А теперь уже было поздно.
Да и тогда, что он мог ей сказать? Когда именно? Он знал про планы Ярослава, знал про квартиру отца. К сожалению, не представлял, что Вика Белова – это не бездушная тварь, а чистая волшебная девушка. Красавица с прозрачным сердцем, беззащитная, трепетно-одинокая, гордая.
Что теперь делать?
Теперь он, как мог, поддерживал ее. Развлекал. Навещал. Не позволял засиживаться одной. Звал погулять. Отвлекал. Была даже маза познакомить её кое с кем, но противное чувство как будто бы ревности, шептало не торопиться.
Вот он и думал, кем все-таки она была для него? Бывшей женой брата? Обидчицей отца? Героиней снов?
Вчера они пошли подышать свежим воздухом. Бродили по поселку, опушке недалекого ельника, пожухлому лугу. День был пасмурный, но не холодный. Тучи густым месивом закрывали небо. Серая трава, серая дорога, серый лес вдали – он видел, что всё это, да и сама прогулка, доставляло Вике мало радости, если вообще и доставляло. Но и не делать он ничего не мог. Оставить её и ждать, когда рана затянется сама собой? Безумие! Ясно, как белый день, что если Вике никто не поможет, она не выберется из пропасти, в которой жила несколько месяцев. Она, конечно, пыталась казаться стойкой, но…
В общем, это у неё не особо хорошо получалось, и ей был необходим кто-то.
Вика прятала боль за холодностью. Но как бы она не таилась, он эту боль видел. В задумчивом взгляде, в опущенных плечах. Как она ни старалась скрыть, он видел. Ему тогда становилось не по себе. Накатывала вина, хотелось прижать её и позволить выплакаться. Но он чувствовал, что стоило однажды выказать жалость, Вика больше не пустила бы его на порог. Поэтому он оставался с ней этаким весельчаком, беззаботным простачком-душкой. Парнем, которому ничего не надо, кроме как поесть и поржать.
Вчера он тоже болтал, сыпал анекдотами, Вика вежливо улыбалась или кивала, пряча лицо в капюшоне. А потом сняла его и обеими руками освободила волосы. Они рассыпались по плечам и спине непослушной черной массой. А он был ослеплен…
Дима скатился по лестнице, прыгая через две ступеньки, и резко затормозил. Ярослав уже попрощался, его пиджак мелькнул за дверью. Дима шустро поздоровался с матерью и проскользнул в подъезд.
– Яр, надо поговорить, – окликнул он брата.
Что он хотел выяснить?
Странное поведение Вики не давало ему покоя уже несколько недель. Нет, даже не поведение. А что-то неуловимое, словно свежий легкий запах, витающий в солнечном саду. Что-то в движениях, походке, взглядах и даже взмахах ресниц! Он долго не мог понять, что это. Сперва подумал, что Вика излечивается от горя, порадовался её, хоть и позднему, но «выздоровлению».
Ликовал недолго: новое потрясение грохнуло лопатой по спине: Вика была беременна! «Чего только не привидится! – отмахнулся он сначала, – не может этого быть!» Однако раз за разом находил подтверждение за подтверждением: то она мимолетом клала руку на живот, то оборачивалась на крик младенца, то склонялась к встречному малышу. Казалось бы: ерунда, какая женщина не улыбнется ребенку? Но эта безделица не шла из головы. Всё было бы не так страшно, если б не участие в этом деле неизвестного мужика. От кого был этот ребенок?
Он точно знал, что у неё никого не было. Никого и не могло быть. Вика не из тех девушек, кто легко отвлекался, и тем более не из тех, кто прыгал из кровати в кровать. Это ужасное понимание взбесило его. Оставался один кандидат. Все дороги вели в Рим. Конечно, у него не было стопроцентной уверенности, но девяноста девяти процентная появилась почти сразу.
Он чувствовал себя отцом семейства, чья дочь связалась с неподходящим типом. Знал, что партия плохая, видел, что мужчине на девушку плевать, понимал, что уговорами влюбленную не вылечить – не понимал, что делать?
Ему надо было увериться, что брат её не трогал, что он не замешан в этой истории. «Пусть это будет кто-нибудь другой! Кто угодно, только не Яр»! – твердил он про себя.
В счастливый финал пьесы, каким бы он ни был романтиком, Дима не верил, поэтому и торопился поговорить с Ярославом.
