Рассердившись на Артема за то, что он все испортил, Кира поняла: теперь терять нечего - жизни мать все равно не даст. Рано утром она собрала необходимые на первых порах вещи, села в машину и уехала к Захаревичу. Чему тот, сбитый с толку вчерашним приемом и ночным телефонным разговором с невестой на повышенных тонах, очень обрадовался. Как, впрочем, и его родители, далекие от интриг простые, добрые люди. Приняли Киру, как родную, обогрели, накормили. Не давали скучать, пока сын ненадолго уезжал в Германию.
Надо сказать, за время, проведенное в семье Захаревичей, Кира ни разу не пожалела, что ушла из дому. Пусть у них малогабаритная «трешка», где все периодически натыкаются друг на друга, но зато и относятся они друг к другу с теплом, заботой и пониманием. Никто ее не поучает, как жить, не лезет в душу, все берегут ее покой и сон. К тому же в доме у Захаревичей всегда убрано, на плите - приготовленная хозяйкой еда. Словом, она только сейчас узнала, что такое настоящая семья.
Но имелись и минусы такой жизни, к которым она не была готова. В первые же выходные будущие родственники решили свозить ее на дачу, показать семейную ценность - скромный, после зимы пропитанный сыростью домик на пяти сотках. Отправились за тридцать километров от Минска на старенькой машине, под потолок заставленной ящиками с рассадой...
Ей, изнеженной, пришлось помогать и полы мыть, и в земле ковыряться. Разглядывая вечером сделанный накануне маникюр, Кира едва не плакала: скорее бы все закончилось! Надо срочно расписываться с Артемом и бежать отсюда. Подальше от матери, подальше от будущих родственников. Она хочет сама строить свою жизнь, ни от кого не зависеть, ни от чьих желаний! С Захаревичем - или без него, но она своего добьется: будет жить долго, счастливо и обеспеченно. Если муж не оправдает ее ожиданий, найдет другого. При ней ум, красота, умение манипулировать людьми - главное, чему научила мать.
Однако было еще одно «но». Как оказалось, Артем пока не принял решение, вернуться ему на родину или остаться в Германии. И псе из-за родителей. Они хоть и гордились успехами сына, особого восторга по поводу его планов жить за границей не испытывали. Скорее, наоборот, пытались убедить вернуться. И Киру хотели склонить на свою сторону, но та кротко отвечала: все решать самому Артему. Лукавила, конечно. Наедине с ним она жестко гнула « мою линию, убеждала, что нельзя идти на поводу у родительского эгоизма и куда разумнее отсюда уехать.
Артем вздыхал, вроде соглашался, но решимости это ему не добавляло. И тогда Кира придумала заручиться поддержкой той, кого, по его рассказам, он боготворил - преподавательницы немецкого, которая когда-то рассмотрела в мальчике талант. Благодаря ее помощи Захаревич и в университет поступил, и в магистратуру в Германию попал.
Кира почему-то не сомневалась: эта женщина сможет убедить любимого ученика не упустить шанс и продолжить учебу за границей. Так что встреча с ней была больше ее инициативой: сначала настояла пойти в ЗАГС и подать заявление, а затем убедила, что не стоит откладывать - прямо сейчас можно навестить уважаемого человека и пригласить на свадьбу.
Разве Кира могла предположить, что эта женщина - мать Вадима Ладышева? Какой коварный поворот судьбы! А если бы она вовремя не сориентировалась и не сбежала и Вадим застал ее за чаепитием? Тогда полное крушение всех планов! Он бы точно не преминул поквитаться с ней за то, что успела натворить Людмила Семеновна: разлучить с любимой женщиной, лишить победы в тендере - такое не прощается.
Неприятной встречи удалось избежать, но и с Артемом пришлось поссориться: она так и не смогла внятно объяснить причину бегства. Впрочем, он все равно позвонит, никуда не денется. Потому что любит, в чем Кира не сомневалась. Главное, надо как- то самостоятельно дожать Захаревича с переездом в Германию и свести к минимуму его общение с Ниной Георгиевной. Как же опрометчиво они успели пригласить ее на свадьбу! Неровен час, заявится вместе с сыном. И что тогда? Сбегать и с собственной свадьбы?
