Трой тихонько рассмеялся.
— Ты думаешь, это меня остановит?
— Ну уж нет, — рассмеялась в ответ Лиддит, — только не это. Я вообще не могу представить себе хоть что-то, что могло бы тебя остановить. В любом отношении.
И Трой счастливо вздохнул, явственно уловив в голосе Лиддит не только любовь, но и гордость. Гордость за своего мужчину. Все правильно. Женщина ДОЛЖНА гордиться своим мужчиной. А он должен всю жизнь доставлять ей для этого все новые и новые поводы. Иначе он не мужчина, а так, недоразумение с несоответствующими его сущности вторичными половыми признаками…
Лиддит плавно перевернулась на бок и приподнялась на руке.
— Ну ладно, дорогой, пора вставать. Ты не забыл? Сегодня у нас свадьба…
Когда слегка оклемавшееся войско добралось до обжитой части Арвендейла, Троя встретила депутация олдерменов. После приличествующего всем канонам и традициям выражения верноподданнических чувств (причем, несомненно, совершенно искренних, поскольку до всех самых отдаленных поселений Арвендейла уже дошли слухи о том, от КАКОЙ напасти сумел защитить герцогство их владетель) Лиддит от имени герцога пригласила всех депутатов на торжественный прием в замке. Трой слегка опешил. В его понимании замок все еще оставался местом, куда никак нельзя было приглашать сколько-нибудь достойных людей. Несмотря на рассказанное Лиддит, он полагал, что и им придется еще некоторое время коротать где-нибудь неподалеку от замка, на свежем воздухе. Ну или в крайнем случае в какой-нибудь таверне в одном из городов. Но Лиддит никак не отреагировала на его отчаянные взгляды, а отменять ее приглашение ему и в голову не пришло. Он давно уже определил для себя, что с хозяйством Лиддит управляется не в пример лучше него, а потому лезть в это дело, не посоветовавшись с ней, — последняя глупость. От того, чтобы делать глупости, подчиняясь лишь собственным эмоциям или своему куцему (как в данном случае) представлению о том, что есть правда, его начал отучать еще Ругир. И с тех пор жизнь не переставала это делать… Впрочем, сколь многим жизнь упорно старается объяснить эту не столь уж хитрую истину, но сколь мало все-таки научиваются взнуздывать свои хотения, амбиции и чувства и продолжают упорно громоздить одну глупость на другую. Обвиняя потом, с постоянством, достойным лучшего применения, в своих повторяющихся неуспехах кого угодно — вероломных друзей, коварных недругов, тупое начальство, непреодолимые обстоятельства, но только не себя самого. Ибо в конечном счете человек всегда сам виноват в своих успехах и неудачах. Вот только довести цепочку логических рассуждений до той точки, в которой явственно и точно прорисуется твоя собственная вина, ошибка или небрежность, способны очень немногие. Но именно они, рано или поздно, становятся владетелями…
К его изумлению, замок действительно оказался в том состоянии, что говорила Лиддит. Вернее, ему показалось, что он выглядит даже лучше того, что она рассказывала. Как бы не круче, чем императорский дворец. Не помпезнее, не роскошнее, не богаче, поскольку императорский дворец был средоточием именно этого — помпезности, роскоши и богатства, а замок владетеля Арвендейла — опорой воина и господина над воинами. Но именно круче.
Когда они подъехали на две лиги, Трой невольно начал моргать, не в силах поверить, что это сияющее чудо, увенчивающее верхушку величественной горы, будто корона голову великого владетеля, — тот самый замок. Нет, он и раньше производил довольно сильное впечатление, но его мощь и величие были скрыты под слом грязи и неухоженности. А теперь стены и башни, чей камень был очищен чудесными эльфийскими вьюнами, сияли так, будто огромные каменные блоки, из которых они были сложены, что-то подсвечивало изнутри.
Похоже, преображение замка произвело впечатление не только на него. Поскольку в двигавшемся по дороге войске тоже послышались изумленные возгласы, а члены депутации, часть из которых также успела побывать в окрестностях замка в короткий промежуток между его освобождением и битвой при Южных вратах, оживленно загомонили. Лиддит, ехавшая рядом, наклонилась и, приблизив губы к уху Троя, довольно прошептала:
— Ну что я тебе говорила, любимый?
