Бесконечность любви, бесконечность печали

7.

Катя закончила правку текста, оторвала взгляд от монитора, потянулась, зевнула, повернулась в кресле к приоткрытому окну и с улыбкой принялась разглядывать крыши домов, зеленые кроны деревьев, голубое небо с ажурными облаками... А какой пьянящий воздух! Весна, красота!

Пора уже выдвигаться из редакции: начало пятого, скоро поя­вятся пробки на выезде из города. Свободный график работы, да­рованный Жоржсанд, обладал массой прелестей, а главное - мож­но приехать и уехать, когда заблагорассудится. Никто Проскурину особо не загружал, никто не предъявлял требований. Хочешь - пиши, не хочешь - не пиши.

Поначалу для Кати это было в диковинку, и по многолетней привычке она торопилась на планерки, постоянно думала над новой темой. Пока однажды не поймала себя на мысли: все эти проблемы волнуют ее, как говорится, на автопилоте. На самом деле сегодня для нее единственная важная тема - беременность и будущее материнство. Никакие мировые новости и потрясения даже рядом не стояли с вопросами родоразрешения, грудного вскармливания, детских болезней, прививок, присыпок или пам­персов. Вот что ей действительно интересно, пусть даже пока на уровне подготовки.

Соответственно, говорить и писать хотелось только об этом, как и читать. Зарегистрировавшись на нескольких форумах для будущих мамочек, почти все свободное время она проводила в Интернете. Каждый рабочий день для нее теперь начинался и за­канчивался такими форумами. Молодые девушки и женщины в возрасте, беременные первенцем и родившие уже не одного ма­лыша спрашивали, делились опытом, успокаивали, радовались, шутили, печалились. Этому объединенному темой материнства сообществу можно задать волнующий вопрос и получить десяток ответов практически мгновенно! Роднило их ожидание грядуще­го чуда - рождения ребенка.

«Вот и еще одна кроха появилась на свет! - улыбнулась Катя, решив перед уходом с работы заглянуть на форум. Там всех по­священных уже ждало сообщение и фото счастливой новоиспе­ченной мамочки - женщина на кровати и спящий рядом малыш.

Оба чувствуют себя хорошо... «Здоровья и счастья!» - тут же по­здравила она и слегка взгрустнула: бывшая беременная обрела новый статус и теперь будет редко здесь появляться. Для мам с новорожденными детками актуальна другая ветка. - Надо соби­раться домой, - Катя глянула на часы в углу монитора, с сожале­нием вышла из форума и выключила компьютер. - Сказал бы мне кто полгода назад, что столько времени буду убивать в Интернете, читая какие-то форумы, покрутила бы пальцем у виска. А теперь вот в сумасшествие впала. Сладкое... - снова улыбнулась она. - Пopa, маленький, ехать, - привычно погладила Катя уже прилично округлившийся живот. - Или маленькая? На днях узнаем, хитрюга.

А то спрятался, так и не показал на предыдущих УЗИ, кто же ты. Эх, хорошо бы сразу и мальчика, и девочку. Аж завидки берут, у кого двойня рождается, - продолжая улыбаться, принялась она скла­дывать флэшки, файлики, леденцы, к которым пристрастилась во время беременности.

Не успела протянуть руку к мобильнику на столе, как он зави­брировал. Входящий номер в ее записной книжке не значился, что и не удивительно. Профессия журналиста приучила: то ты звонишь незнакомым людям, то они тебя разыскивают. И все же в силу разных причин Катя не всегда отвечала неизвестным або­нентам, справедливо полагая, что по служебным вопросам с ней всегда можно связаться по телефону редакции. Последнее время она порой не отвечала даже знакомым: любые разговоры, любые новости, пусть и хорошие, способны внести сумятицу во внутрен­ний мир, помешать плавному течению реки ее жизни. Она уже уверенно отсекала все внешние раздражители, нисколько о том не сожалея. Кто знает о ее состоянии - поймет, кто не поймет - его проблемы. Тем же, кому ничего не известно, и не надо. Придет время - все узнают.

