После ссоры

– Прости, что из-за меня с тобой постоянно что-то случается, – говорю я.

– Ты не виновата. Это моя вина – и его. Просто он считает тебя своей собственностью, и это меня раздражает. Знаешь, что он мне сказал? Что мне не стоит «связываться с тем, что принадлежит ему». Вот что он говорит, когда тебя нет рядом, Тесса.

Его голос звучит тихо и спокойно, совсем не как у Хардина.

Мне не нравится, что Хардин считает, будто он владеет мной, но когда об этом говорит кто-то другой, это меня раздражает. Хардин не умеет справляться с эмоциями, и у него никогда раньше не было серьезных отношений.

– Просто он по натуре собственник.

– Ты что, защищаешь его?

– Нет, я его не защищаю. Я не знаю, что и думать. Он в тюрьме… в смысле, в камере заключения кампуса, а ты в больнице. Для меня все это уже слишком. Я знаю, что не должна жаловаться, но эти неугасающие страсти мне уже надоели. Как только я чувствую, что могу спокойно вздохнуть, происходит что-то еще. Это меня убивает.

– Он тебя убивает, – поправляет Зед.

Дело не только в Хардине, а во всем, что происходит: этот университет, так называемые друзья, которые меня предали, Хардин, Лэндон, собирающийся уехать, моя мать, Зед…

– Но я сама себя в это втянула.

Зед отвечает с легким раздражением:

– Перестань брать на себя вину за его ошибки. Он делает это, потому что ему наплевать на всех, кроме себя. Если бы ты была ему дорога, он сдержал бы обещание и не подходил ко мне. Он не подвел бы тебя в свой день рождения… Я могу продолжать этот список бесконечно.

– Это ты присылал мне сообщения с его телефона?

– Что? – Упершись рукой в кровать, он двигается ближе ко мне. – Черт! – сквозь зубы ругается он из-за боли.

– Тебе что-нибудь нужно? Может, позвать медсестру? – предлагаю я, сразу забыв о нашем разговоре.

– Нет, я уже скоро поеду домой, сейчас как раз должны заполнить бумаги на выписку. Так что ты говорила про сообщения? – спрашивает он.

– Похоже, Хардин думает, что это ты писал мне с его мобильного на той вечеринке, чтобы я ждала его в гости, когда он об этом даже не знал.

– Он врет. Я бы никогда такого не сделал. Зачем мне это?

– Не знаю, Хардин считает, что ты пытаешься настроить меня против него или что-то вроде того.

Зед слишком пристально смотрит на меня, и мне приходится отвести взгляд.

– Он и сам с этим неплохо справляется, разве не так?

– Нет, не так, – возражаю я.

Как бы сильно я на него ни злилась и как бы ни сбивали меня с толку слова Зеда, я буду на стороне Хардина.

– Он говорит это только для того, чтобы ты стала считать меня каким-то злодеем, хотя я не такой. Я всегда был рядом с тобой, когда он уходил. Он даже не может сдержать обещание. Он ворвался туда и набросился на меня – и еще на преподавателя! Он все повторял, что убьет меня, и я почти был готов ему поверить. Если бы там не оказалось профессора Саттона, этим бы все и закончилось. Он знает, что сумеет побороть меня, потому что у него не раз это получалось. – Зед вздрагивает и поднимается с койки. Берет со стула свою зеленую футболку и поднимает руки, чтобы натянуть ее. – Черт. – Он роняет футболку на пол.

Я вскакиваю, чтобы помочь ему.

– Подними руки насколько сможешь, – говорю ему я.

Он вытягивает руки вперед, и я помогаю ему одеться.

– Спасибо. – Зед снова пытается улыбнуться.

– Что больнее всего, нос? – спрашиваю я, снова глядя на его опухшее лицо.

– Отказ, – робко отвечает он.

Ой. Я опускаю взгляд и начинаю ковырять ногти.

– Да, нос, – предлагает он другой вариант, чтобы сгладить ситуацию. – Особенно когда его вправляли.

– Ты будешь выдвигать обвинения против него? – задаю я наконец вопрос, ради которого пришла.

– Да.

– Не делай этого, пожалуйста, – прошу я, глядя ему в глаза.

– Тесса, так нельзя. Это несправедливо.

