Отреагировал на шум в холле и Андрей Леонидович - обернулся, скользнул настороженным взглядом по бригаде скорой, сидящим людям, девушке у стены, спрятавшей лицо в шарф. Обстановка в приемном покое никаких подозрений у Поляченко не вызвала, и он снова повернулся к двери.
Шум за спиной стих, впереди что-то скрипнуло, открылась дверь, и в коридоре появился мужчина в спецодежде. Выждав, пока он пройдет мимо, Проскурина рванула к двери, успела ее перехватить до того, как она захлопнулась, приоткрыла и проскользнула внутрь. Шарф, конечно, пришлось отпустить, и тот тут же предательски сполз на плечи. Успел ее рассмотреть Поляченко или нет, волновало уже мало. Во всяком случае не придется ни здороваться, ни разговаривать или того хуже - играть в молчанку, узнав друг друга.
Промчавшись мимо окна, где вчера дожидалась Венечку, Катя добежала до лестницы в подвал, насколько могла быстро спустилась по ступенькам, на перекрестке подземных коридоров повернула направо к своему корпусу и тут же притормозила: в полумраке прямо на нее медленно, чуть пошатываясь, в наброшенном на плечи белом халате брел мужчина. То ли объемные пакеты в руках были слишком тяжелы, то ли еще что, но походка его была очень неуверенной, да и двигался он странно, точно ничего перед собой не видел. Скорее всего, человек не совсем здоров. Вернее, совсем болен.
«Куда это он? Ему бы лежать», - успела подумать Катя, как вдруг взгляд зацепился за спортивный костюм под халатом и надпись с эмблемой на груди.
Надпись и эмблема с волнами были до боли знакомы: чемпионат мира по водным видам спорта в Шанхае. Насколько она помнила, волны переходили с груди на рукава, на спину. Такой костюм был у Вадима. Когда-то он оказался по делам в Китае, и партнеры предложили посетить совпавший по срокам чемпионат. Как по заказу, именно в тот день золото на стометровке сенсационно выиграла Саша Герасименя - землячка-красавица! На радостях Ладышев купил и костюм, и еще кое-что из сувениров, хотя делал это редко: не захламлял квартиру подобными вещами. А тут и костюм носил, и коллекционную тарелочку поставил на полку, чтобы вспоминать день триумфа и бурю эмоций, вызванную победой соотечественницы.
Подняв недоуменный взгляд на лицо приближающегося мужчины, Катя замедлила шаг и... застыла. Вадим! В ту же секунду ее душа метнулась вперед, навстречу другой душе, по которой страдала, но... Наткнувшись на ледяной невидящий взгляд, скукожилась и безвольно сложила крылья. Увы, та, другая, душа не пожелала пусть даже на долю секунды отреагировать на ее полет - холодная и чужая проплыла мимо.
- Привет... - все еще на что-то надеясь, пролепетала душа устами хозяйки.
- Привет, - холодно прозвучало уже за спиной.
Не выдержав, Катя обернулась. Фигура мужчины исчезла за поворотом. Шаги, удаляясь, затихали. Вскоре наверху скрипнула дверь, захлопнулась с глухим стуком.
- ...И до свидания, - прошептала душа.
В ту же секунду рядом распахнулась дверь грузового лифта, из которой санитары выкатили каталку с больным, раздались ругань, топот, скрип колес. Ничего не оставалось, как прижаться к стене и пропустить спешащую процессию.
«И меня так везли, - успела подумать Катя и, непроизвольно глянув на лежащего мужчину, узнала его: - Боже! Виталик!»
Каталку подвезли к следующему лифту с уже открытыми дверьми.
- Куда? - спросил лифтер.
- Вторая терапия, дальше видно будет, - затолкав внутрь каталку, коротко приказал врач, протянул медкарту сестричке и заторопился обратно.
- Что с ним? - спросила Катя проходившего мимо доктора.
- Девушка, шли бы отсюда, да побыстрее, - оставив ее вопрос без ответа, на ходу раздраженно бросил тот. - В больнице карантин, а вы тут гуляете.
«Надо быстрее в палату, здесь же вирусы на каждом шагу!» - с испугом осознала Катя и, заблокировав любые другие мысли и эмоции, поспешила вперед по коридору.
На ходу кивнув и сунув шоколадку в карман медсестре, которая была в курсе ее самоволки, она залетела в палату, плотно закрыла дверь и бухнулась на стул. От непривычно быстрой ходьбы сердце колотилось, как у зайца. Впрочем, не только из-за физической нагрузки. Мысль упрямо возвращалась к встрече в подземном переходе: «Понятно, Поляченко ждал Вадима. Но что тот делал в больнице? Лечился? Зачем тогда встал? Ведь он явно болен. Или навещал кого?.. И Виталик... Какой?»
Наконец утихло зашкаливавшее сердцебиение и восстановилось дыхание. Катя встала, вымыла руки, ополоснула лицо, промокнула полотенцем и посмотрела на часы: семь тридцать. Можно еще подремать до завтрака.
Но, несмотря на полуночные разговоры с отцом и ранний подъем, спать не хотелось: давало о себе знать перевозбуждение, случившееся дважды за утро. Стоило лечь и закрыть глаза, как неконтролируемые мысли о Вадиме и Виталике тут же атаковали сознание. Ответа на вопрос «что с ними?» у Кати не было, и, чтобы переключить эту заевшую пластинку, которая уже утомила, она решила почитать Интернет.
Особыми новостями Сеть не удивила. Активно обсуждалась лишь эпидемия гриппа - переполненные больницы, осложнения, летальные исходы.
«И вправду надо беречься, лишний раз из палаты носа не высовывать, - начитавшись страшилок, вняла она наставлениям медиков. - Но как же Вадим оказался здесь? Видно, сильно прихватило. По собственной воле он ни за что не лег бы в больницу. Жаль, Арина Ивановна только к обеду будет, не у кого спросить. И о Виталике что-нибудь узнать».
Все эти вопросы, конечно, можно задать и Раде Александровне, но обход по непонятной причине задерживался. Несколько раз, явно нервничая, в палату заглядывала старшая медсестра: пристально смотрела на Катю, словно желая удостовериться в ее присутствии, и, не говоря ни слова, исчезала за дверью.
Наконец зашла заведующая.
- Значит так, дорогуша! - плотно закрыв за собой дверь, строго начала она. - Отныне из больницы ни шагу. Больше никаких неотложных дел. Поняла?
- Поняла, - послушно кивнула Катя.
Такой категоричной Раду Александровну она видела впервые.
- Утром никому на глаза не попалась? Не останавливали? -уточнила та.
- Нет. Никто не останавливал. Ни вчера вечером, ни сегодня утром. А что случилось?
- Тяжелобольной из терапии сбежал, - раздосадованно вздохнула Рада Александровна. - Из Арининого отделения. А ее, как назло, на работе нет, отпросилась до обеда. Что теперь будет, одному Богу известно.
- А как его фамилия? - после небольшой паузы поинтересовалась Катя.
- Тебе-то зачем? - заведующая насторожилась. - Сбежал и сбежал, - попыталась она уйти от ответа.
- Ладышев? - напрямик спросила Проскурина.
Рада Александровна отвела взгляд и вздохнула.
- Я встретила его утром в подземном переходе, - Катя опустила глаза. - Теперь понимаю, почему он там оказался... Я знаю, вы в курсе всей истории, начиная со статьи о его отце. Пожалуйста, скажите, что с ним было? Очень прошу! - взмолилась Катя.
