– Не знаю. Я ушла с работы, и злость на себя ни к чему не привела, так что мне пришлось разозлиться на тебя! Еще у меня месячные, так что я могу быть немного не в себе. – Я сглотнула слезы.
Его губы дрогнули, ярость с лица исчезла.
– Это не смешно! – Я топнула ногой, как капризный ребенок.
Фыркнув в ответ, Кэм заключил меня в объятия. Я автоматически обвила его руками и уткнула горящее лицо ему в шею.
– Не будет больше разговоров о свободе и пространстве? – сипло спросил он, дыша мне в ухо.
Я согласно кивнула, и его руки сжались крепче.
– Почему ты ушла?
Я отодвинулась, и Кэм поставил меня на ноги, но не отпустил. Теперь, когда я была рядом с ним, мне тоже не хотелось его отпускать.
Господи, я так запуталась.
– Мейкл узнал, что я ушла от Малкольма, и наговорил мне гадостей.
Лицо Кэма потемнело.
– Каких гадостей?
Я пожала плечами:
– Начал с того, что обозвал меня дурой, потому что я бросила богатого мужика – лучшее, чего я могла достичь в жизни.
– Я его убью. Сначала ты подашь жалобу на неправомерные действия, а потом я его убью.
– Я больше не хочу иметь с ним ничего общего.
– Джо, он перешел все границы.
– Да, перешел. Но у меня не так роскошно со временем, чтобы устраивать всю эту канитель и призывать его к жалкому судебному ответу. Мне нужно найти работу.
– Брэден.
– Нет, – сжала губы я.
– Все-таки ты чертовски упряма, – покачал головой Кэм и поцеловал мои сжатые губы, сначала легко, затем сильнее, вовлекая меня в свою жажду большего.
Когда наконец он дал мне вздохнуть, его лицо показалось мне почти измученным.
– Больше не поступай так со мной, хорошо?
Устыдившись своего поведения и поклявшись себе впредь не тащить к Кэму что-то столь важное, как разрыв, пока нет абсолютной уверенности в принятом решении, я снова припала к его губам. Мои руки ласково гладили его обросшие щетиной щеки, а я надеялась, что он поймет из этого поцелуя больше, чем я готова сказать.
– Прости меня, – прошептала я.
– Уже простил. – Кэм крепко сжал мою талию.
Разгладив его новую футболку, я задумчиво свела брови:
– А почему ты такой нарядный? И что ты имел в виду под «не говоря уж о том, что я сделал сегодня»?
– А-а… – Кэм чуть отодвинул меня. – Тут кое-кто хочет тебя повидать.
Глава 21
Можно было бы подумать, что после участия в моем бредовом истерическом выступлении Кэм что-то сообразит и подготовит меня к тому, кто ждет меня в его квартире.
Но нет.
Он желал устроить сюрприз.
Немного нервничая по поводу ожидающей меня неизвестности, я последовала за ним в гостиную.
Мой взгляд немедленно привлекла молодая женщина, вставшая с дивана: ростом меньше меня, но выше Джосс, с соблазнительными изгибами фигуры и изумительными волосами. Почему-то первым делом я подумала, что это Блэр. Я уставилась в ее глаза, ореховые, но исключительно светлые, почти золотые, и ощутила, как сжимается мое горло. Кто-то мог бы сказать, что женщина чуть полновата, но я заметила только пышную грудь и соблазнительные бедра, которые вовсе ее не портили. Ее угольно-черные волосы ниспадали на спину восхитительной копной мягких локонов. Решив, что эта женщина – Блэр, я возненавидела ее с первого взгляда, и некоторое время до моего сознания не доходило, что в остальном она выглядит совершенно заурядно. Ее волосы, глаза и фигура создавали впечатление чего-то экстраординарного.
Тут она улыбнулась.
У нее была сногсшибательная улыбка.
– Джо?
И американский акцент.
А-а… что?
– Джоанна?
Хрипловатый голос заставил меня посмотреть влево, и при виде крупного мужчины, стоящего у камина, у меня глаза полезли на лоб. От тяжести взгляда его карих глаз я отшатнулась. Я была так поглощена ревностью, думая, что женщина – это Блэр, что даже не поняла, какими знакомыми выглядят ее экзотические глаза.
– Дядя Мик? – потрясенно выдохнула я, озирая его с ног до головы.
