Декан еще объясняла, как и где получить направление и все остальное, но Том уже этого не слушал.
Три недели. Три. Недели.
Только сейчас до него дошло в полной мере, ЧТО значат для него эти дни.
Он тут, рядом с Биллом изводился без него, а что будет, когда они окажутся в разных городах? Сдавило грудь… А вдруг ему станет хуже? Вдруг…
Том закусил губу и отругал себя мысленно за такие мысли.
Все будет хорошо. Все. Будет. Хорошо.
Он выдержит, нормально отработает практику, вернется домой, сдаст зачет, напишет курсовую, нормально окончит второй курс.
Вернется к Биллу. Вернется, наверное, тогда, когда Биллу уже разрешат встречаться с ним не через стекло… А там чуть-чуть – и его отпустят. Выпишут домой.
– Все нормально, – прошептали его губы, и это услышал Кул.
Этот мальчишка прекрасно понимал, что Том успокаивает сам себя, понимал, насколько ему сейчас непросто понимать, что нужно уезжать, когда Билл в больнице.
После звонка на перерыв с первой пары, Том поднялся и, доставая сигарету из пачки, сказал, многозначительно посмотрев на Кула:
– Я буду ждать тебя в джипе.
Кул кивнул и потянулся за своим рюкзаком.
Том вышел на улицу, накинув на плечи курточку, и не спеша пошел в сторону стоянки. Он был уверен, что Кул придет.
Сняв машину с сигнализации, он стоял рядом с ней, опершись о капот, курил и смотрел в сторону входа, ожидая увидеть знакомую фигуру Кулара. Докурив, Том сел в машину и почти сразу дверца открылась и Кул сел рядом с Томом.
– Ты очень расстроился, что нужно ехать в Мюнхен, – спросил Кул через пару секунд.
– Расстроился, мне будет нелегко, так далеко…
«От него так далеко» – понял Кул.
– Том, он не останется один. Симона за ним присмотрит.
– Да. Ты прав. И у меня нет выбора. Я не имею права завалить эту практику.
– Ты справишься, – тихонько произнес Кул и, опустив голову, смотрел на зажигалку, которую вертел в руке.
– Я знаю, – Том повернулся, глядя на Кула, на его разбитую губу.
– Это из-за меня? – он поднял руку и чуть коснулся тыльной стороной пальцев к припухшему уголку губ.
– Том, все нормально…
– Ты не ответил, – покачал головой Том, и Кул не спеша повернул голову, глядя ему прямо в глаза.
– Я не о чем не жалею, Том. Так у нас получилось. И ты знаешь, ПОЧЕМУ это получилось. Я сам этого хотел, сам спровоцировал тебя.
– Стив увидел? – Том сглотнул, и быстро скользнул взглядом по шее Кула.
Кулар кивнул.
– Да, но это не важно.
– Черт, – Том почти простонал.
– Мне жаль, – прошептал он, глядя в голубые глаза и подавшись в его сторону. – Я не понимал до вчерашнего дня, что ты продолжаешь меня любить.
– Это все равно бы ничего не изменило, Том. Ты любишь не меня, в этом все дело.
– Прости, малыш, – Том коснулся подбородка Кула. – Ты замечательный.
Он потянулся к припухшему уголку рта Кула и нежно коснулся его губами. Отпустил. Теперь Кул сам прижался к нему. Язык Кула коснулся губ, и Том ответил. Всего на секунду, и сам оторвался, словно обжегшись, горячим дыханием.
Выдохнул, закрыв глаза, чувствуя, как колотится сердце.
– Прости, я идиот, – тихо сказал он, понимая, что творится сейчас с Кулом.
– Нет, все нормально, это я не должен…
– Я просил, Кул, – сказал Том, подавляя стон. – Тогда, зимой – просил: «Не влюбляйся в меня», помнишь?
Кул усмехнулся.
– Ты слишком поздно об этот попросил, Том, слишком. Только не вини себя ни в чем, я этого не хочу. И даже не знаю, какие теперь у вас отношения с Биллом…
– Он не знает ничего. Я сам обо всем узнал перед самой операцией. А сейчас ему нельзя волноваться. И он все это узнает только после выписки.
– Я понимаю… И, Том, я тебе уже говорил однажды и хочу, чтобы ты знал, что ничего не изменилось. Если ты решишь не быть с Биллом, просто помни, что есть я.
Том вдохнул.
– Я помню, Кул, я помню. Ты расстался со Стивом? – спросил Том, чувствуя как болит сердце.
