— Но одной кровью дело тут, похоже, не обошлось. Просто я давно вижу на пределе моего радиуса мини-карты маячущую за нами бабочку. Вот что, спрашивается, бабочка забыла над ночным морем? Не знаю, каким необходимым ритуалом Дриада-Танцовщица это объясняла, но наш пиратский корабль пропах духами и лосьонами, словно парфюмерная лавка. Насекомое хорошо чувствует эти запахи и идёт за нами, словно на поводке. Сейчас я её сниму.
Возле лесной нимфы, словно по мановению волшебной палочки, возник гудящий рой шершней. Валерия пальцем указала направление, и смертоносные насекомые скрылись в ночи. Не прошло и минуты, как над головой Валерианны Быстроногой зажёгся красный фонарь, означающий статус преступника.
— Всё-таки я оказалась права — это было не просто насекомое, а чей-то пет, — проговорила лесная нимфа, недовольно рассматривая красную метку над своей головой. — Вот только об этом я как-то не подумала, братишка. Теперь преследователям и нет нужды в петах — такой яркий прожектор видно издалека. Я только всё испортила…
— Спустись пока в каюту, — предложил я сестре, и Валерия поспешила убраться с палубы.
Едва сестра отошла, ко мне приблизился первый помощник и, кивнув на хорошо видимый силуэт триремы, прокомментировал:
— Военный корабль королевства Ларс. Довелось мне гребцом полгода побыть на такой триреме, страшное было время. Три сотни прикованных к вёслам гребцов, плюс ещё обычно берут полсотни рабов на смену самым истощённым, заболевшим или совсем выбившимся из сил гребцам. Если кто не восстановился за неделю — всё, за борт на корм акулам, лишних ртов никто возить не будет. Это я к чему говорю, капитан, они не отстанут от нас и рано или поздно догонят.
— И что ты предлагаешь, Зябаш? — поинтересовался я, прекрасно понимая, что просто так этот разговор первый помощник бы не завёл.
— Я вижу два пути, капитан. Пока наши гребцы не выдохлись, и расстояние ещё есть, можно свернуть к вон тому скалистому берегу, — Зябаш Живучий указал на тёмную едва различимую полосу на севере. — Там берег, конечно, ужасный, а лодка у нас только одна осталась, но если всё же суметь высадиться, то там все скалы и холмы пронизаны подземными туннелями сильнее, чем трухлявое дерево ходами жуков-древоточцев. Тут начинается Роваан-Дум — горный край дварфов, где подземные карлики обитают тысячелетиями. Поговаривают, что можно пройти под землёй от океана до самой Великой Пустыни. Врут, наверное. Но то, что можно уйти в подземные туннели Роваан-Дума и оторваться от преследователей — это факт. У нас в команде есть дварф-механик Гнум Злобный, он уроженец здешних мест и может помочь.
Я заметно просветлел лицом. Путь к бегству существовал, это хорошо. Вот только для меня уйти в подземелья — значило бросить «Белую Акулу» и с треском провалить поручение, данное мне самим вице-президентом корпорации «Бескрайний Мир».
— В этом случае придётся бросать хороший корабль, да и экипаж — едва ли подземные жители согласятся впустить к себе две сотни головорезов. А второй путь?
— Разворачивать «Белую Акулу» и идти на абордаж! — решительно проговорил Зябаш Живучий.
Увидев недоумение на моём лице, опытный пират поспешил продолжить:
— На самом деле не всё так безнадёжно, капитан. Экипаж на такой триреме бойцов сто, от силы сто тридцать. Да, там хорошо обученные королевские солдаты и опытные матросы, но у нас больше сабель. К тому же если удастся пробиться на нижние палубы триремы, можно освободить рабов-гребцов. Далеко не все они смирились со своей участью, многие встанут на нашу сторону, если пообещать им свободу. Собственно, именно так я освободился когда-то от рабства — к нам на палубу гребцов ворвались солдаты соседнего королевства, убили надсмотрщиков и объявили, что даруют свободу всем рабам, кто поможет в сражении. Многие из гребцов тогда вызвались, и я был в их числе. Правда, из всех добровольцев в той кровавой сече выжил лишь я один, за что и получил прозвище «Живучий».
Я не стал говорить первому помощнику, что его план абсолютно нереальный, так как двенадцать неумирающих выкосят половину команды «Белой Акулы» ещё до того, как корабли сойдутся для абордажа. Лишь посмотрел на бесполезную стоящую на носу диремы катапульту.
