Я скрещиваю руки на груди.
– Каково было бы тебе, если это я сегодня пошла бы его искать, пообещав, что не буду? Я думала, мы оба пытаемся все наладить, но ты взял и нагло соврал мне. Ты ведь и не собирался держать слово, да?
– Ладно, не собирался, довольна? Теперь это уже неважно – что было, то было, – ворчит он, как недовольный ребенок.
– Для меня это важно, Хардин. Ты не перестаешь создавать себе проблемы, когда это вовсе не нужно.
– Это очень нужно, Тесс.
– Где сейчас Зед? Тоже в тюрьме?
– Это не тюрьма.
– Хардин…
– Я не знаю, где он, и мне на это похрен, как и тебе. Даже не подходи к нему.
– Хватит уже! Хватит указывать мне, что я могу или не могу делать, – меня это чертовски выбешивает!
– Ты научилась плохим словам? – спрашивает он с удивленной ухмылкой.
Почему ему это кажется таким смешным? Это точно не смешно. Я отхожу в сторону, и его улыбка исчезает.
– Тесса, не уходи, – говорит он, заставляя меня развернуться.
– Я пойду посмотрю, где твой отец и как все продвигается.
– Скажи ему, пусть поспешит.
Я рыкаю на него, именно рыкаю, и иду назад по коридору. Он думает, что с легкостью выпутается из этой ситуации, потому что его отец – ректор, и если честно, я тоже на это надеюсь. Но меня все равно раздражает, что он так легкомысленно к этому относится.
– Какого хрена пялишься? – Я слышу, как он кричит на копа, и потираю виски.
Кен и Лэндон стоят рядом с пожилым седым мужчиной с усами. На нем строгий костюм и галстук, и держится он так, что я сразу понимаю: он – человек важный. Лэндон замечает, что я вышла в холл, и идет ко мне.
– Кто это? – тихим голосом спрашиваю я.
– Провост.
– Проректор, да?
Лэндон кажется встревоженным.
– Ага.
– И как успехи? Что они обсуждают? – Я пытаюсь прислушаться к их разговору, но не могу разобрать ни слова.
– Ну… не очень хорошо. Он разгромил всю лабораторию, в которой работал Зед, – речь идет о нескольких тысячах долларов. Кроме того, у Зеда сломан нос и сотрясение мозга. Его отвезли в больницу.
Я начинаю закипать. Хардин не просто припугнул Зеда, он нанес ему серьезные травмы!
– Вдобавок Хардин толкнул профессора, и тот упал на пол. Однокурсница Зеда уже дала показания – сказала, что в корпусе Хардин искал именно Зеда. Похоже, сейчас все очень плохо. Кен изо всех сил пытается вытащить его из заключения, но я не знаю, что будет дальше. – Лэндон вздыхает, взъерошивая волосы. – Его выпустят только при условии, что Зед не станет выдвигать обвинения. Хотя я не уверен, что это поможет.
У меня начинает кружиться голова.
– Исключение, – говорит седовласый мужчина, и Кен потирает подбородок.
Исключение? Хардина не могут исключить из университета! Боже, это какое-то безумие.
– Он мой сын, – тихо говорит Кен, и я осторожно делаю шаг в их сторону.
– Я знаю, но он напал на профессора и повредил имущество факультета – мы не можем этого так оставить.
Чертов Хардин и его характер!
– Это просто катастрофа, – говорю я Лэндону, и он уныло кивает.
Мне хочется броситься на пол и заплакать или, что еще лучше, вернуться к камере Хардина и врезать ему. Но ни то ни другое не поможет.
– Может, ты уговоришь Зеда не выдвигать обвинения? – предлагает Лэндон.
– Хардин взбесится, если я хоть на метр к нему подойду. – Хотя мне вообще не стоит его слушать, потому что он не слушает меня.
– Знаю, – отвечает Лэндон, – но других вариантов у нас сейчас нет.
– Наверное, ты прав.
Я смотрю на Кена, потом снова – в холл, где находится камера Хардина.
Главное для меня – помочь Хардину, но из-за того, что он сделал с Зедом, с которым, я надеюсь, все будет в порядке, я все равно чувствую себя ужасно. Может, если я поговорю с Зедом и он решит не обращаться в полицию, хотя бы одной проблемой будет меньше.
– Ты знаешь, где он? – спрашиваю я у Лэндона.
– Кажется, кто-то говорил, что он в больнице Грэндвью.
– Понятно. Ну, туда я сначала и поеду.
