У Василисы громко застучало сердце: конечно же, отец говорит о дне рождения Фэша! Надо обязательно подарить другу подарок! Но какой? Вряд ли ее отпустят побродить по магазинчикам Астрограда…
– Значит, мне уже можно выходить из комнаты? – на всякий случай спросила она. – Я уже чувствую себя хорошо.
Тонкие, ухоженные брови отца недоуменно вскинулись.
– Иногда меня просто поражает твоя наглость, – с прохладцей произнес он. – И безрассудность. Ты кидаешься сломя голову в очередное приключение, ни мало не заботясь, что за ним последует. Кто бы мог подумать, что ты отправишься на поле старочасов!
– Диану никогда бы не расчасовали, – возразила ему Василиса. – Ты сам сказал об этом!
– Как Лазареву удалось украсть стрелу феи? – неожиданно спросил Нортон-старший. Глаза его сузились.
Василиса поняла, что отец имеет в виду старшего Лазарева.
– Он тут ни при чем, – сказала девочка чистую правду.
– Но кто-то же сделал это? Неужели ты? – В его голосе проскользнула ирония.
Василиса перевела взгляд на огонь в камине и стиснула зубы. Тихо тикали часы-солнце на стене.
Отец выжидал.
Молчание грозило затянуться.
– Ты хоть понимаешь, как вы подставили всех нас с этой стрелой? – вдруг разъярился Нортон-старший. – Надо же, какие благородные дети – вздумали спасти свою подружку, наплевав на всякую осторожность!
Василиса втянула голову в плечи: ну вот, начинается…
– А Черная Королева тоже хороша! – продолжал горячиться отец. – Позволила втянуть себя в такое дело! Она пришла ко мне в гости. Признаюсь, очень неожиданный визит. И, какое счастье, подробно рассказала о вашем путешествии. О, какое наслаждение доставило ей мое изумленное лицо, я уверен в этом! Как ты вообще додумалась просить помощи у нее?! Ты мало знаешь о ней, совсем мало… Если бы ты коснулась хоть одного черного старочаса, то упала бы замертво! Уверен, наше дорогое величество забыла тебе рассказать об этом. Невозможно вернуть человека, пропавшего в безвременье!
Скорее всего, Нортон-старший носил в себе эту яростную тираду весь десяток дней, пока Василиса болела.
– Это неправда, – осмелилась возразить ему девочка. – Черная Королева пришла на помощь, как и обещала… Как раз в тот момент, когда прилетели говорящие жахи!
Нортон-старший шумно выдохнул, пытаясь совладать с собой.
– Я хочу услышать все про твои похождения на поле старочасов. – В его голосе, и без того жестком, прозвучали приказные нотки. – И особенно – как тебе удалось найти старочас феи… Но все же, какое удивительное безрассудство! Я же водил тебя в Зал Печальных Камней, чтобы предупредить, напугать, наконец! Как ты вообще додумалась разговаривать с затерянными?
Стараясь угодить отцу, Василиса начала рассказывать, то и дело сбиваясь, но все же поведала всю историю спасения Дианы. Конечно, она умолчала о роли Фэша и Ника.
Некоторое время отец молчал, задумчиво уставившись на огонь.
– Ну что ж… Все это следует хорошо обдумать… Уверен, что мальчишки тебе помогали. Иначе как бы ты настроила в часолисте эферный контакт? Я уж молчу о маленьком треугле, вздумавшем красть часовые стрелы из чужих коллекций… Если хочешь знать мое мнение, ему очень повезло, что послезавтра у него день рождения, да еще пятнадцатое. Именно в этот день принято дарить подарок самому себе… Кстати, вряд ли тебе это известно, однако как раз по этой причине часовщику на пятнадцатилетие не дарят никаких подарков. Такова давняя традиция.
Василиса пораженно кивнула. Как мало еще она знает о часовых обычаях. И зачем дарить подарок самому себе? Чудно…
Нортон-старший вновь прищурился и вдруг переменил тему:
– И еще одно… Сколько времени показали часы в Тайносе? Какой круг был указан в свитке? Елена утверждает, что нулевой… Но я не верю. Будь ты на самом деле так бездарна, то вышла бы на второй-третий… Да и свиток с номером как-то странно утерялся – смотритель краснеет и отводит глаза… Ах, Елена, Елена! Уверен, она его запугала.
Василиса мрачно хмыкнула, заслужив от отца раздраженный взгляд.
– И каков же результат Тайноса?
Прочистив горло, чтобы голос звучал уверенней, девочка четко ответила:
– Стрелки остановились на двенадцати… Ну, точно так же, как на первом посвящении.
Брови отца изогнулись, подскочив на половину лба. Впрочем, он тут же справился с удивлением.
