– Жалкое зрелище, – улыбнулся Ярослав, отвернулся и задумчиво скользнул взглядом поверх деревьев.
Вика не поняла, что он имел в виду, и на всякий случай переспросила:
– Что?
– Твои попытки закадрить какого-нибудь ухажера.
Первое, что ей хотелось сделать – это отрицать, но она уняла порыв. «Будет только хуже», – подсказал разум. Она просто промолчала.
– Как развиваются ваши отношения с Димой? – он повернулся к ней всем корпусом и сложил руки на груди. Рубашка на плечах натянулась.
Второй вопрос снова застал Вику врасплох, она уставилась на него, открыв рот и пытаясь вникнуть в суть. Она видела затаенное зло в его лице и потерялась.
– Что? – наконец пропищала она, не совсем уверенная, что поняла его.
– Я спросил, какие у вас планы с моим братом, – он говорил невозмутимым тоном, но у Вики отчего-то затряслись руки.
Несмотря на невесть откуда взявшуюся дрожь, она, тем не менее, напомнила себе о собственной независимости и пыталась не терять самообладание.
– Нет у нас никаких планов, – ей сегодня весь день не хватало воздуха.
– Да? Не знаю как у тебя, а у него большие планы, – Ярослав хищно усмехнулся и добавил: – на тебя.
– Что ты хочешь этим сказать? – она никак не могла понять, что он предполагал от неё услышать. Причем здесь Димка?
– Недавно он спрашивал, не претендую ли я на тебя? – его расслабленная поза напоминала львиную.
– Я не вещь, что бы на меня претендовать! – в сердцах, но еле слышно, бросила она.
– Я так ему и сказал, – ничего не изменилось в лице Ярослава, – не претендую.
Вике захотелось разреветься. Ей надо его ненавидеть. Она как бабочка вокруг огня: готова порхать оттого, что он стоит рядом с ней. С ней и их ребёнком. Говорит ей гадости, а она терпит. Терпит и продолжает любить. Когда она сможет избавиться от этого ненавистного чувства? Когда перестанет надеяться? Она бессильна перед лицом его прошлых обид. Он никогда не перестанет жалить её. Вика сжала кулаки, стараясь найти слова, которые проникли бы сквозь холодную оболочку этого человека, и попали бы в сердце. Слова, которые задели бы этого непроницаемого мужчину. Однако вместо воинственности ощущала только усталость. Наверно, она не та женщина, которой суждено их произнести. Она не в силах бороться с ним.
– Моему брату ты тоже демонстрируешь свои прелести? – добавил Ярослав. Его насмешливый голос вывел её из задумчивости, а искры любопытства в глазах заставили бросить взгляд на платье. Всё было в порядке. Нет, она никогда ещё не встречала мужчину, который оскорблял бы её с таким завидным постоянством!
– Нет, – Вика покачала головой.
– Не строй из себя невинность: я видел вас. Ты поощряешь его?
Она наконец-то задохнулась от возмущения и бешенства. Какое он имел право спрашивать об этом? Даже если бы у нее что-то было с Димкой, его это не касалось!
– Не твое дело! – огрызнулась она.
– Ты спишь с ним? – Ярослав приблизился, в голосе звучала ярость. Она почему-то еще больше отрезвила её. Он играл с ней. Ей надо взять себя в руки. Успокоиться. Вика облизнула губу и постаралась сказать самым сладким голосом, мягким и искренним:
– Дима милый… и… нежный.
Ярослав, кажется, готов был убить её. Он замер, ожидая продолжения. Но Вика рассудила, что молчание и есть лучшая дорога.
– Нежный? – раскаленным тоном протянул он.
– Да, а что? – она скроила на лице невинность.
– Как же он демонстрирует свою нежность? В кровати? – голос стал скрипучим от злости. Несмотря на то, что ничего подобного не было и в помине, и намеки Ярослава на постель хлестали её похуже кнута, Вика напрягла все силы, чтобы заставить себя вкрадчиво улыбнуться в ответ:
– Как? – она погладила грудь чуть выше ложбинки. – Ярослав, я не думаю, что ты хотел бы это знать, – она вставила многозначительную паузу, – к тому же – это не твое дело, – мягко сказала она, обращаясь к нему, как к мальчику, а'ля «ты еще слишком мал». Сама она вся дрожала. Она не хотела никаких состязаний в остроумии. Она была сыта по горло Выгорскими.
