— Ну… чтобы там ни было, это, скорее всего, не Темное пламя, — констатировал Трой и, повернувшись к гному, спросил: — Слушай, а если все цело, тот как мы попадем внутрь?
Гном сморщил лоб.
— За это не волнуйся — попадем, и вообще, нечего тут стоять на открытом месте. Поехали. — И он дал коню шенкеля.
До огромных ворот, вырубленных в скале, они добрались только к вечеру. Гном оглядел скалы, нависающие над небольшой чашей, в которую выходили ворота, затем бросил взгляд на противоположную сторону чаши, откуда начиналась дорога, ведущая по ту сторону хребта, и сумрачно бросил:
— Здесь и заночуем. Нечего внутрь лезть на ночь глядя. Факелов и светильников там уже давно зажигать некому, а что там притаится во тьме… — И он, оборвав речь, перекинул ногу через седло. Спорить с гномом никто не захотел, всем тоже было как-то тревожно, так что побратимы и арвендейльцы принялись расседлывать коней и устраиваться на ночлег.
Ночь прошла спокойно. Горы вокруг как будто вымерли. За всю ночь караульные не услышали ни звука — ни зверь не прокричал, ни птица не пролетела, даже летучие мыши и те не посмели потревожить сон усталых путников (впрочем, если бы потревожили, путники наверняка почувствовали бы себя несколько лучше).
Утром позавтракали всухомятку. Дров для костра с собой захватили немного и все израсходовали за вечер и ночь. Да и аппетита особого не было.
Когда все уже было уложено в мешки и собрано, гном внезапно повернулся к Трою и произнес:
— Скажи остальным — пусть подождут. — И, набычившись, двинулся к воротам. Подойдя вплотную, он остановился и, подняв крюк, осторожным движением постучал по створке. Та отозвалась глухим звуком. Он повернулся к Трою, который молча кивнул товарищам, чтобы оставались на месте, и догнал Гмалина.
— Знаешь, когда мы задержались в Каррохаме, ну… когда вы меня еще ждали, я наведался кое-куда и… — Он оборвал речь и выудил из кармана толстую и увесистую пластинку с узорчатым краем, испещренную отверстиями разной формы и величины.
Несколько мгновений он рассматривал ее, а затем повернулся к Трою. Его лицо пылало от волнения.
— Что это? — тихо спросил Трой, хотя на самом деле уже догадался, что это.
— Ключ, — голос Гмалина охрип, — ключ от Крадрекрама. У нас, в Подгорном царстве, хранятся ключи от всех чертогов, которые когда-либо были построены гномами. Когда делали замок для ворот, один экземпляр ключей всегда отправлялся Подгорному трону. Там есть ключи от тех мест, которые давно уже рассыпались в прах, залиты лавой или на их месте высятся горы или разлились моря. Но ключи остались… — Он нервно хохотнул. — Когда они дали его мне, они смеялись… никто из них не мог даже на мгновение представить, что мне удастся дойти до этих ворот. Они считали меня безумцем…
Трой понимающе кивнул. Некоторое время побратимы молчали, потом Трой положил руку ему на плечо и тихонько сказал:
— Ну… давай.
Гном глубоко вздохнул и, вскинув руку, надавил крюком на какую-то выщерблину. Выщерблина вздрогнула и слегка съехала вниз, открыв узкую щель. Гном растерянно оглянулся, как будто даже не ожидал, что через столько столетий замок все еще будет работать, а потом стиснул зубы и уверенным, даже каким-то нахрапистым движением вдавил пластину ключа внутрь щели.
Несколько мгновений ничего не происходило, но затем где-то внутри горы послышался нарастающий гул, ворота вздрогнули и медленно и величественно поползли в стороны…
Внутрь Крадрекрама они вошли часа через полтора. Трой велел спутать и оставить лошадей у входа, да и большую часть груза они с собой брать не стали, а понесли на себе только оружие и запас пищи и воды на пару дней. Хотя что-то подсказывало Трою, что эти запасы не понадобятся, ибо если они не обнаружат то страшное, что скрывается внутри Крадрекрама до сегодняшнего вечера, то оно обнаружит их…
Первые несколько коридоров оказались абсолютно пустыми. И совершенно целыми. Ни одна дверь не была выбита, ни одна плита из облицовки стен не повреждена. При свете яркого магического огня, зажженного идшем, все более-менее заметные повреждения были бы ясно различимы.