– Занятно и весьма… – пробормотал он.
– Значит, ты посещаешь начальный круг… – Уголки его рта насмешливо дернулись. – Любопытно, что сейчас проходят на нулевом круге?
– Мы рисуем детали часовых механизмов, изучаем историю, учимся передвигать предметы во времени и пространстве, – с готовностью принялась перечислять Василиса. – А еще ухаживаем за часами, смазываем детали информационным маслом…
– Позор, – раздраженно выдохнул Нортон-старший. – Моя дочь учится ремеслу… Это отвратительно.
– У меня высшие оценки, – обиделась Василиса. – А разве ты сам не начинал с нуля? – Она косо глянула на отца.
Нортон-старший так скривился, будто глотнул лимонной кислоты.
– Старый болтун, – процедил он.
А Василиса вдруг подумала, что, конечно, ей хотелось бы намного больше изучать часодейство. Временной переход, приведший ее в комнату Лешки, необычайно поразил самой возможностью совершать подобное. Наверняка в школьных уроках таится еще много интересного… Например, ей хотелось бы научиться делать заставки, налаживать эферный контакт и вообще, здорово разбираться в часолисте так же, как Фэш. Уметь превращаться в русалку, как Диана… Или ловко управляться со стрелой, как Захарра. И тогда она станет такой же сильной часовщицей, как Черная Королева. Ну или Белая…
– Какую книгу ты сейчас читаешь? – вывел ее из задумчивости Нортон-старший.
– «История часодейства до Временного Разрыва».
– Полезная книга… И кто ее тебе посоветовал?
Василиса пожала плечами:
– Я сама выбираю в библиотеке Лазоря… А еще мне Астариус дал хорошую книгу о числах.
Нортон-старший откинулся на спинку стула и в задумчивости потер подбородок.
– Вы говорили с ним о часовом флере?
– Да-а… – Василиса замялась. – Но у меня в последнее время не получается… Астариус просил немедленно сообщить ему, когда часовой флер вновь появится.
– Любопытно… – Отец поднялся и выпрямился во весь рост, а его стул вдруг исчез с негромким хлопком. – Значит, часовой флер давно не повторялся?
– Да, очень давно, – все больше волнуясь, подтвердила Василиса. Ее смущал пристальный взгляд отца, в котором промелькнуло явственное разочарование.
– Возможно, дело в синей искре, – протянул Нортон-старший как бы для себя. – Надеюсь, Астариус разберется с этим странным даром… У меня же остался последний вопрос… Крайне важно, чтобы ты дала на него честный ответ.
– Ты помнишь, что Елена знала твое числовое имя. Да, именно знала, – повторил он, видя, какой эффект произвели его слова на Василису. – Ну а сейчас – забыла.
Василиса смотрела на отца с неприкрытым изумлением. Она вдруг вспомнила, как в первый день школы Мортинова пыталась выманить у нее числовое имя. Выходит, она действительно перестала его… помнить?
– Конечно, забывчивость далась ей с большим трудом. – Нортон-старший холодно посмотрел на дочь. – Я специально проделал эту, надо сказать, весьма тонкую и сложную операцию… И весьма болезненную. Конечно, Елена обо всем догадалась и даже из-за этого злилась на меня некоторое время… Я думаю, твой нулевой круг – это ее маленькая месть. – Он усмехнулся.
Рот Василисы непроизвольно растянулся в широкой улыбке. До нее вдруг дошло, что Елена больше не сможет на нее напасть. Конечно, если снова не выпытает имя у феи Светлого Образа.
Во взгляде отца появилось понимание.
– Во время нашей поездки в Чародол, – размеренно продолжил он, не сводя глаз с Василисы, – я улучил минутку и… скажем так, поговорил с некой феей Селестиной. Ну а сразу после бала мне удалось застать врасплох и другую фею, бывшую на твоем посвящении, – Мендейру. – Его серо-зеленые глаза смотрели неподвижно, в одну точку, словно остекленели. – Поэтому я могу с уверенностью заявить, что больше никто не знает твоего имени… Кроме меня, естественно. – Отец даже не улыбнулся при этом, даже не постарался смягчить свой тон. Наоборот, его слова прозвучали зловеще – у Василисы пробежал по спине неприятный холодок. – Я не раз говорил, что у тебя появились серьезные враги, – сурово продолжил он. – Нельзя им давать против себя такое сильное оружие, как числовое имя… Ведь оно, произнесенное наоборот, может полностью поработить часовщика, заставить исполнять чужую волю. Сильный часодей может нанести тебе много вреда, зная твое тайное имя. Поэтому я хочу со всей серьезностью спросить тебя, не называла ли ты кому-то свое числовое имя? Может, просто так, по-дружески, случайно?
