Бесконечность любви, бесконечность печали

Однако страх не отпускал. Поняв, что не уснет, пока не убедится в отсутствии в доме еще кого-либо, она поднялась с дивана, на цы­почках прошла к лестнице и, задрав голову, стала медленно под­ниматься по ступенькам. За окнами уже светало, но в доме из-за местами задернутых штор продолжали царить сумерки. Добрав­шись до второго этажа, Кира не выдержала и зажгла свет. Сначала нажала один выключатель, затем по ходу все остальные. Обсле­довав свою и материнскую спальни, ванную, гостевую, она облег­ченно выдохнула: никого нет. Оставив свет на лестнице и в холле второго этажа, зашла в свою комнату, захлопнула дверь, крутану­ла защелку, стянула с кровати покрывало, заползла под одеяло, но стоило закрыть глаза, как снова почудилось, будто кто-то ходит.

Она вскочила, подбежала к двери, приложила ухо к деревянной поверхности... Тишина.

Так повторилось дважды. На третий раз Кира едва не заплака­ла: да сколько можно! Спать хочется - сил нет, а уснуть не получа­ется - страшно. Так было всегда, когда она оставалась одна в доме: оставляла свет на лестнице, никогда не гасила ночник, просыпа­лась от каждого шороха. Теперь и подавно не уснет: из «команди­ровки» в реанимацию мать, похоже, вернется не скоро. Если вооб­ще вернется...

Эх, зря она не позвонила Артему по пути из больницы. Само­любие не позволило: после любой, даже мелкой, ссоры первым должен повиниться Артем. Она его к этому уже приучила. Хотя, конечно, на сей раз могла сделать исключение - не мучилась бы, спала бы спокойно. Просто совсем из головы вылетело, что оста­ется одна дома.

«Как она там? - вспомнив о матери, Кира глянула на дисплей телефона: начало седьмого. - И кто за ней будет ухаживать, когда выпишут? - вернулась она к выуженной из Интернета информа­ции об инсульте и его последствиях. - Ведь, получается, ни отой­ти, ни уехать... Нанимать сиделку? А деньги где взять?.. Деньги! -

встрепенулась она. - Где же она прячет деньги? В сейфе? Надо поискать ключ в сумочке», - Кира вскочила с кровати.

Сумка, насколько она помнила, осталась на кухонном столе - там она искала паспорт матери для врача скорой. Несмотря на то что уже совсем рассвело, Кира продолжала передвигаться по дому с некоторой опаской - давал о себе знать пережитый ночью страх. Выглянув в холл, она прислушалась, посмотрела через пери­ла вниз, подошла к лестнице, стала медленно спускаться. Однако стоило ей ступить на последнюю ступеньку, как с улицы послы­шался шум, затем грохот, словно что-то упало. Мгновенно развер­нувшись, она пулей взлетела вверх по лестнице, заскочила в свою комнату, захлопнула дверь, заперла на защелку, для надежности подставила под дверную ручку кресло, приблизилась к окну и отодвинула край занавески: никого не видно, кроме двух приняв­ших угрожающие позы орущих котов. Похоже, что-то не поделили.

Кира опустила штору и отошла от окна. Понимая умом, что коты никакой опасности не представляют, тем не менее от повторной попытки сходить за сумкой она решила отказаться.

За спиной громко пискнул телефон: СМС. Схватив его трясущи­мися руками - нервы явно на пределе, - она открыла сообщение от Артема: «Солнышко, спишь? Прости меня...»

«Проснулся, вспомнил обо мне? Мог бы и раньше написать! А еще клянется, что любит!» - насупилась она и бросила телефон на кровать.

- Теперь он должен поплатиться за то, что так долго молчал, ведь это и по его милости она ночь не спала. Сузив глаза, Кира начала было продумывать план мести, как вдруг за дверью что- то скрипнуло - раз, второй. Словно кто-то тяжело поднимался по ступеням.

На мгновение ее сковал ужас. В следующую секунду она схвати­ла телефон, запрыгнула на кровать, вжалась в стену и, не сдержи­вая себя, запричитала в трубку:

- Артем, миленький, приезжай! Прямо сейчас! Я боюсь! Пожа­луйста, приезжай! - срываясь на истерику, заголосила Кира. - У мамы инсульт, она в больнице. Я одна, и кто-то ходит по дому. Мне страшно-о-о!..

