А кто-то другой мог бы и опозорить Уэльстер на весь мир. И втянуть в войну…
Гардвейг себя не переоценивал.
Он сейчас не воин. Лорт тоже… брат хорош в интригах, но как полководец… не его это, не его. И что будет ждать Уэльстер в таком случае? Да на куски растащат! Треть земель останется, да и то не у его детей. А детей и вообще перережут. Страшно и думать о таком.
Эдоард же поступил… порядочно, хоть и нельзя говорить такое о короле. И Гардвейг чувствовал себя ему слегка обязанным. До определенного момента. И долг собирался отдать. Если все пойдет хорошо – дружба между двумя государствами крепкой будет.
В дверь поскреблись, и слуга доложил о прибытии барона Килмори.
Гардвейг кивнул, мол, дозволяю, барон вошел и низко склонился перед повелителем. Король смотрел без особого умиления. И вопрос был задан жестко. В лоб. Не допуская уклонения от ответа.
– Кто убил шевалье Авельса?
Как барон ни владел собой, но скрыть реакцию тут ему не удалось. Дернулось лицо, мелькнул в глазах сдерживаемый страх – Гардвейг и здоровым не отличался кротостью нрава… И король все понял.
Клятая анонимка была правдива до последней строчки.
Анелия действительно была замужем, и ее мужа убили. И барон отдавал приказ.
– Я все знаю, барон, – Гардвейг вздохнул. – И Эдоард тоже.
Теперь на лице барона отражалась только одна мысль. «Катастрофа».
Гардвейг хмыкнул. Могло быть и так, чего уж там. Могло бы… Альдонай уберег.
– Лонс Авельс оставил письмо. Которое и передали королю Эдоарду. Вчера мне сообщили о нем.
Барон как стоял, так в ноги Гардвейгу и упал. С воплями «Не виноват!!!», «Помилуйте!!!» и «Граф приказал!!!». Гардвейг послушал его минут двадцать, а потом великодушно махнул рукой.
– Эдоард не станет поднимать скандал. Радуйтесь. В противном случае я бы вас… а так все должно обойтись. Но если еще раз…
Последующее «никогда!!», «оправдаю!!!» и «отслужу!!!» он выслушал уже спокойнее. Нога почти не болела. Душа… душа тоже. Ничего с Анелией не будет, даже не убьют. А посидеть без мужиков в Стоунбаге ей только полезно будет. Недаром альдоны твердят на проповедях, что воздержание облагораживает…
Джес ждал принцессу у парадного входа. Казалось бы – чего глупее?
Осмотр принцессы во дворце?
Сплетни пойдут, слухи…
А вот и нет.
При всей своей величине дворец – очень сложная система. Есть разные коридоры, которыми можно пройти, есть покои, которыми никто не пользуется, и уединения во дворце тоже можно добиться.
Сейчас король на прогулке. Потом он изволит что-нибудь откушать на свежем воздухе. А придворные…
Двор следует за королем. И это не красивые слова.
Гуляет король, спрашивает, где граф такой-то или барон сякой-то, а их – нету. На горшке сидели. Или не присутствовали. И – немилость. На такое никто по доброй воле не пойдет.
А еще королевская прогулка – это шанс продемонстрировать монарху (в настоящий момент лишенному фаворитки) своих жен и дочерей. Поговорить с нужными людьми как бы исподволь. Для молодежи – пококетничать и даже обменяться поцелуями.
Все будут там. А во дворце будет тихо и спокойно. И граф Иртон, даже в компании принцессы, никому не будет особо интересен.
Слуги?
Кто обращает внимание на слуг?
Даже если они примутся сплетничать – кому это будет интересно? С тем же успехом будут обращать внимание на собачий лай.
А вот если принцессу пригласить в какой-нибудь дом в городе, или вообще сразу в Стоунбаг…
Кучер, лакеи, слуги, случайные люди – степень риска та же самая. Все не предусмотришь. Никогда не угадаешь. Никогда…
Джерисон раскланялся пред принцессой, провожая ее в специальную комнату. Потом он пригласит туда докторусов. А потом…
Если Анелия невинна – он проводит ее к Ричарду. Тот сейчас с отцом на прогулке. Ну и… свадьба.
Если же она не девушка – инструкции просты. Оглушить, связать, доставить в Стоунбаг. И забыть обо всем.
