– Пасиб, – выезжаем на трассу и набираем скорость.
Поднимаю вверх бровь.
– Да не за что! – лукаво улыбаюсь, – поджилки не трясутся?
– А, похуй, – обреченно машет он рукой.
– Чего?!– возмущаюсь я. – В смысле, похуй?
Кул поворачивается ко мне.
– Том, ты – дебил. Разве ты можешь быть мне по… – взгляд голубых глаз, и я расплываюсь в улыбке.
– То-то же! – пожимаю плечами, – а я и не сомневался.
– В чем? Что завалишь меня, рано или поздно?
– И в этом тоже… не сомневался, что ты западешь на меня.
Вздыхает и, качая головой, отворачивается к окну.
– Скромный ты наш.
– Гы, знаю…
***
– Привет, малыш, замечательно выглядишь. Наконец-то я смогла убедить тебя сменить имидж, – моя шикарная мамуля подошла к самому выходу и прижалась щекой к моим губам, после того, как провела рукой по моей груди, где на тонком кашемировом свитере красовался логотип дорогой фирмы. – Рада, что меня посетил, дорогой.
– Мам, знакомься – это Кул.
– Здравствуйте, – заулыбался Кул. Понимаю – перед моей маман тяжело устоять.
– Очень рада друзьям моего мальчика, – прощебетала она, – Симона, очень приятно. Потрепала Кула по плечу. – Том, всегда поражалась твоему вкусу.
– Мам, – я посмотрел на нее исподлобья.
– Ладно, не смущайтесь, проходите.
Она шла впереди и, оглядываясь на ходу, говорила.
– Том, я оставила чилл-аут, как ты и просил, у нас сегодня неплохое шоу. И сольный номер,– она глянула на меня, и я по этому взгляду понял, о чем она говорит. Вернее о ком. Окей, заценим.
– Мам, а как зовут твоего солиста? Ты вроде не сказала.
– Билл. Его зовут Билл, – она улыбнулась и остановилась возле свободного столика. Я плюхнулся на мягкое сидение, и Кул скромно сел рядом. – Я сейчас заказ сделаю, принесут, ну а потом сам заказывай, что захочешь, окей?
Киваю, и мамуля кладет на столик ключ.
– А это – от чилл-аута, – чуть улыбается. – Мне пора, а вы развлекайтесь. Но не напиваться, договорились? – взгляд ну уж очень строгой мамули, и я улыбаюсь.
– Конечно, ма!
– Все, милый, если что – знаешь, где меня найти, – снова касание щеки. – Приятно провести время.
– Спасибо, – и восхищенный взгляд Кула на плавно удаляющуюся шикарную фигуру.
– Рот закрой, – почти касаюсь уха друга, и он оборачивается.
– Такие отношения… Я в шоке. Мне не верится, что она – твоя мать!
– Знаю! Мне все завидуют, – раскидываюсь на сидении и оглядываю обстановку. Классно. Впрочем, как и всегда. Свет, музыка. Людей в меру, нет толпы, как в местах подешевле.
Приносят заказ, и мы начинаем расслабляться. Рассмотрел всех и вся, теперь переключаю внимание на Кула. На его уже осоловевшие глазки. Я знаю, что этот парень влюблен в меня. С самого начала семестра, когда он только пришел к нам из колледжа. Уже тогда я ловил на себе его взгляды. Робкие, несмелые, но такие искренние и страстные, что становилось горячо внизу живота. Я просто его игнорировал. Нет, не игнорировал. Я усиливал в нем заинтересованность собой, не отвечая на эти взгляды. А сам потихоньку узнавал для себя нужную информацию от тех, кто сталкивался с ним раньше. И когда я узнал, что он девственник, мой интерес возрос до небес. Вот тогда я и подкатил к нему сам, на одной из наших курсовых вечеринок. Просто оказались на одном балконе вдвоем, и я просто жопой чувствовал, как этого мальчишку внутренне колбасит рядом со мной. Я почти не видел его лица, он стоял, прижавшись спиной к стене, но я сказал:
– Ты мне тоже нравишься… – так как будто это было продолжение разговора.
Он чуть помолчал. Я слышал, как он выдохнул дым.
– Я знаю, – ответил он, и у меня округлились глаза. Ого! А мальчик не так и прост, как казалось…
– На мне это написано? – говорю так, чтобы не выдать своего удивления.
– Почти.