Теперь он смотрелся старше, седина пестрела в его темных волосах и бороде, но это был он, и никто другой. Башня, а не человек, шести с половиной футов ростом, с широченными плечами, он казался таким же крепким и здоровым, как одиннадцать лет назад. Все говорили, что дядя Мик сложен как настоящий громила.
Таким он и остался.
Что он здесь делает?
– Джо, – покачал головой Мик, ухмыльнувшись мне так, что я сразу заскучала по дому, – я всегда знал, что ты вырастешь убойной красоткой, девочка, но ты только посмотри на себя.
Его манера говорить на секунду смутила меня – резкие, четкие шотландские интонации в некоторых словах смягчались американской протяжностью. Это был акцент Джосс наоборот.
Все еще ошарашенная, я могла только повторить его имя:
– Дядя Мик?
Я посмотрела на Кэма, открыв рот от удивления. Сердце пульсировало у меня где-то в горле.
– Что тут происходит?
Кэм выступил вперед и успокаивающе взял меня за руку:
– Ты сказала мне фамилию Мика и то, что он уехал в Аризону. А еще показала старые фотографии. У Мика есть аккаунт на «Фейсбуке», там я его и нашел.
«Фейсбук»? Я недоверчиво уставилась на Мика, все еще не веря, что он здесь. Все хорошее, что было в моем детстве, сейчас стояло передо мной, и я не знала, чего хочу больше: уткнуться ему в грудь или развернуться и сбежать.
– Мы с Кэмом разговорились, и он рассказал, как тебе трудно жилось, милая. Мне так жаль. – Голос Мика звучал тихо, как будто он говорил с перепуганным животным. – Мне так жаль, что меня не было здесь.
Я сглотнула и в сотый раз за этот день постаралась не расплакаться.
– А почему ты здесь сейчас?
– Мы приезжали несколько лет назад в Пейсли, ненадолго, но никто не знал, куда вы пропали. Я виделся с твоим отцом.
Я содрогнулась при мысли о нем.
– Значит, он по-прежнему там?
Мик кивнул, делая шаг ко мне:
– Я рад, что Фиона увезла вас от него. Рад, что он понятия не имеет, куда вы уехали, и слишком туп, чтобы вас найти.
В носу защипало от слез, которые я не могла больше сдерживать.
– То есть вы прилетели в такую даль, только чтобы увидеть меня?
– Ты стоишь самолетного билета, малышка, – усмехнулся он.
«Малышка». Он всегда называл меня так, и я это обожала. Именно поэтому я звала Коула «малыш». Всхлип сорвался с моих губ, прежде чем я успела его остановить, и дядя Мик, явно устав терпеливо ждать, издал какой-то невнятный громкий звук, пересек комнату и сгреб меня в медвежьи объятия. Я обхватила его в ответ, вдыхая забытый запах. Мик никогда не любил лосьоны после бритья. Он всегда пах мылом и землей. Боль в моей груди усилилась – в его руках я превратилась в десятилетнюю девчонку.
Мы долго стояли обнявшись, пока мой плач не утих, а потом Мик выпустил меня, и его светлые глаза – глаза, которые я любила больше всех на свете, пока не появился Коул, – сияли от счастья.
– Я скучал по тебе.
Пытаясь подавить еще одну волну слез, я рассмеялась:
– Я по тебе тоже.
Откашлявшись и неловко заерзав от огромности чувств между нами, Мик обернулся к молодой женщине. Хоть он и не представил ее, мне уже не нужно было сообщать, кто она, – ее выдавал цвет глаз.
– Джо, это Оливия, моя дочь.
Оливия шагнула ко мне, ее глаза блестели от слез.
– Так здорово познакомиться с тобой, Джо. Папа столько лет о тебе рассказывал, что мне уже казалось, будто мы знакомы. Боже, это так же банально по смыслу, как на слух?
Я слабо улыбнулась, не совсем понимая свои чувства к ней. Видя, с каким обожанием дядя Мик смотрит на дочь, я порадовалась за него. Я была счастлива, что он нашел свою семью. Но тринадцатилетняя девочка во мне злилась на Оливию – злилась, что она отняла у меня дядю Мика.
Я попыталась задавить это чувство на корню, понимая, насколько оно бессмысленное, детское и мелочное, но, вопреки моему желанию, оно оставалось во мне.
– Приехав в Пейсли и не найдя вас, мы попытались искать на «Фейсбуке», но тебя и там не оказалось. Мы думали разыскать Коула, но не могли быть уверены, а папа опасался, что ты о нем вообще слышать не захочешь.