- Кира... Что ж ты раньше не позвонила? Я еду! Я быстро! Запри дверь и никого не впускай!.. - в трубке послышался какой-то гро­хот.- ...Телефон уронил! Сейчас...Уже оделся...Вызову такси и тебе перезвоню!

Дрожа всем телом, Кира закуталась в одеяло, вся съежилась и стала ждать.

- ...Бегу вниз... - сквозь слышимый в трубке топот вскоре отчи­тался Артем. - Сказали - пять минут... Лифт, как назло, не работа­ет... Ты как?

- Никак, - всхлипнула девушка. - Страшно.

- А что с мамой случилось? Почему мне не сообщила?

- А ты почему не позвонил? Не видел, как я психовала?

- Так ведь я не понял, что случилось... Марьяливо, пожалуйста, и как можно быстрее, - поторопил он, вероятно, водителя такси.

- Уже еду! - доложил Кире и продолжил: - Едва тебя догнал, а ты села в машину и умчалась. Бросила одного, под дождем...

- Я...я торопилась к маме! - тут же сориентировалась по ситуа­ции Кира. - Просто не могла тебе объяснить, но меня словно что- то толкало внутри: домой! Приехала, зашла переодеться, потом спустилась, а она лежит, - и снова разревелась.

Но уже не от страха. Скорее, осознав, что ее рассказ выглядит более чем правдоподобно, она вошла в образ горюющей дочери и заплакала от жалости. К самой себе.

- Прости, родная! - в голосе Артема послышалось отчаяние. - Прости, я виноват. Зря не поехал следом, не позвонил раньше!

- Конечно! В это время ты, наверное, уплетал за обе щеки торт, - уколола его Кира. - Для тебя вчера важнее всего была та женщина м... ее сын. Разве я не права?

Молодой человек только сокрушенно вздохнул в ответ.

- Уплетал торт, радовался, смеялся... А я... В больницу за ско­рой... Врачи сказали, до утра может не дожить... Ма-моч-ка-а-а-а... завыла она.

- Кира, родная моя, не плачь! Прости, прости!.. Не плачь, род­ная!.. Я скоро... Эх, батарея садится! - с досадой сообщил он. - За­был телефон на подзарядку поставить! Подъеду - сразу наберу. Жди!

«Куда ж я денусь?» - шмыгнула она носом и тупо уставилась в стену напротив.

Сколько она так просидела, не известно. Показалось, что долго, даже задремать успела. Тем неожиданней прозвучал заставивший вздрогнуть телефонный звонок.

- Я внизу, у калитки! - отрапортовал в трубку Артем. - Откры­вай и ничего не бойся. Я попросил таксиста подождать, пока не удостоверюсь, что в доме все в порядке.

- Хорошо.

Отодвинув кресло, Кира приоткрыла дверь и выглянула в зали­тый электрическим и солнечным светом холл второго этажа.

«Теперь хоть высплюсь, - подумала она, спускаясь по лестнице.

- Пусть сторожит мой сон... Сказать, что беременна, или нет? - вер­нулась она к связанной с Артемом теме. - Нет, не буду ни говорить, ни сохранять... Из него и без детей можно веревки вить...»

11

Вадим подъехал к офису, удачно припарковался, но долго не мог найти в себе сил выйти из машины. Словно энергетический вам­пир за ночь высосал их до дна и не дал ни малейшей возможности восполнить.

Не удивительно - почти не спал. Вернувшись в квартиру матери с диктофоном от Потюни, Вадим закрылся в своей комнате, поста­вил кассету и стал вслушиваться в диктофонную запись. Сначала прогнал весь разговор, затем повторил отдельные части, фразы, слова. Чутко улавливал звуки, посторонние шумы и в конце кон­цов будто наяву представил маленькое кафе-забегаловку, двух женщин за столиком, чашки с остывшим кофе. В какой-то момент даже почувствовал его прогорклый запах. Почему именно такой, объяснить сложно. Но именно запах, а не аромат, и именно про­горклый, а не свежий, душистый.

И, наконец, абстрагировавшись от лишних шумов и ассоциаций, он составил психологические портреты собеседниц. Бесспорно, та, что постарше, на голову выше юной студентки: в выгодном свете преподносила факты, умело давила, легко обнаружила трещину в, казалось бы, устоявшемся представлении девушки о том, «как надо» использовать информацию, и бросила туда «взрывпакет». Попала удачно, прямо в совесть: оглушила, ослепила, а дальше повела за руку к «спасительному выходу». Раскачала ситуацию и добилась своего. Что ж, интриганке Балай в данном случае можно поставить высший балл. А вот Кате...