Этот день можно было смело называть самым ужасным днём в моей жизни. Что я с удовольствием и сделала.
***
Илистар лежал как неживой в палатке врачевателей, отсыпаясь после истощения резерва. Практическая работа в полевых условиях оказалась сложнее, чем он думал, а первокурсники, которых дали в нагрузку, тупее, чем опасался.
И, когда, проснувшись утром с головной болью и лёгкой слабостью, обнаружил мирно спящую меня на своей груди, почему-то не обрадовался.
Меня медленно подняли в воздух за лапу. За ту же самую лапу, за которую вчера весь вечер таскал перекачанный, а потом ещё и на землю швырнул, после того как необходимую клятву получил и к спящему привязал.
Вязали два идиота, и привязка получилась крепкая, железобетонная, я бы даже сказала нерушимая, что меня очень расстроило. Расшатать её и вырвать с корнем, желательно из энергетического источника хозяина, не представлялось возможным.
Вдоволь нагоревавшись, я уснула под утро и была разбужена таким варварским способом.
Градус моей симпатии к Илистару ощутимо понизился.
— Хххазяин, будь лапушкой, положь на место и дай ещё пару часиков поспать, агасеньки?
— Ты кто такая? — удивляться и орать о том, что я говорящая и вообще высшая нечисть нестандартных размеров, он не стал.
— Нечисть. Вчера ещё была бесхозная, а теперь твоя. Так что люби меня, хозяин, оберегай и корми, — призадумавшись на секундочку, я пришла к выводу, что любить меня особо и не нужно, оберегать я себя и сама могу, десять лет как-то оберегалась же, а потому с придыханием велела, — корми побольше.
— Что? — он медленно повернул голову, глядя на свою левую руку. На запястье отчётливо виднелась высветленная, словно выжженная полоска кожи, браслетом обвивающая руку.
— У меня, если тебе вдруг интересно, такая же, — доверчиво протянув ему левую лапку, заговорщически прошептала, — только под мехом не видно.
На признание моё он никак не отреагировал, продолжая тупо пялиться на прямое свидетельство связи с подчиненной нечистью. И эта его заторможенность наталкивала на определённые мысли:
— Хазяин, а ты под чем-то, да? Тебя насильно накачали? Или ты сам накачался? Ты имей в виду, я с тобой теперь и в горе и в радости, — от слов моих его ощутимо передернуло, — мне бы только знать, у нас сейчас горе, или я могу не волноваться?
— Кто? — тихо, на выдохе спросил он.
— Аиньки?
— Кто провёл обряд? Кто тебя ко мне привязал?
— Не могу сказать, я клятву дала.
— Что?
— А если бы не дала, меня бы того…в расход пустили, — висеть вниз головой было не очень приятно, но я рисковала к этому привыкнуть.
— Я сам тебя сейчас…в расход пущу… — прорычал он, сжимая пальцы на моей лапе.
— Ай! Ая-я-я-ооой! — я визжала, дергалась, вырывалась и уже подумывала о том, чтобы слинять, благо магических пут на мне больше не было, и на короткие расстояния я перемещаться вновь могла, когда меня уронили на одеяло, — ты жывадеееоооор, ииизвееерг, садииист.
Илистар морщился от моих завываний, а я нежно поглаживала пострадавшую лапу и наслаждалась произведенным эффектом. Уши безжизненными тряпочками лежали на спине, а я была вся такая несчастная, бедная, забитая, прям ууух!
Хозяин не мог не проникнуться.
— Прекрати реветь, — потребовал он, — можешь хотя бы объяснить, зачем это было сделано? Это какая-то проверка?
— Подарочек от недоброжелателей, — неохотно призналась я, но тут же воспряла духом и забыла о лапе, заверив скривившегося кадета, — но тебе очень повезло. Они просчитались. Я редкая и очень ценная.
— Ценная? — проворчал он. — Ты просто одно ходячее недоразумение. Как только умудрилась стать высшей нечистью.
И я обиделась.
Ну и ладно. Ну и пожалуйста. Хотела наладить хорошие отношения с навязанным хозяином, а меня мордой и прямо в моё несолидное происхождение.
Может быть, я всего лишь рагра, зато единственная из своего помета выжила, и единственная из вида умудрилась развиться. И готовилась в скором времени получить человеческий облик. Не факт, что им даже пользоваться буду, но сама мысль о том, что он будет, грела душу.
— Ушастая? — меня аккуратно почесали между повисших ушек. — Неужели обиделась?
Хозяин мне попался хоть и вспыльчивый, и несдержанный, но, кажется, не злой.
И если бы не это его «ушастая», я бы даже не стала отворачиваться, демонстрируя ему свой пушистый тыл.
— Нда…и хвост заячий, — пробормотал он, потрогав обозначенную часть тела.
— И ничего он не заячий, — я подпрыгнула на месте, прикрыв лапками хвост, гневно запыхтела, обернувшись к разулыбавшемуся нахалу. Могла бы, загрызла. Но зубы у меня были мелкие, и с такой махиной совладать я была не в состоянии. Потому решила бить по самолюбию, раз уж по морде не имела возможности:
— А у тебя нос слишком длинный…окрас неинтересный, резерв пустой и…рожа бледная и…
— Иии? — заинтересовался Илистар, взъерошив свой неинтересный окрас.
На самом деле окрас был очень даже интересный. Тёмные волосы с лёгким зеленоватым отливом, напоминали по цвету воронье крыло. Красивый цвет.
Пустой резерв должен был восстановиться за сутки, слегка длинноватый нос на узком, чуть вытянутом лице не особо бросался в глаза, а бледность его можно было бы даже назвать аристократичной, и я не знала, что ещё сказать, вглядываясь в синие, внимательные глаза.
— …и сюда кто-то идёт, — встрепенувшись, я прислушалась, отчего уши на голове встали торчком.
Кем-то оказался худой рыжий парень, принесший еду.
— Как себя чувствуешь? — не здороваясь, спросил он, подходя к низкой, походной койке, на которой отдыхал Илистар.
— Нормально. Первокурсники? — хозяин, ссадив меня на кровать, с трудом сел и с благодарностью принял протянутую миску.
— Живы, даже здоровы, — рыжий присел на раскладной стульчик, опустив на колени вторую миску, — напугались сильно, но едва ли им это в науку пойдёт.
Илистар фыркнул.
— Зря веселишься. Надо было позволить волчатам развлечься. Они же сытые были, до смерти никого бы не загрызли. Зато этим безалаберным кретинам была бы наука, и ты бы в лазарете не валялся.
— Это все, конечно, очень интересно, но где моя тарелка? Хазяин, а я? Меня кормить тоже надо.
— Это…что?
— Ни что, а кто. Горная рагра, приятно познакомиться, невоспитанный юноша, — едко сообщила я, сунув нос в глубокую миску. Каша выглядела совершенно неаппетитно, — а это ещё что за гадость? Вы же это не едите, да?
— Моя привязанная нечисть, — не обращая внимания на мое ворчание, сообщил рыжему хозяин.
— Это? Илис, ты, конечно, сильный маг, и лишняя помощь тебе не нужна, но было бы лучше, все же, выбрать более полезную нечисть.
Мой гневный вяк на тему исключительной полезности горных рагр
