Две женщины, сидя друг на против друга, смотрели в глаза. Одна пара глаз была до безумия напугана. Другая очень взволнованна.
-… это ведь не бред, мама ?
Фрау Зельда всю жизнь боялась раскрытия этой тайны. И вот тогда, когда казалось, что можно об этом и забыть, так как единственно, наверняка об этом знающий человек – бабушка Симоны, была в могиле… появляется дочь и заявляет об ЭТОМ…
И не просто говорит как о предположении, а почти как о факте…
Страх накрыл с головой.
И фрау Зельда поняла, что именно сейчас и придется ей выложить все то, что громадным грузом давило на нее всю жизнь…
***
Через полчаса Симона стояла возле окна, всматривалась невидящими глазами в стекло, по которому стекали капли дождя и дрожащими пальцами держала зажженую сигарету. Истерики не было.
Была страшнейшая душевная боль, которая просто разламывала Симону напополам.
Теперь она знала, что у нее была сестра-близнец, и от которой мать отказалась. Даже не в силу того, что та родилась с уродством, а больше оттого, что мать боялась потерять мужа, не хотевшего детей, но которого все равно в последствии потеряла…
Симона плакала оттого, что ее лишили самого близкого человека. Такого же близкого и родного, как Том. И теперь знала , что ей никогда не суждено встретиться с ней. А от сестрички, родного человека лишь осталась ее частичка… та, которую она и встретила когда-то на кастинге в своем клубе. И та, которая теперь стала самым необходимым для ее Томки.
Родная душа. Билл. Родной племянник для нее, и двоюродный брат и любимый человек для ее сына…
Это был естественно шок. И для Симоны, и для фрау Зельды. Она пыталась успокоиться, после приема сердечных капель.
Причитала. Просила прощения и у Симоны, и у ее сестры, и у бога, и у черта… Но нужны ли были теперь эти причитания и прощения?
И о чем ТЕПЕРЬ можно было разговаривать родным людям, которые были родными только по крови?
Симоне хотелось как можно скорее покинуть дом, где у нее не было нормального детства с любящей мамой, где она была лишена даже родной сестры, от которой просто отказались как от бракованной, ненужной вещи…
И где она была не любима именно потому, что напоминала собой о том неблагопристойном поступке, который совершила ее мать.
Напоминала и этим раздражала…
Никогда у Симоны к матери не было неприязни, не появилась она и теперь.
Просто было безумно обидно за все те лишения, которые она перенесла из-за нее… Обидно, что была лишена возможности общения с сестрой. И не просто сестрой. А близняшкой. Это убивало. Это выворачивало все мысли и чувства…
И вот теперь появилась реальная боязнь за мальчишек. За их отношения.
Кто мог предположить их реакцию на то, что они братья??
Симоне было страшно.
Очень.
***
Том стоял за барной стойкой коленями на стульчике и молча смотрел, как Билл бродит по полу темному залу, в котором были выложены рабочие материалы для переделки бара и в штабеля были собраны новые панели на потолок.
Мальчишки ждали, пока переоденутся и уйдут рабочие, чтобы можно было включить сигнализацию и закрыть клуб.
А Билл смотрел на сцену, и не знал, сможет ли теперь когда-нибудь вообще тут танцевать.
Это сдавливало сердце в тиски. Было очень сложно это все осознавать.
Ему не хватало сцены. Не хватало репетиций и чувства полета. Он тосковал по всему этому.
Не хватало чувства, которое охватывало при виде лиц, которые не отрывая взгляда смотрели на него во время выступления…
Было грустно…
Том закурил. Затянулся. Он прекрасно чувствовал настроение Билла.
-… так необычно, да? – оглянулся тот, касаясь рукой спинки диванчика. – Так тихо… и так пусто…
Том усмехнулся.
– Ты привык видеть полный зал, малыш… . – он не спрашивал.
Он утверждал.
-… нет… ну репетировали-то без людей… – Билл глянул на Тома –… просто… черт.
Он вздохнул.
– Ты еще будешь тут зажигать… – улыбнулся Том. – Сам же знаешь.
Билл не спеша подошел к стойке со стороны посетителей и сев на стульчик, опершись локтями, наклонился в сторону Тома.
