Несколько секунд тишины, в которые Том наблюдал за реакцией мамы, а Симона смотрела на эти фотографии распахнутыми от удивления глазами.
– Вы как близнецы, Том, это невероятно, невозможно поверить…
Том кивнул.
– Сам офигел.
– Вот так бы когда-нибудь все это и стало бы явным, – выдохнула она. – Даже никакие тесты медицинские не нужны.
– Я тоже об этом подумал. Это все равно стало бы известно рано или поздно.
– С ума сойти, – она качала головой, не в силах оторваться от фотографий.
– Я очень часто думаю о том, как преподнести Биллу все это, наше родство я имею в виду, ты знаешь, мне кажется, ему нужно показать эти две фотографии, и он все сам поймет.
Симона улыбнулась.
– Он подумает, что это его затерянная фотография.
Том взял свою фотку и перевернул. На ней была надпись:
«Гамбург. 15 июня 1994 год»
– Может быть сразу и подумает, а потом увидит это.
Симона потерла висок пальцами.
– Том, я понимаю, что это, наверное, глупый вопрос, но ты его лучше знаешь, чем я. Имею в виду, что вы больше общаетесь… Как, на твой взгляд, он отреагирует? – Симона смотрела в глаза сына и понимала, что по большому счету это глупый вопрос.
Откуда Том мог знать? Даже сам Билл не смог бы сейчас ответить на этот вопрос: «Как бы ты отреагировал на то, что Том – твой брат?»
Том отвел глаза.
– Наверное, двойственно, как и я.
У Симоны заныло сердце, она все прекрасно понимала. Было бы все гораздо проще, не будь между ними связи. Но эта связь есть, и что теперь с ней делать не знал никто.
Кто знает, как на самом деле все обернется?
POV Tom
Первая мысль, с которой я проснулся, была о тебе. Да, я понимал, что эта неделя без встреч нужна мне, что бы усмирить все те чувства и эмоции, что у меня внутри, и в то же время мне безумно будет не хватать тебя в эти дни. Так же как и всегда.
А вторая мысль была о Куле. Будет он сегодня в колледже?
Мне нужно было знать, что с ним все в порядке. Нужно было успокоить свою душу, что все осталось по-прежнему.
Может это и наивное желание… Да, скорее всего, все осталось бы по-прежнему, если бы не было того, что стояло между нами с самого начала, с нашей первой встречи.
Я собирался в колледж, умывался, брился, варил кофе, делал бутерброды, курил, а в голове все время крутились мысли такие. О двух парнях. Один – родной, дороже жизни. Любимый настолько, насколько, наверное, это вообще возможно. Брат. Не всегда лишь брат…
Далеко «не только брат». Для сердца, для души, для жизни, по жизни… Тот, которому отдам все. До последнего биения, до последнего вздоха.
Второй – очень близкий. Тот, кто был ДО. Тот, кого я хотел, и кого я получил.
Использовал. Приручил. Влюбил в себя. И, в конечном счете, оставил ради другого.
А он так и не смог выбросить меня из своей жизни.
Нет, он не остался тем наивным мальчиком, который когда-то лег под меня, и это чуть успокаивает, – но лишь чуть. Он не раскис, оставшись без меня, не стал что-то требовать, настаивать и пытаться вернуть.
Было другое. Была поддержка, когда он видел, что я схожу с ума и сделать ничего не могу. Была помощь, и он даже пытался создать видимость того, что смог найти замену мне. А я, идиот, и, правда, думал, что он успокоился. Наивный идиот ты, Том!
То, что произошло, поставило все на свои места. Черт, а может, наоборот, сдвинуло с удобных для меня мест? И поэтому такой бедлам в голове?
Даже без чувства вины – бедлам. А может все-таки есть вина?
Черт!
Останавливаюсь на светофоре и за эти несколько секунд успеваю закурить.
Я хочу, чтобы он был сегодня в колледже. Мне нужно его присутствие. Мне нужно увидеть, что он спокоен, и, наверное, тогда и я буду спокоен.
Будешь? Ты уверен?
Уверен в том, что спокойствие Кула на самом деле будет настоящим, а не видимостью, созданной специально для тебя, Том? Как, впрочем, и было все это время – до вчерашнего дня.
