— Я, правда, не хотела. Отпусти.
— Иди, живее, — резко оттолкнул ее от себя Ник, уже и сам не понимая, почему так «вежливо» обращается с этой глупой пустышкой. Она тут же скрылась за тяжелой дверью, но через минуту вновь разозлила Кларского. Теперь уже точно специально.
— Эй, ты, — заорала в подъездное окно второго этажа Ника. — Ты, окурок!! Это тебе!
Ник сердито обернулся, поднял взгляд, и она, радостно заржав, показала ему сразу два средних пальца, вытянув руки в окно.
— Nзапрещено цензуройN! — бросил в ответ Кларский и с размаху пнул ногой по попавшемуся на его пути камешку. Тот отскочил и ударился о капот припаркованной поблизости оранжевой, явно женской, машины, которая тут же дурным голосом взвыла. — Вот… дура.
— Это тебе!! Чтобы тебя гопники поцеловали, Клара!
— Чтобы я тебя больше не видел, кретинка! — заорал парень Нике, продолжающей с довольной улыбкой торчать в окне и показывать ему не совсем цензурные жесты — только теперь нахально вскинув одну руку через локоть другой.
— Я тебя тоже люблю, олух! — Завопила девушка. — Дебил! Жадный козел!
А Ник, больше не поворачиваясь, быстрым шагом направился по дороге вперед, не замечая, как тихо подъехала к подъезду Карловой хорошо знакомая черная «БМВ» Через некоторое время парни, сидящие там, знали точный адрес Карловой, а также много полезной информации как о ней самой, так и о ее семье. Бабушки во дворе охотно делились информацией. А потом довольный жизнью водитель автомобиля позвонил Кларскому-старшему.
— Привет, мы узнали адрес крошки малого. Записывай…
Пока мы сидели на школьном дворе, разговаривали, нервно смеялись и, конечно же, переживали за тех, кто попал в загребущие руки милиции, всех задержанных отпустили. Об этом сообщила все та же Инга, вновь позвонив Дэну. Тот, кстати сказать, слегка прибалдел. Его друг-юрист еще не успел приехать в отделение, а всех уже выпустили! Даже пары часов для порядка не продержали, не то, чтобы штрафы выписали или еще как-нибудь наказали!
Оказалось, ребят отпустили, потому что какой-то родственник Ника оказался ментом — об этом рассказал уже Димка, когда ему почти в этот же самый момент перезвонил Кларский. Неделю назад это меня, скорее всего, восхитило бы — мои предки ведь тоже в милиции работают, и я подумала бы, что это, так сказать, знак свыше, но теперь я просто обрадовалась, что этот факт помог ему и остальным выйти.
— Попроси его проводить Нику до дома, — попросил Дэн Димку, пока тот разговаривал с Никитой по телефону. Он кивнул и передал просьбу Кларскому.
— А кто это такая? — мигом заинтересовалась я.
— Да так, знакомая, — поморщился Смерч. — Я их с Ником из клуба вез.
— Вот как? А она больше твоя знакомая или больше знакомая Ника? — нахмурились во мне головастики-собственники.
— Наверное, больше моя. А, хочешь, я тебе цветов куплю? — заговорщицки прошептал парень. — Взамен утерянных?
— Хочу. — Не стала отказываться я, но все же взяла на заметку какую-то там Нику. — Мне на цветы вообще не везет…
— Договорились, Чип.
— А с чего ты такой добренький?
— Я чувствую себя виноватым перед своим мелким Бурундуком, — невинный взгляд устремился на небо. Я подозрительно посмотрела на Смерча, но промолчала.
Рокеры, узнав, что их длинноволосых друзей выпустили (те тоже им звякнули), распрощались с нами, как с родственниками, крепко пожав парням руки и осторожно похлопав меня по спине, и на радостях пошли пить пиво, гогоча на всю округу. Как я поняла, они вновь хотел воссоединиться с «потерянными» друзьями, чтобы вечерком сходить еще куда-нибудь.
Мы вновь остались втроем: я, Димка и Денис. А, да, над нами еще светило солнце, и оно же сопровождало нас до машины Дэна. Почему я приплела сюда солнце? Потому что оно стало моим спутником.
Как известно, если в компании три человека, то двое из них объединяются против третьего. Вот Смерчинский и Чащин умудрились объединиться. Спелись, гады. Они, соблюдая нейтралитет, вели себя довольно спокойно и дружелюбно и дружно подкалывали меня, как будто бы это я только что устроила разборку с рокерами.