Гном вел их длинными переходами, залами, подземными галереями, лестницами, вьющимися в толще скал. Все выглядело совершенно нетронутым, и только слой пыли показывал, что в этих величественных чертогах давно уже никто не живет. Но и пыли было не настолько много, как могло бы скопиться за столько веков…
Первые признаки того, что здесь что-то произошло, они обнаружили в очередном зале. На полу, выложенном разноцветными плитами из гранита, обсидиана и горного хрусталя, обнаружилась странная черная пирамидка. Они обнаружили ее, только подойдя вплотную. Гном, едва не наступивший на нее, внезапно затормозил и вскинул руку. Все остановились. Гмалин присел на корточки и некоторое время рассматривал ее. Затем осторожно протянул крюк и коснулся вершины пирамидки. Она слегка промялась. Гном подцепил немного и поднес к глазам.
— Пепел, — озадаченно произнес он.
— Пепел?
— Ну да! — Гмалин резкими движениями разворошил пирамидку. — Только пепел… но как он мог сохраниться так долго?
В следующем зале они обнаружили еще три такие пирамидки, потом еще несколько…
До центрального чертога они добрались через два часа от того момента, как вошли в ворота. Последние две сотни шагов они передвигались, ступая по сотням и тысячам таких пирамидок. Гном все больше и больше горбился и отводил глаза. Похоже, его мучила какая-то мысль, но он пока не решался ее высказать. Наконец коридор сделал еще один поворот, и они вошли в огромный чертог, потолок которого взметнулся ввысь так высоко, что яркости огня идша не хватало, чтобы различить его в вышине. Практически весь пол чертога был заполнен пирамидками пепла. И только одна пирамидка одиноко возвышалась в центре свободного крута. Гмалин двинулся прямо к ней. Подойдя вплотную, он склонился над этой кучкой пепла и осторожно поворошил ее секирой. Кучка медленно осела, и внутри что-то сверкнуло. Гном наклонился и подцепил крюком тускло блестевший медальон на тяжелой цепи. В самом центре запеклась багрово-красная капелька чего-то похожего на кровь. Гмалин вздрогнул, его глаза расширились, а лицо внезапно залила мертвенная бледность.
— Не может быть, — прошептал он, а затем резко развернулся и уже открыл рот, собираясь что-то сказать, но в это мгновение откуда-то снизу послышалось шипение, как будто капля воды упала на раскаленную сковородку. Только большая капля, очень большая, причем на соответствующую ей сковородку.
— Темные боги, так это оказалось правдой…
— Что? — перебил Трой.
Гном в отчаянии обхватил голову руками.
— Да говори же ты? — Трой схватил его за грудки и изо всех сил тряхнул: — Ну!
— Здесь обосновались Раш, — мертвым голосом произнес гном.
— Кто такие Раш?
— Создания огненных глубин, исчадия багровой тьмы, бессмертные твари, которых невозможно убить ничем… О мои бедные братья, — горестно взревел гном, — они даже не успели ничего понять, как Раш обрушились на них и испепелили!..
— Эй, Гмалин, — Трой вновь тряхнул его, но с несколько меньшей силой, — вернись в сегодняшний день. Нам-то что делать?
Гмалин безвольно качнул посеревшим лицом:
— Я не знаю… от Раш невозможно спастись. Они мчатся сквозь каменную твердь, как рыбы сквозь воду. Говорят, что именно по норам Раш из багровых глубин поднимаются рудные жилы, а драгоценные камни — всего лишь пот Раш, застрявший в толще скал.
— И что, их никак нельзя уничтожить? — Трой оглянулся. Шипение все приближалось и приближалось. Причем подобные звуки слышались уже и с других сторон.
Гном понуро пожал плечами:
— Говорят, их может остановить вода, но Раш чуют воду и никогда не приближаются к ней…
Трой закусил губу. Вода, вода… Вдруг его лицо просияло.
— Слушай, когда там, снаружи, ты показывал мне на карнизы и рассказывал, как все хитро устроено для того, чтобы обрушить на врага озеро воды, ты тогда заикнулся насчет внутри… а внутрь это озеро обрушить нельзя?