– Знаю. Прости, но если ты обратишься в полицию, его посадят в тюрьму – в настоящую тюрьму. – От одной этой мысли я снова начинаю паниковать.

– Он сломал мне нос, и у меня сотрясение мозга. Еще один удар головой об пол – и он бы меня убил.

– Я и не говорю, что это нормально, но я умоляю тебя, Зед! Пожалуйста! Мы все равно скоро уезжаем, я перевожусь в Сиэтл, и Хардина здесь больше не будет.

Зед смотрит на меня с тревогой.

– Он поедет с тобой?

– Нет. То есть да. Он тебя не побеспокоит. Если ты не выдвинешь обвинения, ты его больше не увидишь.

Зед смотрит на меня своими припухшими глазами.

– Ладно, – вздыхает он. – Я не пойду в полицию, но прошу, пообещай мне, что ты серьезно обо всем подумаешь. Обо всем этом: представь, насколько легче станет твоя жизнь без него, Тесса. Он набросился на меня без всякой причины, а улаживать все приходится тебе, как всегда, – крайне раздраженно говорит он.

Но я его за это не виню. Я использую его чувства, чтобы заставить его не заявлять на Хардина в полицию.

– Я подумаю. Большое тебе спасибо, – благодарю его я, и он кивает.

– Жаль, что я влюбился в человека, который не может ответить мне взаимностью, – едва слышно произносит он.

«Влюбился»? Зед любит меня? Я знала, что нравлюсь ему… но любовь? Драка с Хардином, из-за которой Зед оказался в больнице, – это моя вина. Но «влюбился»? У него есть девушка, а я никак не определюсь в отношениях с Хардином. Я смотрю на него в надежде на то, что эти слова – всего лишь побочный эффект обезболивающих.

Глава 121

Хардин

– Увидимся дома, Тесса, – говорит Лэндон, когда мы выходим из машины моего отца и идем к моей.

Я смотрю в его сторону и сквозь зубы бормочу:

– Иди на хрен.

– Отстань от него, – предупреждает меня Тесса и садится ко мне в машину.

Забравшись внутрь, я включаю обогрев и смотрю на нее благодарным взглядом.

– Спасибо, что поехала со мной домой, пусть даже всего на одну ночь.

Тесса лишь кивает и прислоняется щекой к стеклу.

– Ты в порядке? Прости меня за сегодня, я…

Вздохнув, она перебивает меня:

– Я просто устала.

Через два часа Тесса уже крепко спит, обнимая подушку и прижав колени к груди. Она восхитительна даже такая. Мне еще рано ложиться, так что я достаю книгу, которую она мне подарила, – «Гордость и предубеждение». Я не ожидал, что в романе будет столько выделенных ярко-желтым цитат. Снова ложусь рядом с ней и начинаю читать отмеченные отрывки. Один из них сразу привлекает мое внимание:

«Людей, коих я люблю, немного, а еще меньше тех, о ком я думаю хорошо. Чем больше я гляжу вокруг, тем менее довольна я миром, и всякий день подтверждает мою убежденность в непоследовательности любой человеческой натуры и в том, что на кажимость достоинства или же разума вряд ли возможно полагаться. Два примера были явлены мне в последнее время: об одном я не помяну, другой же – замужество Шарлотты. Сие непостижимо! Как ни взгляни, сие непостижимо!»[9]

Это точно про то, что было у нас в самом начале. Я легко могу представить, как она, взволнованная и раздраженная, сидит на своей маленькой кровати в общежитии с маркером и книгой в руках.

Бросаю на нее взгляд и слегка усмехаюсь, представив это. Пролистывая роман, я замечаю определенную связь между цитатами: она меня презирала. Я знал об этом, но сейчас эти воспоминания кажутся мне чертовски странными.

«Несчастливый выбор стоит пред тобою, Элизабет. Отныне ты будешь разлучена с одним из родителей. Твоя мать не желает тебя видеть, если ты не выйдешь за господина Коллинза, а я не желаю тебя видеть, если ты за него выйдешь».

Это ее мать и Ной.

«В гневе люди не всегда сохраняют здравый смысл»[10].

Вот уж действительно…

«Увы, дорогая, я был лишен удовольствия понять смысл ваших слов»[11].