Понаблюдав еще какое-то время за привлекшим ее внимание объектом, за тем, что заказывает, как себя ведет, Кира пришла к неожиданному выводу: он, как и она, находится в поиске! Скучающий, равнодушный взгляд и насмешливая полуулыбка как бы копировали ее поведение, явно демонстрируя: человек просто расслабляется, отдыхает. Но Кира четко уловила: под маской ре- лаксирования мужчина присматривает, изучает, отбраковывает девушек по одному ему ведомым признакам. И, видно, эстет. Таких интересует не столько физиология совокупления, сколько игра-прелюдия. Ну и, само собой, удовольствие от созерцания обнаженной партнерши.
С подобным психотипом Кира пока не сталкивалась, но кое-что о них читала. За свои внешние данные она была спокойна, за секс тоже, а потому смело пошла в наступление - присела на освободившийся рядом барный стул, чем сразу заставила обратить на себя внимание. Остальное - дело техники: на начальном этапе нельзя ни в коем случае выдавать истинные желания, не знакомиться первой, не проявлять интерес. Пусть думает, что это его выбор. Но и не переусердствовать с холодностью и равнодушием - мужчины нынче ленивы, не любят долгого сопротивления и быстро теряют интерес.
Кира правильно все рассчитала и не прогадала: избранник неторопливо принялся ее «завоевывать», а «завоевав», отблагодарил в прямом и переносном смысле - не поскупился на вознаграждение, к тому же оказался весьма впечатляющ в постели. А еще учтив, галантен. Все вместе едва не сыграло с Кирой недобрую шутку: она вдруг почувствовала к Ладышеву нечто большее, чем просто к объекту удовлетворения своих прихотей. Даже ее страсть не была показной.
«А вдруг?!» - мелькнула крамольная мысль в голове.
Однако мужчина довольно быстро пресек ее романтические домыслы и вернул с небес на землю: она ему подходит как партнерша для секса, не более. И он готов на отношения с ней в этом смысле при соблюдении трех условий: она должна откликаться по первому звонку, хранить тайну связи и не строить планов на будущее. Оплата - сдельно-премиальная. В свою очередь он не требует от нее чего-либо исключительного - живи как хочешь, встречайся с кем хочешь.
Кира думала недолго: озвученное для нее совсем не ново, нравственных устоев не рушило, свободу не ущемляло. А потому согласилась и неукоснительно соблюдала статус-кво, пока не вмешалась мать.
Эх, если бы не досадная случайность, Людмила Семеновна никогда не узнала бы о Ладышеве! Как не догадывалась о других мужчинах, ему подобных. Но надо же такому случиться, чтобы в тот момент, когда она ехала в служебном авто по городу, Кира прямо перед ее носом садилась в дорогую иномарку.
Мать записала номер, назавтра выяснила, кому принадлежит машина, а вечером устроила дочери допрос с пристрастием: давно ли познакомилась, что ее связывает с Вадимом Сергеевичем? От неожиданности (вдруг она еще что-то знает!) Кира растерялась и пролепетала первое пришедшее на ум: познакомилась в клубе, пригласил на чашку кофе. Ни к чему не обязывающее знакомство! Мать выслушала молча, и Кира вздохнула спокойно: слава Богу, пронесло.
Но не тут-то было! Спустя пару дней Людмила Семеновна озвучила ей новый план, в финале которого Кире предписывалось... выйти замуж за Ладышева.
«Как хочешь крутись, но упустить такой шанс ты не имеешь права! - поучала мать. - Спи с ним, беременей! Начнет отказываться - я дожму. Мне он нужен! И ты будешь в шоколаде, и дети твои».
Поначалу, ошарашенно слушая мать, Кира только хлопала ресницами: она что, с ума сошла? Какое «замуж»? И за кого? За педантичного нудилу в респектабельной упаковке? Да с ним с тоски помрешь! Если бы не материальная сторона вопроса, она давно перестала бы отвечать на его звонки. Но человек-робот, как Кира окрестила про себя Ладышева, четко выполнял все пункты неписаного договора, не скупился на премиальные.