Затягиваюсь, не спеша выдыхаю и поворачиваюсь к нему.
Смотрю в упор в его красивые глаза, даже такое освещение не умаляет их красоты.
– Хочешь секса со мной?
Усмехается и опускает глаза.
– Может быть…
– В смысле, может быть?
– Я еще подумаю, – прямой взгляд и наглая улыбка.
Киваю и, выходя с балкона, бросаю:
– Ну-ну, думай…
А через полчаса мы уже лизались с ним в закрытой ванной. Тогда не было ни минета, ни тем более траха. Просто вот такое пионерское вылизывание друг друга.
Кул оказался горячей штучкой, ну а когда он признался в том, что я и так знал – я отпустил его, обещая не торопить события.
Это было почти две недели назад. С того дня мы почти каждый день вместе. Уже исходили все гей-клубы, и моя нервная система скоро просто вырубится. Вот вчера я не удержался и оттянулся со шлюшкой.
Ну а сегодня я все-таки очень надеюсь на секс с этим парнем…
Где то через час после нашего прихода, на минуту стихла музыка, и погасло освещение.
Я понял – сейчас будет шоу. И не ошибся.
Заиграла завораживающая в своей красоте музыка, и на полуосвещенную сцену начали выбегать полуголые девчонки. Нежно, профессионально, приятно смотреть. Маман всегда умела выбрать лучших из лучших. Ну а потом, когда на сцене появилось НЕЧТО, я открыл рот. Этот красавец, с длинными черными волосами, наполовину закрывающими глаза, и белыми прядками в них, с красивым стройным телом и мейк-апом… Я смотрел на это чудо, и оторваться не мог от его плавных движений, взлетов и падений. Голый торс и рваные джинсы, сидевшие очень низко на бедрах, с почти открытыми ягодицами, которые было видно в этих разрывах. И полностью отрывающие татуировку внизу живота. Звездочка, самая обычная, без наворотов. Черная. Что-то такое щелкнуло у меня в башке, когда взгляд зацепился за эти лучики, даже и объяснить не могу, почему она на меня так подействовала. Наверное, потому, что захотелось коснуться ее пальцами, а может и не только пальцами. По спине прошла волна мурашек. Развевающиеся волосы и такие неподдельные чувства. Я видел только его. Это был секс. ОН был СЕКС. Это просто проникало в мозг. На что-то другое внимание переключить сил не было. Хотя рядом с ним было не меньше десятка полуобнаженных нимф, и они были не менее прекрасны, но меня они не интересовали. Вот теперь-то я видел, что это – парень. Но какой! Как он двигался! Замирало сердце. Потом снова начинало биться в бешеном темпе, и становилось жарко в груди…
Его тело умеет говорить, умеет передать все эмоции, и это чувствовалось. А еще чувствовалось, что и в душе у него была та же самая грусть, что и в самом танце. Это завораживало и притягивало. Ко всему этому примешивалась прекрасная музыка, которая перетекала в его движения, и это уже был не просто танец и музыка, это было слияние прекрасного гибкого тела, чувственной души и прекрасной музыки.
Слияние нежности и страсти. Прекрасное и незабываемое…
Одно целое. Душа. Тело. Музыка. Танец.
По сюжету номера этот ангел умирает, и девчонки на руках уносят его со сцены. Это был безмолвный крик души. Я, как идиот, смотрел на это действо, пока Кул не прикоснулся ко мне.
– Том, кто это?
– Это Билл, – на автомате отвечаю я, а потом поворачиваюсь к нему, – он тут недавно…
Народ был очарован этим зрелищем. Все молча, наблюдали за происходящим на сцене, а потом, когда затихли последние прекрасные звуки – все захлопали, некоторые даже кричали «браво». Это действительно было классно. Но больше он не вышел после этого танца. Потом начался второй, где Билл не танцевал. И я, с усилием вспомнив, зачем я тут вообще, переключил внимание на друга.
Вернее попытался…
***
Что-то говорил, улыбался, а думал о НЕМ.
Курил, слушал Кула, а думал о НЕМ.
Смотрел на сцену, на двигающиеся фигуры на ней, а видел ЕГО.
Знаете, что такое трепет души?
Я тоже узнал, именно сейчас. Сидя с одним парнем, а думая о другом.
А душа трепетала в предчувствии. Чего?
Не знаю я. Но чего-то очень светлого и безумно чувственного. Это почти боль. Но такая сладкая.