Я возмущалась и спорила с ними, но внутри на самом деле была обеспокоена происшедшим в кафе, поэтому роль «третьего лишнего» поддерживала старательно. Пусть уж парни ко мне пристают с шуточками, чем друг ко другу. А то устроят еще и между собой драку, я явно разнимать их не полезу, и, в конце концов, мы все втроем окажемся в том же самом «обезьяннике», откуда только что ускакали Ник и рокеры, вырученные родственником Кларского. Хм, интересно, если у него кто-то из родственников — мент, знает ли он моего отца? А, ладно…
— У меня машина припаркована около кафе, — сказал задумчиво Смерч. — Идемте к ней, развезу вас по домам. Не спорь, — вдруг повернулся он к Чащину, — у тебя лицо разбито, и видок не самый лучший. В машине аптечка есть.
— А сам-то как? — кивнув, спросил мой одногруппник.
— Почти порядок.
— Морда целая. — Констатировал Дима с уважением.
— Вот и я в шоке, что целая. Я думала тебя, Смерчинский, прикончат на месте.
— Поэтому ты орала: «не пускай его к ним!», «защити его от них!», — спросил одногруппник тоненьким голоском, даже отдаленно не похожем на мой.
— Какая ты у меня заботливая, — вздохнул Дэн.
— А куда нам идти-то? — оглядывалась я по сторонам, хромая, — я чего-то плохо помню, откуда мы бежали.
— И я плоховато, — согласился Димка.
Дэн посмотрел на высокие деревья, будто на их ветках была развешана подробная карта района, и сказал уверенно:
— Я помню.
И он уверено повел нас через смутно знакомые дворы к «Сырному и чуду». По пути милый Смерч заметил, что я хромаю, и сделал очень заманчивое предложение:
— Больно, Чип? Взять тебя на руки?
— Спасибо, я сама.
— Мы будем нести тебя по очереди, — предложил Дэнни. К моему ужасу, Димка кивнул.
— Тем более, я сама! — вновь пришлось мне отказаться от подобной затеи. К кому-кому, а к Чащину на руки не полезу! Это тоже самое… что с подругой целоваться!
— Серьезно, Бурундук. Я же вижу, что тебе больно. — встрял Чащин.
— За Бурундука я тебя не тресну в репу только потому, что ты и так побитый, Чаща Лесная.
Я старалась не хромать и идти нормально, хотя ногу жгло так, словно бы ее решили поджарить. Чтобы не обращать внимания на мозоль, я болтала.
— А мы в кафе не заплатили вообще, — вдруг вспомнилось мне. От этой мысли я повеселела. — Круто! А-ха-ха-ха-ха! Мы надули кафе, парни!
И я радостно засмеялась.
— Что дурочкам еще для счастья надо? — выразительно посмотрел на меня Дима. — Только это…
— Они умудряется обрести счастье и в малом, — покивал серьезно Смерч и спросил у меня, как заботливый дядюшка у неразумной племяшки. — Да?
— Балда. Хм, — оглядела я ребят. — Мне прямо стыдно с вами идти. Если Дениска просто потрепанный, как после попойки, то ты, Димка, выглядишь эпично.
— Мы такие, потому что были заняты делом, — гордо отозвался на это Чащин.
— С каких это пор драка стала «делом»? Ты что, в конец рехнулся?
— Молчи уже, Машка.
Молчать я не хотела. Меня вообще успокоить сложно, а как нахлынет…
— Хо-хо. Такая милая я и такие стремные вы. Помните мультик «Леди и бродяга»? Про нас его продолжение можно снять: «Леди и бродяги». Нет… «Леди и две бродяжки». Или «Восстание бродяг»? Как вам? А «Властелин Бродяг: два лоха»? «Гарри Поттер и 2 оборванца»? Нет, тогда мне придется быть за Гарри, а я не хочу такого счастья. Тогда так: «Леди Марья и два оборванца». Или лучше «голодранца»? А еще мне нравится вот это: «Белоснежка и 2 гнома». Побитых гнома, а лучше гнума. «Пацанские войны. Эпизод V: Бродяги наносят ответный удар».
— Леди, вы слишком критичны, — в шутку отвесил мне полупоклон Смерч.
— Если не нравится с бродягами, могу предложить еще «В джазе только бомжики».
— Леди не критична, а кретинистична. — Заявил Димка под молчаливое одобрение Дениса. Во-о-от, узнаю старого-доброго Чащина — он в своем амплуа.
