– Я не знаю… Все это дерьмо с Зедом и Стеф…
– Хардин, я не собираюсь больше видеться с Зедом, и если только Стеф не появится на пороге дома твоего отца, я не собираюсь видеться и с ней.
– И все же я не думаю, что тебе следует туда идти.
– Тебе нужно расслабиться, – вздыхаю я.
– Расслабиться? – насмешливо восклицает он.
– Да, расслабиться. Ты не можешь контролировать все.
– Я не могу контролировать все? – резко отвечает Хардин. – И из всех людей это говоришь мне ты?
– Я просто предлагаю, – смеюсь я. – Ты не можешь отгородить меня от всего города только из-за страха, что я снова встречусь с Зедом или какой-нибудь неприятной девушкой.
– Ты закончила? – спрашивает Хардин, опираясь на раковину.
– Ты имеешь в виду волосы или спор? – усмехаюсь я.
– Как же ты меня раздражаешь, – смеется он и шлепает меня по заднице.
Я рада, что он в таком игривом настроении, и надеюсь, что он будет такой всю ночь.
В коридоре слышим голос Кристиана из гостиной:
– Хардин, ты еще здесь? Пойдешь слушать джаз? Это, конечно, не хэви-метал, но все же…
Я заливаюсь смехом и похлопываю Хардина по груди.
– Иди, посиди с ним. Я скоро приду.
Вернувшись в комнату, достаю из сумки мобильный. Скоро мне придется позвонить матери. Я долго это откладывала, а она постоянно названивает. На дисплее высвечивается сообщение от Зеда:
«Пожалуйста, не сердись на меня за то, что произошло. Я вел себя отвратительно, и мне очень жаль. Прости».
Я удаляю сообщение и убираю телефон в сумочку. Моя дружба с Зедом должна закончиться. Это продолжалось слишком долго, и каждый раз, когда после прощания я снова зачем-то виделась с ним, все усложнялось еще больше. Это нечестно по отношению к нему и к Хардину. У нас с Хардином и так достаточно проблем. Как женщина, я недовольна тем, что Хардин запрещает мне видеться с Зедом, но я понимаю, что, продолжая встречи, я веду себя лицемерно по отношению к Хардину. Я бы ни за что не хотела, чтобы Хардин дружил с Молли и проводил с ней время, – даже мысль об этом причиняет мне боль. Зед ясно дал мне понять, какие чувства он испытывает ко мне, и будет нечестно продолжать общение и тем самым давать ему надежду. Зед очень хорошо ко мне относится и не раз приходил мне на помощь, но мне не нравится, что мне постоянно приходится оправдываться перед ним за свои отношения с Хардином.
Наслаждаясь предстоящей возможностью провести ночь со своим парнем, я спускаюсь по лестнице и обнаруживаю в гостиной Хардина: он стоит посреди комнаты с возмущенным видом.
– Ни за что! – пыхтит он, отступая от Кристиана.
– Окровавленные джинсы и грязная майка – неподходящая одежда для клуба, независимо от твоих отношений с владельцем, – говорит Кристиан, протягивая Хардину что-то черное.
– Тогда я не пойду, – сердито бормочет Хардин.
Сложенная одежда, которую ему протягивал Кристиан, падает на пол.
– Не веди себя как ребенок, просто надень эту чертову рубашку.
– Если я надену эту рубашку, тогда я не буду менять джинсы. – Хардин бросает на меня взгляд в поисках поддержки.
– У тебя вообще есть хоть какая-то одежда, не заляпанная кровью? – с улыбкой спрашивает Кристиан и наклоняется, чтобы поднять майку.
– Ты можешь остаться в своих джинсах, Хардин, – говорю я, пытаясь их примирить.
– Ладно, дай мне эту гребаную рубашку.
Хардин выхватывает одежду из рук Кристиана и, показав ему средний палец, уходит по коридору.
– Не помешала бы еще и стрижка! – поддразнивает Кристиан, и я смеюсь.
– Господи, да оставь ты человека в покое! – шутливо произносит Кимберли. – Если он захочет поставить тебе фингал, я не стану его останавливать!
– Ну да, ну да… – задумчиво говорит Кристиан и, притянув к себе Кимберли, целует ее в губы.
В этот момент кто-то звонит в дверь.
– Это Лилиан! – восклицает Ким, вырываясь из объятий Кристиана.
В гостиную заходит Хардин.
– Что она здесь делает? – страдальческим голосом спрашивает он.
Черная рубашка смотрится на нем неплохо.
– Не груби. Она – нянька Смита, и она твоя подруга, не забывай, – прошу я.