Так что разговаривать с незнакомым абонентом Катя не соби­ралась, но, перекладывая телефон из руки в руку, чтобы спрятать в сумку, коснулась пальцем экрана и пошло соединение. Можно было, конечно, дать отбой, но стало неловко, и она решила отве­тить.

- Да, я слушаю.

- Екатерина Проскурина? - уточнил женский голос.

«Евсеева, - захотелось поправить Кате, но сдержалась. Новый

паспорт, в котором стоит девичья фамилия, она забрала накануне. Но ничего страшного, если для кого-то побудет Проскуриной еще денек. - Жуть, сколько документов придется менять, сколько вре­мени тратить!» - подумалось почти автоматически.

- Да, Проскурина. Я вас слушаю.

- Добрый день...- женщина сделала паузу.

- Добрый. Представьтесь, пожалуйста, и говорите быстрее, я спешу.

- ...Меня зовут Валерия Петровна. Лежнивец. Лично мы не зна­комы, но, думаю... вы знаете, кто я. Вы лежали на сохранении в на­шей больнице. В начале февраля.

Катя замерла. В памяти моментально всплыло окно над крыль­цом больницы, смотрящие ей вслед Вадим, женщина в белом ха­лате... В груди похолодело. Стараясь прогнать воспоминание, она собрала все силы, тряхнула головой и сухо произнесла:

- Да. Я знаю, кто вы.

- Екатерина... Можно, я вас буду называть просто по имени? - заискивающе спросила Лежнивец.

«Как она смеет... после всего?!» - едва не задохнулась от возму­щения Катя и, покачнувшись, опустилась в кресло.

От светлого, радужного настроения не осталось и следа.

- Мне бы этого не хотелось. Извините, не имею желания с вами что-нибудь обсуждать, - погасив эмоции, попыталась она уйти от разговора. - До сви...

- Вот как? - хмыкнув, перебила ее женщина и поспешила вы­ложить главный козырь: - Вы в курсе, что Ладышев собрался же­ниться? Хотите знать на ком?

- Меня это не волнует. До свидания, - повторила Катя, но... не прервала разговор.

Лежнивец следовало отдать должное: точно вычислила, чем за­интриговать собеседницу.

- Уверена, вас это должно волновать больше, чем кого-то дру­гого, - самодовольно усмехнулась она. - И причина не только в Ладышеве. Скорее, в его будущей теще. Вам о чем-нибудь говорит фамилия Балай?

Внутри у Кати что-то оборвалось, разбилось вдребезги, поража­ющие элементы пронзили едва затянувшиеся душевные раны...

«Балай добилась своего? Вадим... Как же... Как же ты?..» - так и не сформулировав вопрос, она сомкнула задрожавшие губы, креп­ко зажмурила глаза, чтобы удержать готовые брызнуть слезы.

- Эта фамилия мне ни о чем не говорит, - из последних сил ока­тила холодом собеседницу Катя. - Вы ошиблись. Не звоните мне больше, - добавила с убедительными паузами между словами, на секунду размежила мокрые слипшиеся ресницы и нажала на сим­вол завершения разговора.

«Вот и все... - в полном бессилии откинулась она к спинке крес­ла. - Вот и конец всем сомнениям: одна женщина, вторая, третья... Ладно, у него своя жизнь. Нам с ребенком в ней места нет. И для нас его больше нет. Был, а теперь нет... И не будет...» - вяло подве- мл итог Катя, уже даже не пытаясь бороться со слезами.

Скорее, наоборот. Ей захотелось зарыдать, забиться в истери­ке, выплеснуть оставшиеся в душе кровавые сгустки боли... Но это сделать в редакции? Тут же набежит толпа сочувствующих, начнут расспрашивать, жалеть. Ничего такого нельзя допустить. Оставалось лишь склониться к самому столу, зажав голову в ладо­ни, прикрыться сумочкой и выть беззвучно. Пусть уж лучше дума­ми; будто она задремала.

- Что случилось? - раздался рядом перепуганный голос Вени.

- Только зашел - сразу к тебе. Катя, ты чего? Плачешь? - коснулся он ее мелко дрожащего плеча. - Кто тебе звонил? - повторил он и вдруг, осененный, угрожающе процедил: - Убью гада!