И мать тоже давно пора поставить на место. Терпеть дальше ее диктаторские выходки не осталось ни сил, ни желания. И сегодня Кира домой ни за что не приехала бы, если бы не обстоятельства: пока бежала к машине, промокла до нитки, затем поссорилась с Артемом. Куда было деваться? Не мерзнуть же на улице? Да и вещи пора сменить: жара, а ей и надеть нечего, все летние наряды остались дома в шкафу
Достав с полки белье, Кира приблизилась к двери и прислушалась: абсолютная тишина, никаких звуков. Неужели мать угомонилась? Странно... Обычно она успокаивалась лишь после того, как Кира в слезах вымаливала прощение. Или новую хитрость изобрела? Вполне возможно.
Одевшись, Кира медленно повернула защелку, приоткрыла дверь - никого. Осмотрелась, на цыпочках вышла в холл второго этажа, глянула вниз на лестницу - пусто, ни звука, ни шороха.
«Точно что-то задумала, - криво усмехнулась девушка, забежала в ванную и быстро закрылась на замок. - Пусть подождет, побесится от злости... Все ясно: нашла упаковку от теста, - обратила она внимание на перевернутую мусорку. - Пинкертон проклятый!»
Наложив крем на лицо, Кира не спеша подсушила феном волосы и вернулась к теме беременности.
«И без того голова кругом от проблем, - раздраженно размышляла она. Повернувшись боком к зеркалу, выгнула дугой спину, надула живот, глянула на отражение и брезгливо фыркнула. - Фу, уродина! Портить такую фигуру!.. Придется делать вакуум. Только бы Артем не узнал...».
Кира привела себя в порядок, подошла к двери и снова прислушалась: все-таки подозрительно тихо.
«Стоит, наверное, где-нибудь внизу, затихарившись, ждет, пока я вылезу, - хмыкнула она. - Надо быстренько собрать вещи и бежать, а то она найдет способ, как запереть меня в четырех стенах».
Опасливо открыв дверь, Кира перебежала из ванной в комнату, спешно собрала вещи в дорожную сумку, из тайника достала немного денег, проверила наличие ключей от машины и, стараясь не скрипеть, на носочках спустилась вниз. Гостиная была пуста.
«Значит, караулит в прихожей... Через подвал бежать? - вспомнила она об аварийной двери в котельной. - Эх, ключ в ящике на кухне!»
Увы, оставался только один путь - через прихожую. Нерешительно потоптавшись на последней ступеньке, Кира, вытянув шею, выглянула из-за угла и застыла. В метре от нее на полу в неестественной позе лежала мать: чуть согнутые в коленях ноги направлены в одну сторону, тело наклонено в другую, одно плечо упирается в каменную напольную вазу, шея и голова повернуты в противоположную...
- ...Ма, - чуть слышно позвала дочь. - Ма!.. Мама! - повторила она громче и вдруг испуганно завопила: - Мама, мамочка!!!
Бросив вещи, она опустилась на колени и принялась трясти мать. Людмила Семеновна не реагировала. Испуганно отпрянув, трясущимися руками Кира подтянула сумку и стала искать телефон...
Лера вернулась домой, зло швырнула на тумбочку ключи, сумку, сбросила туфли, прошла на кухню и поставила на плиту чайник. Все движения чисто механические, так как мыслями она находилась где-то далеко.
«...Повышение по службе не светит, мужа, можно сказать, нет, дочери - тоже. Любовник оказался трусом и предателем», - присев за стол, подбила она горькие итоги.
Понятно, что после разговора с Обуховым ни на какую дачу Лежнивец не поехала: не то настроение, чтобы устраивать разборки с Петром. За дочь она, конечно, еще поборется, но не сейчас. Сейчас силы нужны на то, чтобы любым способом сохранить должность начмеда.
Засвистел чайник, но Лере захотелось выпить чего-нибудь покрепче.