Мне тоже сперва не понравилась Лилиан, но со временем я начала относиться к ней лучше, хоть мы и не виделись со времени той ужасной прогулки на яхте.
– Вовсе нет.
– Тесса! Хардин! – восклицает Лилиан, едва зайдя в комнату.
Она улыбается, ее голубые глаза сияют. Я рада, что на Лилиан не то же платье, что и на мне, как было в первый раз, когда я встретила ее в ресторане в Сэнд-Пойнт.
– Привет, – улыбаюсь я ей.
Хардин кивает.
– Выглядишь превосходно, – сообщает Лилиан, осматривая меня снизу доверху.
– Спасибо, ты тоже.
На ней простой кардиган и брюки цвета хаки.
– О’кей, если вы обе закончили… – ноет Хардин.
– Рада видеть и тебя, Хардин. – Лилиан закатывает глаза, а он выдавливает из себя улыбку.
В это время Кимберли надевает туфли на шпильках и осматривает себя в большом зеркале над диваном.
– Смит – наверху. Мы вернемся не позже полуночи.
– Готова, милая? – спрашивает ее Кристиан.
Когда она кивает, он раскидывает руки и указывает на дверь.
– Мы едем отдельно, – объявляет Хардин.
– Почему? У нас есть водитель, – удивляется Кристиан.
– Я хочу поехать отдельно на случай, если мы захотим уйти раньше.
– Как скажешь. – Кристиан пожимает плечами.
По пути к машине разглядываю рубашку Хардина. Она похожа на его обычные выходные, но отличается тем, что покрыта еле различимыми рисунками животных.
– Ни слова! – рычит он, замечая мой взгляд.
– Молчу. – Я закусываю губу, чтобы не рассмеяться.
– Она ужасная, – ворчит он, отчего я хихикаю.
Джаз-клуб находится в деловой части Сиэтла. На улицах полно народу, как будто сейчас суббота, а не среда. Рядом с нашей машиной паркуется блестящий черный лимузин, и из него выходят Кимберли и Кристиан.
– Богатый сукин сын, – говорит Хардин, сжимая мое бедро.
Мы выходим из машины.
Бритый наголо охранник улыбается, снимает бархатный шнур с серебряной подставки и впускает нас. Кимберли проводит небольшую экскурсию по клубу, а Кристиан куда-то исчезает. Вместо столов тут серые каменные блоки, повсюду стоят черные диваны с белыми подушками. Все выдержано в разных оттенках серого, только на каждом столе стоит по вазе с красными розами. Играет приятный чиллаут.
– Затейливо, – закатывает глаза Хардин.
В черных джинсах и рубашке Кристиана он выглядит потрясающе красивым.
– Милое местечко, правда? – спрашивает сияющая Кимберли.
– Конечно, конечно, – отвечает Хардин.
Как только мы подходим к столикам, за которыми сидят посетители, он притягивает меня к себе.
– Кристиан – в VIP-секторе, – сообщает Кимберли. – Столик зарезервирован только для нас.
Мы направляемся в глубь зала, в зону, скрытую широким атласным занавесом. Там – небольшое помещение с черными занавесками вместо стен. В центре стоит большой камень, окруженный четырьмя диванами. На нем – бутылки, большая чаша со льдом и всевозможные закуски.
Я настолько увлечена разглядыванием интерьера, что только сейчас замечаю: напротив Кристиана сидит Макс.
Отлично. Макс никогда мне не нравился, и Хардин разделяет мои чувства. Его рука на моей талии напрягается, и он бросает сердитый взгляд на Кристиана. Кимберли учтиво улыбается.
– Рада видеть тебя, Макс, – говорит она.
Макс широко улыбается:
– И я рад, дорогая. – Он берет ее руку и подносит к губам.
– Прошу прощения, – раздается за моей спиной женский голос.
Мы с Хардином расступаемся, и в комнату заходит Саша.
– Отлично, – бурчит Хардин, вторя моим мыслям: он примерно так же рад видеть Сашу, как я – Макса.
– Саша.
Кимберли старается сделать вид, будто рада ее видеть, но у нее явно не выходит. Один из недостатков открытости и честности Ким в том, что ей сложно скрывать эмоции.
Саша приветливо улыбается ей и садится на диван рядом с Максом. Его взгляд встречается с моим, и Макс будто спрашивает у меня разрешения сидеть рядом с ней. Хардин ведет меня к столу, мы садимся прямо напротив Макса и Саши. Кимберли садится на колени к Кристиану и наклоняется к столу, чтобы взять бутылку шампанского.