-… знаю . Даже не сомневаюсь в этом… Только скучаю по всему…
Том выдохнул дым и стряхнул пепел. Улыбнулся и хитро посмотрел на Билла.
– Знаешь, после того, как мы с тобой переспали впервые, и я видел твой танец, несмотря на то, что зал был полный, мне казалось, что ты танцуешь только для меня… Одного меня…
Билл улыбнулся…
-… а так и было… Я действительно танцевал только для тебя…
Том наклонился и так близко сейчас оказался от любимого лица. Обласкал взглядом тонкие черты и прошептал:
-… повторить не хочешь?… – и смотрел, как губы Билла накрывает нежная и такая хитрющая улыбка.
-… только для тебя? – тоже шепот и взгляд плавящий душу.
-… только для меня… – ответ и касание нежных губ.
***
***
-… ты так этого хочешь? – в губы Тому.
-… очень… но я боюсь…
Билл чуть отстраняется.
– Чего, зая?
Том, не глядя на Билла, накрывает языком верхнюю губу. Чувствует на нем взгляд и не спеша убирает.
– Тебе же запретили танцевать…
Билл усмехается.
-… ну я же не собираюсь устраивать дикие пляски на три часа… чуть-чуть… один… Только один… м? Тот, который я репетировал, но так и не танцевал на публике… Он меньше чем на четыре минуты… Он вообще должен был быть просто как приложение к началу шоу… Хочешь??
-… хочу… – Том чуть прикрыл глаза.-… очень.
– Ну вот. – Билл подпер подбородок рукой и повернулся в сторону вышедших из гардероба двух парней-ремонтников.
– Мы все… – старший из них подошел к стойке. – Завтра в десять мы будем тут.
Том кивнул.
– Тут будет открыто.
– Окей. Ну тогда удачи…
– Пасиб, вам тоже…
Том встал и глянул на Билла.
– Я закрою клуб изнутри. – и подмигнув пошел в след за вышедшими из зала.
Билл улыбнулся. На душе было просто обалденно. Он повернулся на стульчике и упершись спиной о стойку, обвел взглядом клуб, благодаря которому он встретил своего Томку. Это чудо дредастое… Ради которого он хотел не только танцевать, ради него он бы не задумываясь продал душу и черту, и дьяволу… Лишь бы быть рядом. Лишь бы видеть эти глаза цвета теплого янтаря… и знать, что и у него такие же чувства ответные.
-… слушай. А ты в аппаратной знаешь, где что включается? – Том зашел в зал и взял со стойки ключи. – Надо же музыку включить?
Билл кивнул.
– Не боись… я там ковырялся как-то… Нужно еще особый свет вывести на сцену… я знаю. – Том сгреб своего парня со стульчика за шею и прижал к себе.
– Пойдем… вместе поковыряемся… – Билл улыбался.
– Окей… только ради вас… – вывернулся и прижал Тома всем телом к стойке.
-… вау… – выдохнул Том, не ожидая такого.
– Страшно? – Билл, улыбаясь, уперся лбом в лоб Тома.
-… що пи*дец… – выдохнул Том и подался бедрами на встречу бедрам друга. –… ты меня только без смазки не трахай, окей?
Заржал Том, и Билл усмехнулся.
– А это – смотря как себя вести будешь… – прошептал он и несильно закусил щеку Тома.
-… ….. мммммммм… .. – заскулил тот, и Билл отпустил и поцеловал.
-… ну так что, зая… мы танцуем, или…
– Мы танцуем… – вскинулся Том –… оттрахать Тома еще успеешь.
Вывернулся и, отступая не спеша, пошел от Билла спиной в сторону аппаратной, и стоило видеть его глаза в этот момент.
Они просто провоцировали… они звали… они источали желание.
-… с*ка… – прошептал Билл и сорвался с места.
Том заорал и рванул из зала.
– Нет!!! Билл!! НЕ НАДО!!! – орал он на ходу. – АААА!! НЕТ!! Я больше не буду!!
– Будешь!! Я знаю…
Том присел возле двери аппаратной и закрылся руками.
– НЕ БУДУ!!! НЕТ!!
-… зараза… – Билл схватил Тома за плечи, заставил подняться и припечатал к стене. – Не будешь, говоришь? – он пытался схватить руки Тома, которыми он отпихивался и закрывал свое ржущее лицо.