Мне нелегко. Я знаю, что не избежать разговора. Пусть он лучше произойдет, этот разговор, хотя я и понимаю, что Кул может и не захочет со мной говорить на эту тему.
Мне нелегко. Я знаю, что не избежать разговора. Пусть он лучше произойдет, этот разговор, хотя я и понимаю, что Кул может и не захочет со мной говорить на эту тему.
POV Avt
С такими вот мыслями Том приехал в колледж.
Кула он увидел еще на улице, тот, ссутулившись, стоял возле входа, с парнем из их группы и курил, слушая и изредка кивая, жестикулировавшему товарищу.
– Привет, – Том подошел и за руку поздоровался и с одногрупником Андреасом, и с Кулом, глянув ему прямо в глаза, и заметив и разбитую губу, и чуть виноватый взгляд, который Кул спрятал от него, опустив глаза.
Все это резануло по сердцу. Но сейчас они были не одни, и что-то выяснять было не время и не место.
– Что обсуждаем?– как можно беззаботнее спросил Том и Андреас усмехнулся, затягиваясь сигаретой.
– Да распределение сегодня на практику.
– В смысле? – не понял Том,– уже было вроде, я остаюсь в Гамбурге.
– Да х*й там! Было и сплыло! – Андреас сплюнул. – Тебя в Мюнхен, Кула и еще двоих – в Дрезден, а меня, бл*, в Тмутаракань, даже не запомнил названия…
У Тома на несколько секунд пропал дар речи. Он смотрел на Кула, понимая, что буквально через неделю, ему придется уехать от Билла почти на месяц.
Кул поднял глаза на Тома и кивнул, подтверждая, что это правда.
– Черт! – Том сглотнул. – Как же…
И замолчал. Понимая, что ничего не поделаешь. И никаких уступок ему никто не сделает.
Эта новость перевесила собой другую, ту, которая бросилась Тому в глаза, когда он увидел Кула – разбитая губа. Том прекрасно понимал, кто ее разбил.
Через минуту они втроем пошли в аудиторию, где многие так же обсуждали новость, которая еще не была оглашена официально, но о которой уже все знали – изменены списки по распределению на практику.
Кул сел рядом, глядя перед собой, пока Том доставал из рюкзака конспекты и бросал изредка взгляды на него. На его опухшую губу.
Практика, три недели в Мюнхене. Том понимал, что все это время он будет без связи с Биллом. Только Симона сможет навещать его брата и передавать им приветы друг от друга, и не больше.
И вот эта отметина на лице Кула. Вот из-за нее он сейчас чувствовал себя виноватым – за ту проявленную слабость, когда в порыве страсти расцарапал Кулару спину. Он прекрасно понимал, что сам Кул не стал бы посвящать Стива, в то, что произошло между ними.
Тома почти трясло. Но он все-таки сел рядом и откинулся на спинку стула. Кул был слишком притихшим. Это очень Тому не нравилось, хотелось Кула разговорить, заставить улыбнуться, пошутить. А может даже пусть бы он ударил Тома – в шутку или всерьез, Тому было все равно. Но не так только, не молча…
Тома это убивало. Он с минуту смотрел на Кула, нервно дергая коленом, потом выдохнул и наклонился вперед, положив голову на сложенные руки. Кул не спеша перевел взгляд на Тома.
– Успокойся, вернешься к его выписке, и все будет нормально.
Том чуть свел брови. Господи, даже сейчас Кул понимал его лучше, чем он сам себя.
– Я знаю, но я сейчас не об этом.
– Том, а о другом сейчас не нужно, пожалуйста, – тихонько попросил Кул.
Том прикрыл глаза и выдохнул. Поднялся и сел прямо.
– Окей. Пообещай, что после пары мы поговорим.
– Обещаю, – Кул кивнул и отвернулся к окну.
– Обещаю, – Кул кивнул и отвернулся к окну.
В конце первой пары пришла декан и, объяснив то, что все уже и так знали, зачитала фамилии студентов и города, в которые их распределили на практику.
Том и Кул действительно оказались там, где сказал Андреас, Том попал в Мюнхен, Кулара отправляли в Дрезден.
Срок начала практики – двенадцатое марта. Том с некоторым облегчением выдохнул про себя – у него еще будет возможность увидеться с Биллом перед отъездом. Он рассчитывал, что им дадут увидеться после десятого марта.