Впрочем, дорога вверх, к воротам замка, еще не была приведена в порядок, да и внутри не все соответствовало тому, как оно должно быть. Например, внимательному взгляду было заметно, что ворота еще слишком обшарпаны, а те, что вели во внутренний двор, вообще были сняты с петель и куда-то делись. Хотя эта обшарпанность наблюдалась только на металлических деталях, ибо старая древесина после воздействия вьюна преобразилась разительно. Как будто кто-то снял с дерева тонкую стружку и хорошо высушенное, да что там, уже ставшее каменеть дерево вновь заиграло тонкой природной вязью.
На этот раз все войско с удовольствием разместилось внутри замковых стен. Конечно, за прошедшие две с лишним недели его численность заметно уменьшилась. Часть наиболее тяжело раненных, как только их жизни перестала угрожать опасность, были отправлены в родные города, часть была занята в поисках и патрулях, часть осталась у Каменного города, в помощь гномам, но даже после этого его численность все равно оставалась внушительной. Однако замок поглотил столь большое количество людей без остатка. Настолько он был огромен.
Едва они въехали в арку внутренних ворот, Трой остановился и чуть было не… короче, не нанес ущерб чести и достоинству герцога и владельца замка. Поскольку никак не ожидал, что его будут встречать слуги, обряженные в ливреи цветов дома герцогов Арвендейл.
— А это-то откуда? — пораженно зашептал он в ухо Лиддит. Но та лишь покровительственно улыбнулась.
Численность замковой челяди пока еще была невелика и не позволяла устроить и обиходить столь большое количество людей. Поэтому Трой приказал сотникам выделить людей в помощь на кухню и дворецкому для поддержания порядка. После чего они с Лиддит поднялись в донжон. Этот донжон ничем не напоминал подобные в древних твердынях империи, разве что толщиной стен (впрочем, толщиной стен он их заметно превосходил). Его внутреннее обустройство представляло собой достаточно удобные, а кое-где даже роскошные… чертоги. Ну еще бы, этот замок строили гномы. А кто лучше их умел устраиваться в камне с большим комфортом?
Лиддит покинула его довольно скоро, заявив, что ей необходимо заняться подготовкой приема. Так что Трой оказался на некоторое время предоставленным самому себе. Обойдя несколько комнат (у него в голове до сих пор не укладывалось, что вся эта уйма пространства только для них двоих), он почувствовал что-то вроде приступа агорафобии (и это в крепостной башне-бастионе!) и спустился из донжона во внешнюю галерею. Замок был наполнен звуками. Мирными звуками. И Трой почувствовал, что его губы складываются в счастливую улыбку. Все, все позади! Бои, смерти, безысходность и почти полная уверенность в собственной смерти. А впереди… впереди — счастье! И мир. Нет, будут, конечно, еще и бои, и походы. Надо будет окончательно очистить от орков все западное побережье. Но это все уже не то. Это уже обычные заботы пограничного владетеля, обычная жизнь. Война кончилась… Трой счастливо вздохнул и подошел к окну. Вернее даже, бойнице, только чуть более широкой, чем обычно, и застекленной причудливо изукрашенным гномьим витражным стеклом. Левая створка рамы была открыта, и в теплый коридор, разогретый жаром искусных гномьих печей, чьи тепловоды пронизывали весь замок снизу доверху, врывалась струя прохладного воздуха. За окном был виден склон горы, а чуть дальше, на горизонте, виднелась неровная строчка далеких гор, в недрах которых таился великий Каменный город. Трой вдохнул чистый, свежий воздух. Мог ли простой паренек из дальней поселенческой деревеньки хотя бы даже мечтать о чем-то подобном?…
— Прошу простить, ваша светлость, дозволено ли мне будет нарушить ваше уединение?
Трой обернулся.
— А-а, мастер Титус… рад вас видеть. — Трой несколько смущенно улыбнулся: — Да, собственно, уединение получилось случайно. Просто я еще не слишком хорошо ориентируюсь в… своем замке, да и привычки к нему у меня пока нет. И чем заняться — не знаю. Вот и слоняюсь.
