– Убедительные аргументы, – фыркает Кристиан.
– Я с тобой не соглашался, – огрызаюсь я.
– Да, – Кимберли бьет под дых, – но и не спорил.
Не говоря больше ни слова, я беру кружку с кофе и качу свои яйца как можно дальше от Кимберли.
Глава 101
Утро наступает слишком быстро. Проснувшись, обнаруживаю, что в кровати я одна. Матрас все еще сохраняет отпечаток тела, должно быть, Хардин поднялся всего несколько минут назад.
И точно: он входит в комнату с кружкой в руке.
– Доброе утро, – говорит он, заметив, что я проснулась.
– Доброе.
В горле пересохло и дерет. Воспоминания о Хардине, яростными толчками двигающемся у меня во рту, заставляют внутренности сжаться в комок.
– Ты себя хорошо чувствуешь? – Поставив дымящуюся кружку на столик, он подходит к кровати и садится рядом со мной на край матраса. – Отвечай, – спокойно добавляет он после долгого ожидания.
– Да, просто жарко. – Я потягиваюсь, разбросав руки и ноги в стороны. Определенно жарковато. – Куда ты ходил?
– Пошел взять кофе и позвонить Лэндону, предупредить, что сегодня я не приеду, – говорит он. – Если ты, конечно, все еще хочешь, чтобы я остался.
– Хочу, – киваю я. – Но зачем тебе надо было звонить Лэндону?
Хардин проводит рукой по волосам, сосредоточенно изучает мое лицо. У меня чувство, будто я что-что упустила.
– Отвечай, – прошу я его же словами.
– Он сидит с твоим отцом.
– Почему?
Зачем моему отцу понадобилась сиделка?
– Твой отец пытается бросить пить, вот почему. И я не такой дурак, чтобы оставлять его в квартире одного.
– У тебя там есть алкоголь, да?
– Нет, я все выбросил. Не думай об этом, ладно?
Тон уже не ласковый, а требовательный, и сам он явно на пределе.
– Я не собираюсь не думать об этом. Что я еще должна знать? Потому что мне кажется, что я опять здесь как под колпаком, в стороне от всего, – заявляю, скрестив руки на груди.
Хардин театрально вздыхает и закрывает глаза.
– Да, есть кое-что, о чем ты не знаешь, но умоляю, просто доверься мне, хорошо?
– Насколько все плохо? – спрашиваю я.
Перспективы меня пугают.
– Доверься мне, ладно?
– Довериться в чем?
– Я со всем разберусь, и когда я расскажу тебе, что случилось, это больше не будет иметь значения. У тебя и так сейчас достаточно проблем. Пожалуйста, просто доверься. Позволь сделать это для тебя, и я все улажу, – настойчиво уговаривает он.
Меня охватывает паника, как всегда в подобных ситуациях. Я в миге от того, чтобы выхватить у Хардина телефон и позвонить Лэндону. Но меня останавливает выражение лица Хардина. Он умоляет меня довериться ему, поверить, что он сможет уладить все, что бы там ни произошло. По правде говоря, несмотря на то, что я хочу знать, не думаю, что смогу запихнуть в свою копилку проблем еще одну.
– Ладно, – выдыхаю я.
Хардин хмурит брови и склоняет голову набок.
– Серьезно?
Уверена, он поражен тем, как легко он меня уговорил.
– Да. Сделаю все, что в моих силах, чтобы не переживать о том, что происходит с отцом, до тех пор, пока ты считаешь, что мне лучше пока об этом не знать.
Он кивает:
– Обещаю.
Я верю ему. В основном.
– Отлично, – подытоживаю я, изо всех сил пытаясь поглубже загнать маниакальное желание узнать, что происходит.
Мне нужно довериться Хардину. Я должна доверять ему самому принимать решения. Если я не могу поверить ему в этом, то как вообще я представляю наше будущее?
Я вздыхаю, а Хардин улыбается моему безмолвному согласию.
Глава 102
– Кажется, придется заполнить все эти открытки для гостей, благодаря которым вчерашнее мероприятие имело такой успех, – замечает Кимберли с кривой усмешкой, указывая на конверты. – А вы оба чем планируете сегодня заняться?