– Привет! Валяй, – брат с любопытством глянул из-за плеча.
– Это касается Вики.
Диме показалось, что шаг Ярослава на долю секунды замер, но тут же легкие кабуки продолжили выбивать прерванный ритм.
Дима ускорился и придержал крепкое плечо: он хотел не только слышать, но и видеть лицо брата, когда тот ответит.
– Ты был с ней после развода?
Ярослав медленно обернулся, он оценивающе оглядел Диму, нижняя челюсть его едва уловимо шевельнулась.
– Мне кажется, – неторопливо сказал он, и в его взоре промелькнула насмешка, – тебе рановато беспокоиться о её верности.
Дима чертыхнулся про себя. Этого он больше всего опасался: Ярослав будет отшучиваться, вместо того, чтобы сказать «да» или «нет».
– Просто ответь! – он схватил плечо крепче. Они были одного роста, но Ярослав стоял на ступеньку ниже. Он примирительно обнял Диму и потянул за собой.
– Ты зря связался с женщиной сомнительной репутации.
– Ты был у неё? – Дима закипел: то, что Ярослав уходил от прямого ответа, только подтверждало сомнения.
Ярослав отстранился, нахмурил брови, но с выражением искреннего родственного сочувствия спросил: – А тебе-то что?
– Да вот значит надо! – «Не сказать ли о беременности»?
– Это не твое дело! – «Что это могло значить»?
– Очень даже мое!
– Так она теперь твоя игрушка? – Ярослав поставил ударение на слово «твоя». Так бы и врезал ему по уху!
Они прошли мимо консьержа, крепкого пожилого дядьки с седой шевелюрой. Ярослав кивнул, и Дима вспомнил, как в прошлом году брат помог устроить лечение его внучки. Деньгами, кажется, тоже снабдил. Гемосидероз – редкое заболевание легких. Деда, кажется, звали Пётр Викентьевич. Дима проходил мимо него не меньше двух раз в день, но никогда не был уверен в точности имени и отчества. У него всегда была плохая память на имена. В отличие от Ярослава. Дима поздоровался и тут же забыл об этом человеке. Они вышли из подъезда.
– Ты спал с ней? – прошипел Дима почти в самое ухо Ярослава. Поскольку тот спокойно двигался и, видимо, не имел желания вести дальнейшую беседу, потребовал, – ответь!
– А ты уже спал? – Похоже, так оно и было! Блин!
– Не обо мне речь!
– Вот как? – брови Ярослава поползли вверх, и Дима явственно почуял, что если он сейчас начнет городить огороды – ничего не узнает. Ему не переиграть брата.
Ни разу в жизни ему не удавалось обвести его вокруг пальца. Сколько он не пытался. Ни в детстве, когда хныкал у подола матери, ни в юности, когда Ярослав впервые застал его с сигаретой, ни сейчас. Поэтому он честно ответил: «Нет».
– Что так? – это был вопрос, который задают походя. Так спрашивают про дальнюю родственницу тёщи или погоде на другом конце земли. Лицо и голос Ярослава оставались бесстрастными. Именно они и выдавали его.
Кажется, его брат вляпался основательно!
Конечно, любопытно узнать, что у них там произошло. Когда и почему? Сколько это продолжалось? Собирался ли Ярослав впустить Вику в свою жизнь? Что она об этом думала?
Стоило попытаться зайти со стороны девушки – здесь добиться откровенности было нереально. Человека, стоящего напротив него не только он сам, но и могучие воротилы бизнеса не в силах обдурить.
Самое главное он понял: эти двое были вместе.
– Почему ты не оставишь её в покое? – устало поинтересовался он, а сам всё раздумывал: «Просветить или нет?»
Ярослав подошел к машине и остановился, открыв дверь.
– Ты воспылал к ней страстью? – он, кажется, скрывал злость за ехидным тоном. – Надеюсь, ничего серьезного? Берегись, братец, как бы она не спалила твои потроха! Я рассчитываю, ты не забыл из какой она семьи?
– Я за себя сам постою, ты лучше скажи какие у тебя планы на Вику?
– Поверь мне, единственный план, который я вынашиваю в отношении Беловой, – это держаться от неё как можно дальше.
«Нет, – бессовестно осклабившись про себя, принял решение Дима, – я не буду вмешиваться в дела старших, я потопчусь рядышком и посмотрю, как это будет! Маленькая месть старшему брату за детские победы и прошлое превосходство!»