– Он ушел, но он все еще надеется и ждет.
Том кивнул.
– Любит?
– Думаю, что да, – Кул смотрел в сторону. – Он хороший.
– Я не могу тебе что-то советовать, просто права такого не имею.
– Не надо, Том. Не говори ничего. Просто помни. Хорошо?
Он оглянулся на Тома.
В его голубых глазах светилась нежность, которой накрыло Тома. Он кивнул и прошептал:
– Я помню, малыш. Я помню …
Кул ненадолго задумался, потом решительно произнес, как будто отрезая себе пути назад:
– Хорошо, пусть все идет так, как есть. Я не хочу, чтобы ты думал, что я на что-то претендую,– он замолчал, подбирая слова,– вернее, на тебя, Том, ты ведь понимаешь, да? Я не буду ничего требовать, ничего выяснять. Я просто знаю, насколько ты любишь Билла. Но вся эта ситуация, для меня мало что меняет. Ты ведь не сможешь сам отказаться от ваших отношений… – это был не вопрос, а утверждение. Кул поднял голову, глядя на ряд машин впереди.– И это правильно. Есть Билл, и с ним ты все и будешь выяснять.
Том кивнул, хотя и видел, что Кул не смотрит в его сторону.
– Ладно, – Кул выдохнул.– Все нормально. Пройдет время и все расставит по своим местам.
Они немного помолчали, каждый о своем.
– Пойдем, Том. Уже пора.
***
Симона встретила Хельгу после смены в клинике. Подруги решили провести хотя бы немного времени вместе – в последние недели это случалось редко. Посидеть в баре, поговорить, к тому же темы для разговоров у них сейчас были как никогда общие.
Хельга обводила пальцем по краю бокала с минералкой, слушала Симону, по ходу разговора уточняла детали – ей было интересно и в то же время удивительно слышать то, что постепенно открывалось, складываясь в практически невероятную картину жизни ее лучшей подруги.
– А если она не захочет говорить с тобой?
– Захочет, у нее не будет выбора. Я не буду ей звонить перед приездом, уж тогда-то она точно не захочет меня видеть. А так просто, скажу, что мне нужны сведения. Придумаю что-нибудь, – Симона стряхнула пепел с сигареты. – Мне нужно, Хельга, понимаешь? Конечно же, Билл знает где похоронены родители, но я хочу ей в глаза посмотреть, после того как скажу, что она сломала жизнь внуку! А еще хочу понять, почему эта гадина от него отказалась. Представляешь, четырнадцатилетнего домашнего мальчишку, которого любили и холили родители, вот так взять и вышвырнуть в приют!
– Может, тебе нужно было бы сначала поговорить с Биллом? Может, он знает, в чем причина?
– Господи, Хельга, да какой бы ни была эта причина – пацан-то здесь причем?
Хельга обвела взглядом полупустой бар.
– Ну, тут ты права, конечно…
– А с Биллом я об этом поговорю, но уже тогда, когда он все знать будет. Этого невозможно будет избежать. А сейчас я хочу сама поехать и хоть чуть-чуть разобраться во всем.
– Тому скажешь?
– Конечно, скажу. Тут уже скрывать нечего.
– Ты уверена, что Ральф раздобудет адрес?
– Даже не сомневаюсь.
– Как у тебя с ним, Симочка?– Хельга внимательно смотрела на подругу.
Симона усмехнулась и опустила глаза, разглядывая сигарету, в пальцах.
– Не думала, что буду относиться серьезно к парню на десять лет моложе себя.
– Значит все-таки серьезно?
Симона кивнула.
– Да, ты знаешь, он меня сам и заставил серьезно относиться к нему. Я же думала, что так, до первого секса. А он мне после нашей первой ночи такой букетище роз притащил, что я его побоялась домой нести, оставила в клубе, не знала, как Тому объяснить, – Симона усмехнулась. – Глупо, понимаю, но я тогда и задумалась. А потом, чем дальше, тем больше. Знаешь, можно было бы понять, если бы он просто запал на тетку богатенькую…
– Ну что ты городишь, дорогая? Посмотри, как ты выглядишь? Тебя же за девушку Тома принимали не раз, – Хельга рассмеялась. – Хочешь сказать, что тебя только из-за денег полюбить можно?
– Надеюсь, что нет, – Симона тоже улыбнулась, затянулась и стряхнула пепел, – он хочет от меня сына, представляешь? Сам мне сказал.