Высота готовой стопки и количество открыток, над которыми еще предстоит потрудиться, заставляют меня задаться вопросом, во сколько же предприятий вложил деньги Кристиан, если все эти люди, которым пишет Ким, так или иначе его «партнеры». Да и размеры дома указывают на то, что он владеет еще кое-чем, помимо издательства и джаз-клуба.
– Даже не знаю. Решим, когда Хардин выйдет из душа, – отвечаю я, сдвигая свежую стопку конвертов на другой край гранитной столешницы.
Мне пришлось затолкать Хадрина в ванную комнату и заставить мыться в одиночестве. Он все еще злится на меня за то, что я закрылась от него, когда сама принимала душ. Сколько бы я ни пыталась объяснить, как неприятно мне будет, если Вэнсы узнают, что мы вместе были в их душе, он бросал на меня многозначительные взгляды и отвечал, что в последние двенадцать часов в доме Вэнсов мы делали вещи и похуже.
Игнорируя его протесты, я продолжала стоять на своем. В тренажерном зале все произошло спонтанно и было вызвано порывом страсти.
То, что мы занимались любовью в моей спальне, вообще не обсуждается. Сейчас это моя спальня, а я взрослый человек, который занимается сексом с… кем бы там Хардин ни был для меня в данный момент. Идея с душем, однако, выглядела для меня совсем по-другому.
Но упрямец Хардин не желал со мной соглашаться, поэтому мне пришлось попросить его принести из кухни стакан воды. Когда он вышел из комнаты, я пулей проскочила по коридору и заперла за собой дверь ванной, игнорируя настойчивые требования Хардина впустить его.
– Он должен показать тебе местные достопримечательности, – говорит Кимберли. – Может, если вы окунетесь в культуру этого города, ему легче будет принять решение переехать сюда.
Этот тяжелый разговор – совсем не то, что сейчас нужно.
– Кстати… Саша показалась мне довольно приятной, – бормочу я, чтобы уйти от обсуждения аспектов моих отношений.
Кимберли фыркает.
– Саша? Приятной? Как бы не так.
– Она ведь знает, что Макс женат, да?
– Конечно, знает. – Кимберли облизывает губы. – Но разве это ее волнует? Ни капли. Она любит его деньги и дорогие украшения, которые он дарит. А его жена и дочь ее не интересуют.
В голосе Ким звучит явное неодобрение, и от того, что по этому вопросу мы с ней сходимся во мнениях, мне легче.
– Макс – просто кретин. И все же меня удивляет, что он так спокойно появляется с ней на людях. Я имею в виду, он не боится, что Дэнис или Лилиан узнают о ней?
– Полагаю, Дэнис уже все знает. У Макса за эти годы была не одна такая Саша. А бедная Лилиан и без того презирает отца, так что, даже если она узнает, ничего не изменится.
– Все это так грустно. Они ведь женаты с колледжа, да?
Я не знаю, сколько Кимберли знает о Максе и его семье, но, похоже, немало.
– Они поженились сразу после колледжа. Это был скандал.
Глаза Кимберли загораются от предвкушения. Сейчас она расскажет мне, совершенно не осведомленной, такую смачную историю!
– Судя по всему, Макс должен был жениться на другой девушке из семьи близких друзей. По большому счету, это была просто сделка. Отец Макса происходит из богатой и влиятельной семьи. Думаю, отчасти именно поэтому Макс такой урод. Дэнис была убита горем, когда он рассказал ей, что собирается жениться на другой.
Кимберли рассказывает так, как будто сама была свидетелем этих событий, а не просто делится очередной сплетней. Хотя, может, со сплетнями так и бывает?
Она отпивает воды и продолжает:
– В любом случае, после колледжа Макс решил пойти против воли своего отца и в буквальном смысле бросил ту девушку у алтаря. В день свадьбы он в смокинге явился к Триш и Кену и ждал под дверью, пока Дэнис не вышла. В ту самую ночь они впятером подкупили пастора, предложив ему бутылку виски и все наличные, что нашлись у них в карманах. Около полуночи Дэнис и Макс поженились, а через несколько недель она забеременела.
С трудом представляю себе юного, безумно влюбленного Макса, который бежит в смокинге по улицам Лондона, увлекая за собой возлюбленную. Ту же самую женщину, которую он теперь раз за разом предает, прыгая в постель к таким, как Саша.
