И только архимаг Валлиус, выслушав захлебывающуюся от волнения третьекурсницу — именно тогда в университете выбирают специальность, кивнул и сказал:
— Хорошо.
Я помню, что застыла, ощущая лишь, как колотится сердце.
— Хорошо?..
— Да, Эн. Очень хорошо.
Гораздо позже я поняла, что наставник ни на что особо не рассчитывал — просто он знал, что желание совершить одно открытие иногда приводит к другому. И оказался прав. На своем пути я совершила много важных для магической медицины открытий. И до сих пор работала над тем, что нравилось мне больше всего.
Каждый случай был уникален, и не существовало одного решения на всех. Приходилось экспериментировать, подбирать методики, препараты и схемы лечения. Кто-то восстанавливался за пару-тройку недель, на кого-то я тратила полгода — прогнозировать было тяжело. Но я билась до конца и побеждала.
Вылечу и архимагистра Арманиуса. Вылечила же я его высочество Арчибальда?
Обход и все процедуры я закончила только к обеду. Есть уже хотелось зверски, и я спустилась на первый этаж, в столовую для врачей.
— Эн! — увидев меня, приветливо помахала рукой сидящая за одним из столиков Ло Нор — старшая медсестра хирургического отделения и моя близкая подруга. Уровень дара у Ло чуть выше моего, но в университет она даже не совалась — после окончания школы пошла в медицинское училище при госпитале.
Я кивнула, набрала на поднос еды — обед для работников госпиталя был бесплатным — и опустилась на стул напротив Ло.
— Как там наш великий и ужасный? — Подруга заиграла густыми черными бровями. Волосы Ло высветляла до белизны, а вот брови оставляла родными. Почему-то ей нравилась именно такая внешность.
— Арманиус-то? — Я откусила большой кусок хлеба и с энтузиазмом погрузила ложку в суп. — Ношмаша, — произнесла с набитым ртом.
— А?
— Нормально, — ответила я еще раз, проглотив хлеб. Правда, тут же зачавкала супом. — Жить будет. А что, все уже в курсе, куда и к кому меня отправил Валлиус?
— Разумеется, — хихикнула Ло. — Ты же знаешь, у его секретарши язык без костей.
— И голова без мозгов…
— Точно. Так что сегодня все делали ставки, вышвырнет он тебя сразу или потерпит несколько дней.
— О! — Я развеселилась. — И как?
— Пока народ считает, что потерпит. Даже странно, с учетом характера Арманиуса.
— Они просто учитывают протекцию главного врача. — Я поморщилась. — Честно говоря, я тоже пока склоняюсь к мысли, что через пару дней он меня выгонит. Как раз массаж начнем…
Ло, знающая, что массаж — неотъемлемая часть терапии, вновь захихикала.
— Байрон, кстати, поставил на то, что ты продержишься до конца курса и вообще вылечишь Арманиуса.
Это было настолько удивительно, что я поперхнулась супом.
Байрон Асириус — мой заклятый враг еще со времен учебы в университете. Аристократ до последней капли крови, он терпеть не мог безродных выскочек, а я была самой выдающейся выскочкой из всех. Во время учебы я столько всего натерпелась из-за него! Впрочем, три года назад, когда мы оба стали сотрудниками госпиталя — только Байрон пошел в магическую хирургию, — он несколько поутих. Недолюбливал меня по-прежнему, но хоть козней не строил.
— Надо же. Может, он заболел?
— Да нет, здоров. Просто Байрон — один из немногих, кто знает тебе цену, Эн. Он тебя очень не любит, но не может не признавать твоих заслуг.
— Что ж, хорошо, если так. Он, конечно, первостатейная сволочь, но маг и хирург прекрасный. Думаю, со временем сможет занять место Валлиуса.
— Вообще, — Ло понизила голос, — среди персонала ходят слухи, что главный врач прочит в преемники тебя…
Я усмехнулась и отодвинула опустевшую тарелку. Брайон намекал пару раз, и я полагала, что он заговорит со мной об этой возможности в самое ближайшее время.
Но пока я могла сказать только:
— Это всего лишь слухи, Ло, не более.
— Ну, дыма без огня…
— Бывает, еще как бывает. Пойдем? Пора возвращаться.
Ло улыбнулась.