– Тебя подвезти обратно до стоянки?
– Черт. Я же сегодня без машины.
Лэндон достает из кармана ключи.
– Держи. Только аккуратнее на дороге.
Я улыбаюсь своему лучшему другу.
– Спасибо.
Не знаю, что бы я без него делала, но раз он скоро уезжает, мне придется узнать, каково это. От этой мысли мне становится грустно, но я пытаюсь выкинуть ее из головы – сейчас я не могу думать об отъезде Лэндона.
– Пойду расскажу Хардину, что к чему.
– Еще раз спасибо. – Я крепко обнимаю Лэндона.
Как только я подхожу к выходу, по холлу проносится крик Хардина.
– Тесса! Даже не смей подходить к нему!
Я не обращаю на него внимания и толкаю вперед двойные двери.
– Я серьезно, Тесса! Вернись!
Я выхожу на улицу, где больше не слышу его криков, и вдыхаю холодный воздух. Как он смеет вот так указывать, что мне делать? Кем он себя возомнил? Он попал в серьезную передрягу, потому что не способен контролировать гнев и ревность. Я пытаюсь помочь ему все уладить. Повезло, что я еще не влепила ему пощечину за то, как нагло он нарушил свое обещание. Боже, от него одно расстройство!
Приезжаю в Грэндвью, но медсестра на посту отказывается хоть что-нибудь сказать мне про Зеда. Она даже не хочет говорить, здесь ли он сейчас и привозили ли его сюда вообще.
– Он мой парень, и мне надо его увидеть, – говорю я этой явно ненатуральной блондинке.
Она внаглую надувает пузырь из жвачки, продолжая накручивать на палец локоны.
– Твой парень? Этот, весь в татуировках? – смеется она, по-видимому, не поверив мне.
– Да, это он. – Говорю резко, почти угрожающе, и я сама поражена, что могу так.
Судя по всему, это сработало – медсестра пожимает плечами и сообщает:
– Прямо по коридору и направо, первая дверь слева.
Затем она куда-то уходит.
Ну, это было не так уж сложно. Мне надо почаще вести себя так уверенно. Иду вперед, придерживаясь указаний, и в итоге оказываюсь у нужной двери. Она закрыта, и я осторожно стучу, прежде чем зайти. Надеюсь, она не ошиблась с палатой.
Зед сидит на краю больничной койки. На нем только джинсы и носки. Боже, его лицо!
– О господи! – не сдерживаюсь я, разглядев его получше.
У него сломан нос – об этом я уже знала, – но выглядит это просто ужасно. Он опух, а оба глаза подбиты. Почти вся грудь перебинтована, и только на татуировке в виде нескольких звезд, чуть ниже ключицы, нет ни повязок, не порезов.
– Ты в порядке? – спрашиваю я, подходя к койке.
Надеюсь, он не разозлится из-за того, что я пришла сюда – ведь это все из-за меня, в конце концов.
– Не совсем, – робко отвечает Зед.
Он тяжело выдыхает и взъерошивает волосы, а потом открывает глаза. Он хлопает рукой по кровати рядом с собой, и я сажусь к нему.
– Мне так жаль. Расскажи мне, что случилось.
Карамельно-карие глаза Зеда ловят мой взгляд, и он кивает.
– Я был в лаборатории – не в той, которую показывал тебе, а в лаборатории растительных тканей. Он пришел туда и начал говорить мне о том, чтобы я держался от тебя подальше.
– И что потом?
– Я сказал, что ты не его собственность, и он ударил меня головой о металлическое заграждение.
От этих слов я вздрагиваю и смотрю на его нос.
– Ты правда сказал ему, что переспал со мной? – спрашиваю я, не зная, верю ли я в это.
– Да. Правда. Прости, что я сказал ему такое, но ты должна понимать: он набросился на меня, и это был единственный способ задеть его. Я чувствую себя просто ублюдком из-за того, что сказал это. Мне правда очень жаль, Тесса.
– Он обещал мне, что будет держаться от тебя подальше, если я сделаю то же самое, – признаюсь ему я.
– Ну, похоже, он в очередной раз нарушил обещание, – подчеркивает он.
С минуту сижу молча и пытаюсь представить ситуацию целиком. Я злюсь на Зеда из-за того, что он сказал Хардину, будто мы с ним спали, но я рада, что он признался в этом и извинился. Не знаю, кто из них обоих злит меня больше. Трудно сердиться на Зеда, видя, что по моей вине он получил столько травм и что, несмотря на это, он все равно остается добр ко мне.