Но как же ей было с ним неинтересно! Никаких тебе лишних эмоций, никаких душевных разговоров: постель-секс-деньги и - адью, до новой встречи. Свежее, хрустящее постельное белье, идеально убранная маленькая квартирка, податливая женщина-кукла - вот все, что ему требовалось. Словно секс придуман не для удовольствия, а исключительно для поддержания мужского здоровья - как в тренажерный зал сходить. И даже то, что на столике всегда стояли бутылка французского шампанского, дорогие конфеты и фрукты, дела не меняло: всем этим Вадим ублажал скорее себя. Эстет чертов, педант! Все у него расписано по минутам, по секундам. Никаких отступлений, никаких случайностей. Ситуация под контролем в любом его физическом состоянии.
«Потренировался» в поте лица, рассчитался, вызвал для партнерши такси - и сию минуту испарился. Однажды Кире пришлось довольно быстро вернуться в квартиру за косметичкой, но Вадима там уже не оказалось, и телефон не отвечал. Только пару раз он позволял ей остаться до утра, но, опять же, не с ним, а в гордом одиночестве. Где он жил, чем занимался, оставалось тайной за семью печатями даже спустя год их знакомства. Другие мужчины хотя бы изредка чем-то делились, а у этого общение сводилось исключительно к трем пунктам их устного договора.
Иногда такое отношение сильно обижало, снижало самооценку: все-таки Кира считала себя неглупой - начитанная, образованная, знает языки. Не какая-то там провинциалка, с которой и поговорить не о чем. Потому она, не раздумывая, рассталась бы с Ладышевым, если бы на горизонте появился такой же щедрый соискатель ее тела. Надоело быть безмозглой дорогой игрушкой!
Так что план матери выдать ее за Ладышева Кире сразу не понравился: никаких чувств между ними нет и быть не может, и вообще это сложный, непредсказуемый человек. Но Людмила Семеновна возражений не принимала. Оказывается, она давно к нему присматривалась, но понятия не имела, с какой стороны подступиться. Сейчас же, коль Кира с ним знакома, намерена форсировать события. В кои-то веки от дочери хоть какая-то польза!
Заигравшись в своих фантазиях, мать настояла, чтобы та, несмотря на поздний час, позвонила Ладышеву и напомнила о себе. Объяснять, что это противоречит их договору, Кира не стала: во-первых, она знала, что накануне Ладышев куда-то улетел (он всегда предупреждал о долгом отсутствии), во-вторых, не хотела обострять ситуацию, а уж тем более нарываться на скандал с матерью. Набрала номер, дождалась сигнала автоответчика, протянула ей трубку, чтобы та убедилась - абонент недоступен.
На этом поздний малоприятный разговор закончился, обе разошлись по комнатам. Но Кире не спалось. Все крутилась, не могла смириться: почему ей так не везет в жизни, причем с самого рождения? И на свет-то она появилась только потому, что мать поставила себе целью захомутать отца, и сейчас она для нее лишь инструмент для осуществления каких-то своих планов.
«Ладышев, видите ли, «ей нужен»! А мне он нужен? Ради чего я должна от него беременеть? Чтобы плодить подручные средства для решения мамашкиных вопросов? - горько усмехалась она в темноте. - Ведь ей не внуки нужны, а вожжи, чтобы управлять Ладышевым. А я имею право на счастье? Хоть бы раз спросила, что мне нужно... Мать называется... Хуже мачехи...»
Кира даже всплакнула над своей горькой долей. Оставалась одна надежда: за три недели отсутствия Вадима мать успокоится и забудет свой план. Но девушка ошиблась. Родительница просто зациклилась на идее заполучить в зятья Ладышева! С дочерью говорила только о нем, поучала, как себя с ним вести. Но и это еще полбеды. Хуже то, что она вдруг стала отслеживать каждый шаг дочери - расспрашивала, как та провела день, периодически названивала, уточняла, где она и с кем. В общении же окончательно перешла на фельдфебельский тон: сиди дома, забери, отвези, купи, привези. Уж лучше бы Кира права не получала! Ведь ее личная жизнь не ограничивалась одним Ладышевым и домашними заботами.