Докторусы точно забудут. Да и не будут они знать, кого проверяли. Маска готова, а представляться им принцесса не будет. В остальном же – самая обычная процедура.
А вот и та комната…
– Прошу вас, Ваше высочество.
Анелия не слишком удивилась, когда ее встретил граф Иртон. Почему нет?
Друг принца, доверенное лицо. Но когда Джерисон повел ее куда-то переходами – девушке стало страшно. А потом…
Потом сбылся ее самый страшный кошмар.
В комнате, куда ее привели, никого не было. Только кровать.
– Что происходит?! – возмутилась принцесса.
Сначала она подумала, что Джерисон собирается… она даже не слишком испугалась. Обернулась к графу Иртону, но тот уже успел закрыть дверь и заслонить ее собой.
– Ваше высочество, согласно старому обычаю, любая женщина, которая собирается замуж за принца, должна удостоверить свою невинность.
– Что?!
Анелия взвилась на месте. И возмущение у нее выглядело ненаигранным. Страх за свою жизнь стимулирует. Любая актриса позавидовала бы.
Джес выслушал истерику, не моргнув и глазом. Покачал головой.
– Ваше высочество, ваш отец дал согласие. И вы можете выйти из этой комнаты только после заключения докторусов.
– Да как вы…
– Или вообще не выйти. Ваш отец это одобрил и сказал, что бояться нечего.
– У вас есть его приказ?! В противном случае…
– Ваше высочество, – синие глаза Джеса сверкнули. Он уже почти не сомневался в правдивости анонимного свитка. – Посмотрите…
Анелия замолчала. Приняла из рук Джерисона свиток – и тут же опознала печать Гардвейга. Отец давал согласие на осмотр. Еще вчера написал, в компании Эдоарда.
Разум ее работал, как бешеный.
Раскрыли.
Где, что, как – это сейчас неважно. Проверку она не пройдет, если Альдонай ее обратно девушкой не сделает. Но это – вряд ли.
А что можно сейчас сделать?
Только одно. Сбежать.
На ней дорогое платье, его можно продать. На шее в ушах, на пальцах – драгоценности. Наряжалась… дура!
Но сейчас – это ее капитал. Но чтобы его применить, надо как-то выбраться отсюда. А как?
Граф Иртон ее не выпустит.
Обмануть?
Можно попробовать.
Пальцы Анелии коснулись крохотного пузырька в кошельке на поясе. Достать – пара минут. Но надо незаметно.
Как?
Если будут проверять, то…
Анелия всхлипнула – и сползла на ковер у ног графа.
– Джерисон, прошу вас!!! Не надо!!!
Джес чуть растерялся. Анелия вцепилась в его сапоги и рыдала. Через слезы пробивалось что-то невразумительное, типа: «Ужасно… такой позор… мой отец…»
Понять, что говорится, было нереально. На несколько минут Джес «поплыл» и не заметил, как женщина извлекла пузырек из мешочка на поясе.
Спрятала в рукаве. И продолжила истерику.
Минут через пять Джес таки поднял ее с пола, отряхнул, усадил на кровать и даже налил вина из кувшина.
Анелия сделала пару глотков – и истерика пошла с новой силой.
Джес чуть растерялся. Приводить принцессу в чувство пощечинами было как-то некорректно. Встал, заходил по комнате… и не заметил, как Анелия, бившаяся в истерике, ливанула в кубок почти половину пузырька.
Потом слезы начали стихать. Анелия сидела на кровати. Джес попытался предложить ей вина, но она отмахнулась.
– Граф, объясните мне, зачем это унижение?
– Ваше высочество, – елико возможно мягче заговорил Джес. – Это обычай. И в нем нет ничего удивительного. Ваш отец дал согласие…
– Это такое унижение… посторонние люди…
– Ваше высочество, все обставлено как можно более тайно. Нас никто не видел, у этой комнаты нет даже стражников. Докторусы и повитухи ждут в соседней комнате.
– Они меня узнают.
– Что вы! Наденьте маску – и никто никогда и не подумает…
Анелия поежилась.
– Я никогда не была с мужчиной. Но если так надо…
Джес принялся ее заверять, что надо. И если бы не… он бы никогда, и льстит себя надеждой, что ее высочество поймет…