— Знаешь, — протянула она, вставая, — я, конечно, ни разу не архимаг Валлиус…
— Это точно.
— …но была бы я им, выбрала бы тебя в преемницы.
Я промолчала. Мне не хотелось говорить, что это было бы высшей наградой для меня, безродной Эн Рин, которую он один когда-то счел достойной учиться в Высшем магическом университете Грааги.
Я родилась в маленькой деревушке на севере Альганны. Так называется наша страна, с севера окруженная смертоносной Геенной.
Когда и почему появилась Геенна, никто не знает. Маги-теоретики (впрочем, практики тоже) строят различные теории возникновения, но они все равно не более чем теории. Огромная стена из огня, уходящая далеко в небо — и если бы всего лишь стена! Не подходить к Геенне ближе чем на километр — простое правило, но она, если ей захочется, и сама может прийти к тебе в дом.
Временами оттуда что-то выбиралось. Это «что-то» всегда было разным, и охранители, дабы не путаться, называли любых порождений Геенны демонами. Иногда это были черные птицы, способные обращать в пепел все, к чему прикоснутся. В другой раз — белесый туман, внутри которого было так холодно, что людям приходилось срочно доставать теплую одежду. Огромные волки, чудовищные насекомые, мерцающие звезды, огненные монстры, сильные, секущие песком ветра — история порождений Геенны насчитывала несколько томов. Все это изучали охранители, к числу которых относился и Бертран Арманиус.
Мне тогда едва исполнилось восемь. Родители мои были простыми крестьянами, и кроме меня у них было еще трое детей. Эду тогда стукнуло четырнадцать, Эв было двенадцать, а Эм — пять.
В тот день родители работали в поле, а Эд им помогал. Мы с Эв и Эм играли во дворе, когда услышали вдалеке страшный, жуткий, нечеловеческий рев, а следом сигнал — громкий пронзительный свист, которым полагалось предупреждать соседей о том, что Геенна в очередной раз проснулась.
Эв моментально тоже засвистела в свисток — селяне от мала до велика носили такие на шее — а потом схватила нас с Эм и потащила в погреб. Мы хорошо знали, что нужно делать — за восемь лет, что я прожила с родителями, те вдолбили в наши головы, как нужно себя вести, если услышишь сигнал. И не важно, где ты будешь — в поле, в лесу или дома.
Мы просидели в погребе несколько часов, ощущая, как вибрирует земля вокруг нас. Сверху доносились странные, жуткие звуки, напоминающие крики смертельно раненных зверей. А потом все стихло.
Тишина была такой долгой и полной, что Эв решила — пора выходить. На самом деле это было прямым нарушением родительского наказа, но мы ведь были детьми… Эм капризничала, не желая больше сидеть в холодном погребе, мы все хотели горячей еды, а над нами было тихо.
Поначалу, выбравшись наружу, мы даже не поняли, куда попали. Вокруг оказалось темно хоть глаз выколи, только кружились повсюду маленькие огненные светлячки — знак, что охранители здесь и выполняют свой долг.
А потом я увидела…
В темноте, в нескольких метрах от нас, что-то мерцало. Это что-то напоминало огромную змею. Чешуйки на ее теле мягко переливались, мигая, и это было бы красиво, если бы не было настолько жутко.
— Назад! — прошептала Эв, сжимая в объятиях Эм. — Энни, возвращаемся! Скорее!
Прошло много лет, а я до сих пор иногда просыпаюсь от тех слов сестры, сказанных свистящим шепотом, полным дикого страха. Так уж получилось, что больше ничего сказать Эв просто не успела.
Змея сделала рывок к нам, подбираясь ближе, подняла над землей большую голову, открыла огромный рот, в котором сверкнули три ряда ровных острых клыков, и извергла огонь, превратив сестер в горстку пепла за несколько секунд.
Мне повезло — я стояла чуть в стороне, и огнем меня почти не задело. Стало только очень жарко. И больно где-то в груди. Так больно бывает, когда хочешь заплакать, но что-то мешает, перекрывая дыхание.
— Ложись на землю! — крикнули вдруг позади меня, и что-то такое было в этом голосе, что я моментально послушалась — рухнула на пепелище. Все, что осталось от нашего дома, как я позже выяснила, — лишь пепел. Вот почему мы с сестрами совсем ничего не узнали, когда выбрались на поверхность.
