и засохшей крови, медленно приближались ко мне. На их лицах лежала печать сомнений и недоверия.
— Бой закончен? Крепость сдана? — прохрипела я помертвевшими губами.
— Нет, — ко мне шагнул Эрдвей с непроницаемой маской на лице. Его правая рука безжизненно болталась, мундир на плече свисал лохмотьями, открывая рваную рану, но левой он уверенно сжимал тяжелый меч в черных разводах орочей крови. — Орки бежали, почувствовав возмущение силы. Это землетрясение… это вы сделали? Вы пытались нас убить?
Пряча взгляд, молча опустилась на колени, приподнимая голову Айренира. Он был такой бледный, что я испугалась, а вдруг все было зря, и он не выжил?! Но нет, его аура потихоньку наливалась багровым светом, черные дыры медленно срастались. Я вдруг поняла, что едва не потеряла его, и снова заплакала, но на этот раз беззвучно, просто чувствуя, как внутри что-то сжимается от невыносимой боли.
Кто-то оторвал меня от него, потом меня куда-то несли, поили настойками, кормили… Чьи-то ласковые руки переодевали меня… Незнакомый женский голос шептал, что уже все кончено, крепость отбили, орки бежали, бросив своих союзников-магов, действительно оказавшихся светлыми эльфами. Что связь восстановлена и скоро прибудет сам король, а принц Мерильен хочет увидеться со мной, потому что узнал о том, что я спасла ему жену и сына… Но мне было все равно.
Словно в забытьи, я плыла по волнам отчуждения, полностью опустошенная, думая лишь об Айренире. Я поняла, что не могу без него, что если он умрет — я умру вместе с ним. Сегодня я готова была отдать всю кровь по капле за то, чтобы он жил, но боги не приняли моей жертвы, удовольствовавшись лишь моим неистовым желанием сделать это. Они вернули ему жизнь и ничего не взяли взамен. Теперь я в долгу у богов. Что потребуют они за свою помощь?!
Всю ночь я пролежала на кровати в лазарете, в том самом закутке, где была Эовен. Наутро все женщины и дети вернулись по своим домам, кто — встречать вернувшихся с победой мужчин, а кто — готовиться к похоронам. Беременную эльфийку забрали в покои Мерильена, который чудом уцелел во время боя. Теперь, узнав, что едва не лишился возлюбленной, он желал постоянно видеть ее рядом с собой. Мне тоже предложили перебраться в крыло для важных персон.
Крепость Рох стояла на границе и не могла похвастаться особым комфортом, но для инспекторов из столицы и королевской семьи здесь имелись отдельные апартаменты. В отведенной мне комнате, весьма скромной по сравнению с покоями в Заррагбане, я быстренько приняла ванну и переоделась в чистую одежду, принесенную незнакомой служанкой-дварфой. Это было изящное платье из мягкой шерсти глубокого синего цвета, с длинными узкими рукавами, украшенными буфами на плечах и достаточно скромным вырезом. По темноэльфийской моде оно плотно облегало бедра мелкими декоративными складками с россыпью перламутровых жемчужин, а чуть ниже расходилось волной точно фантастический цветок. Как сказала служанка, это было лучшее платье дочери начальника гарнизона, которое она заказала к своему совершеннолетию, но от чистого сердца предложила мне взамен того, что было испорчено. К платью прилагался шикарный полушубок, похожий на норковый, меховые сапожки и муфта в тон на тонкой золотой цепочке витиеватого плетения. Здесь, в подземелье, они мне были не нужны, а выпустят ли меня на поверхность — я не знала.
В зеркало на меня глянула бледная незнакомка с огромными фиалковыми глазами на тонком лице. Едва заметные тейтры чуть поблескивали в магическом свете, а в волосах прибавилось черных прядей: если раньше они лишь выглядывали из-под локонов на затылке, то теперь темной рамкой обрамляли лицо. Моя прямая челка, прикрывавшая брови, и пряди на висках стали черными, как вороново крыло. Я тяжело вздохнула, рассматривая это нововведение.
Что ж, пора признаться, я едва не совершила ужасную ошибку. Как теперь смотреть в глаза жителям крепости? Всем этим женщинам и детям, которые едва не оказались невинными жертвами моего гнева! Как я могла быть столь доверчивой и наивной, что поверила в собственное могущество? Идиотка!
Разве не учили меня, чем светлая магия отличается от темной? Светлой управляешь ты, а темная управляет тобой! Стоит лишь впустить в себя больше, чем можешь удержать — и уже не ты диктуешь свои условия темным силам, а они манипулируют тобой так, что все твои мелкие обиды раздуваются до невиданных размеров, обращаясь в жгучую жажду мести и разрушений.
И я позволила этому случиться со мной… Если бы не Айренир, стоять мне сейчас посреди выжженной начисто долины, в окружении обрушенных скал, среди трупов тех, кто доверился мне. Смогла бы я себя простить? Нет. Этот сумасшедший темный еще не знает, что спас не только своих подданных, но и мою бессмертную душу от той бездны, в которую я едва не упала по собственной глупости.
Слегка перекусив, я решила отправиться на поиски Айренира. После того, что с нами произошло, я почувствовала между нами крепкую связь. Странные золотисто-багровые нити связали наши ауры неразрывными узами, и теперь я на интуитивном уровне ощущала его присутствие везде, где бы он ни был.
Накинув поверх платья солдатский плащ, в котором меня принесли в лазарет с поверхности, и, укрыв голову под капюшоном, я отправилась на поиски. Мне недолго пришлось плутать коридорами, оказавшись в нужной части королевского крыла. Здесь стены были выложены мраморной мозаикой со сценами битв, а над головой светили магические шары, разгоняя темноту подземелья. Под ногами блестели отполированные гранитные плиты, в которых, как в черных зеркалах, отражался мой призрачный силуэт.
Вот и дверь… Высокая, резная… На посту два солдата из тех, что прибыли вместе с принцем.
— Его Высочество не велено беспокоить, — произнес один, заступая мне дорогу.