Он мотнул головой и взглядом обшарил её с такой оскорбительной откровенностью, какой прежде себе не позволял. Вика гордо выпрямилась, встретив его глаза со всем безразличием, на которое только была способна.
– Да ты никак ревнуешь, что я выбрала не тебя? – решила продолжить она и широко распахнула глаза, удивившись собственной наглости и столь дикому предположению. – Что ж, у тебя есть для этого все основания. – Вика призывно облизнула губы, а потом растянула их в обворожительной улыбке. – Но только прав нет. Позволь тебе напомнить, дорогой, наши дороги уже год как разошлись. Найди другой объект для претензий! – голос стал резче, – и что это за новая игра, под названием «якобы ревность»? – Вика сделала соответствующий жест руками, – в которую ты собираешься поиграть? Как можешь ты говорить мне о мужчинах, когда сам воспользовался мной?
Он снова окинул её пренебрежительным взглядом.
– Никакой ревности, – вкрадчиво произнес он после секундного раздумья, – я уверяю тебя, меня беспокоишь не ты и твои похождения. Я пекусь о своем брате.
Вика понимала, какой смысл вкладывал Ярослав в эту фразу, но несчастная склонность к мазохизму толкнула её дальше.
– Понятно. Ты считаешь, что я ему не подхожу. Недостаточно нравственна, верно?
– Верно.
От его ответов становилось только больнее.
– Я не собираюсь выходить за него замуж, – она беспечно прищурила глаза, – мы, возможно, всего лишь хотим немного развлечься. Небольшой перепих несколько раз в месяц ни мне, ни ему не повредит.
«Господи, зачем она это говорит?»
– Видел я, как ты на него смотришь. Как рыбак на удочку, – сдержанная мощь его стала пугать Вику, – если посмеешь использовать его, клянусь, я выпотрошу твои кишки.
Глупо было пытаться говорить с ним. Вика прорычала:
– Вот и скажи ему, чтобы не таскался ко мне! Я ему не нянька! – она послала Ярославу презрительный взгляд, со злорадством отметив искры изумления, спрятавшиеся в веснушках.
Но в следующий миг он улыбнулся медленной манящей улыбкой, от которой кровь в ней согрелась и Вика почувствовала румянец на щеках. Нет, она не должна поддаваться ему! – Или ты предполагал, что я всю жизнь буду сохнуть по тебе? – сощурила она глаза и двинулась в наступление: сейчас она ему все выскажет. – Поверь, на свете полно мужчин, которые способны на большее, чем мериться силой с женщиной.
Она встала: больше не было смысла оставаться в его компании. Сейчас самое время уйти.
В два прыжка он оказался рядом, молниеносно выбросил руку и схватил её запястье так, что Вика вздрогнула. Она изо всех сил попыталась высвободить кисть. Ладони у него были горячие, она особенно остро чувствовала это своей ледяной кожей, дрожащей от тревоги и ожесточения.
– Не так быстро, – медленная ухмылка расплылась на его лице, – удовлетвори мое любопытство. Сколько?
Память услужливо воссоздала момент, когда он последний раз задавал тот же вопрос. Вике показалось, что сердце её сейчас разорвется от ненависти и злобы. Нет, она пойдет до конца! Медово подняла уголки губ и почти прошептала:
– Сколько их было? Или сколько я беру за час?
– Видимо ты перестала их считать, так их много.
– Много! Всем известно, что я сплю с каждым, кто попросит!
– Чёрт подери, прекрати! Сколько?
– Тебе нужны фамилии? – она сжала губы, стараясь выглядеть самоуверенной, сильной и жесткой.
– Сначала назови мне количество.
Вика ощутила жжение в глазах.
– Очень много, я таких чисел даже не знаю!
– Шалава! – выпалил он.
Удар был хлёстким, и ей пришлось сжать челюсти, чтобы не разрыдаться у него на глазах. Разве ни она сама этого добивалась?
– Ну, вот мы все и выяснили. Теперь я свободна? – она отчаянно дёрнулась, но он продолжал сжимать её руку до тех пор, пока она не вынуждена была крикнуть: – Прекрати, мне больно!
– Твой вид внушает отвращение! – он приблизил лицо вплотную к ней.