— Хорошо, Зябаш. Нам нужен где-то час на подготовку, так что пусть гребцы не снижают темпа. За это время нужно вооружить команду, а также соорудить большие деревянные щиты на носу корабля, чтобы расчёт катапульты и нашу абордажную команду не перебили лучники. Я слышал, ты купил в порту бочку рома взамен потраченной. Самое время выкатить её на палубу. Найди шамана и зови его ко мне в каюту — для него найдётся работёнка как раз по его профилю. И прикажи сменить уже этот нелепый флаг торгового корабля на наше чёрное знамя с белой акулой! Через час мы пойдём на абордаж!
Навык Бригадир повышен до 19-го уровня!
* * *
Час нужен был не только для сооружения щитов — для этого хватило бы и десяти минут. Нет, я хотел использовать это время для решения проблемы с медальоном, отвечающим за управление виверной. Мысль была простой: невозможно потерять то, чего нет. Если в момент смерти моего ушастого гоблина (вполне возможной в самое ближайшее время, учитывая ситуацию) при нём не окажется ценного медальона, то и нечему будет дропаться. Нет, я не собирался выкидывать столь ценный предмет за борт — подобное действие могло быть расценено корпорацией как попытка сорвать массовый ивент, да и СТЕРВА вполне могла потерять связь со мной и улететь навсегда.
Но вот передать на какое-то время медальон одному из моих петов… Ведь нигде в правилах охоты не сказано, что управляющий виверной предмет обязательно должен лежать в моей сумке или быть надетым на тело. Может, у меня в инвентаре места нет, и это действительно близко к правде, и потому я решил переложить часть предметов в сумки Ирека и Юнны. Кто мне может запретить использовать слоты спутников для хранения собственных вещей? Далее, думаю, мысль понятна — если НПС-пет убит чуть раньше своего хозяина, то он возродится одновременно с хозяином уже в безопасном месте, причём со всеми ценными предметами в инвентаре.
— Ирек, подойди ко мне, дело есть, — подозвал я мальчишку-гоблина. — Открой свою сумку!
СИСТЕМНАЯ ОШИБКА! Инвентарь НПС-персонажа $FA1276-В00133 переполнен. Код ошибки #LOC/ER-009875. Сообщение передано в техническую поддержку «Бескрайнего Мира». Приносим извинение за возможные доставленные неудобства.
Переложенный Иреку в рюкзак бронзовый медальон упал на пол. Хотя свободное место в рюкзаке гоблинского паренька имелось, но положить туда квестовый предмет не получилось. Не получилось и надеть медальон на цепочке НПС-пареньку на шею. Понятно… Я поднял ценный предмет и вышел на верхнюю палубу в поисках своего крылатого маунта. СТЕРВА спала на досках возле катапульты, по-кошачьи свернувшись клубком. Я обнял своего маунта за шею и зацепил виверне медальон.
ЛОГИЧЕСКАЯ ОШИБКА! Бесконечная рекурсия. НПС-персонаж $FF0А11-СВ0223 зависит от внешних команд, получаемых от себя же. Код ошибки #LOC/ER-009955. Сообщение передано в техническую поддержку «Бескрайнего Мира». Приносим извинение за возможные доставленные неудобства.
Пусть с логической ошибкой, но медальон удалось закрепить на шее СТЕРВЫ. Есть! Получилось! Теперь предстоящее сражение с целой дюжиной неумирающих представлялось уже чем-то вроде аттракциона в парке развлечений — на первый взгляд страшным и опасным, хотя при этом разум подсказывает, что ничего плохого с тобой не случится. Так и тут в случае проигрыша я рисковал лишь потерей части опыта, но не своим уникальным крылатым маунтом.
Но всё же хотелось бы не просто поучаствовать в морском сражении, но и победить. Для этого я подозвал к себе шамана Гуу и объяснил суть задачи:
— Мы развернёмся и пойдём навстречу врагу. Стреляем первыми из носовой катапульты, пользуясь её большей дальнобойностью по сравнению с обычными луками и арбалетами. Времени на перезарядку катапульты не будет — корабли сойдутся быстрее, чем мы сможем снова натянуть воротом канат. У нас будет всего один выстрел, и в него нужно вложить всю нашу ярость, злость и максимум наносимого вреда. В чашу катапульты загрузим не один горшок с зажигательной смесью, а сразу десяток или даже два, сколько поместится. Снаряды будут связаны между собой верёвками, чтобы вся эта горящая конструкция раскрылась в полёте широкой сетью, зацепилась за любую снасть триремы — мачту, парус, постройки — и огненным дождём пролилась по палубе.
