Я чувствую, что у меня дрожит голос и даже слёзы появляются на глазах.
Мишка это всё замечает и, наконец, соглашается:
— Хорошо, давай...
Я обрадовался и придвигаю ему стул с лекарствами. А он говорит:
— Нет, сначала ты, потом я. Мне одному скучно глотать. Сначала ты все лекарства проглоти, а потом я проглочу.
— Честное слово?
— Конечно!..
Я подумал-подумал и решил соглашаться. Мне же не привыкать принимать лекарства. Ещё совсем недавно столько пришлось их проглотить во время болезни! Зато я сдержу слово и сумею сказать родителям, что всё в порядке.
Я начал с пирамидона. Проглотил таблетку и запил её жидкостью, которая была в стакане. Тут же я поморщился, потому что эта жидкость оказалась очень горькой. Но я, конечно, не сказал об этом Мишке, потому что он тогда бы не стал её пить.
Мишка с удивлением смотрел на меня, когда я пил жидкость, потом говорит:
— Ты одну таблетку проглотил, а я эти таблетки должен по две штуки глотать.
Тогда я, ни слова не говоря, проглотил вторую таблетку пирамидона, снова запил жидкостью и взялся за стрептоцид.
Мишка говорит:
— А эти, большие, я должен по одной проглатывать.
Я проглотил и эту большую таблетку и снова запил горькой жидкостью из стакана.
Мишка снова посмотрел на меня с удивлением, а я ему говорю:
— Ну, вот. А теперь давай ты. Как договорились. Начинай пить это питьё, тут как раз твоя доля осталась, а потом таблетки. Или принимай, как я, таблетки и запивай питьём.
Мишка говорит:
— А это совсем не питьё. Это для полоскания горла.
Я с ужасом смотрю на стакан и говорю страшным шёпотом:
— Это же, наверно, яд! Почему ты мне сразу не сказал? Когда я пил?!
Мишка говорит:
— А ты спрашивал? Ты всё время пьёшь и пьёшь. Я думал, тебе нравится...
А я держусь за живот. И вдруг подумал: «А если я отравлюсь?»
Когда я так подумал, я закричал. А Мишка начал плакать. Прибежали и папа, и мама, и бабушка. Они решили, что с Мишкой случилось какое-то несчастье.
Я увидел их перепуганные лица и говорю:
— Только вы не волнуйтесь. Может быть, я в эту самую минуту отравлюсь...
И Мишка плачет ещё сильнее и говорит:
— Он выпил моё полоскание...
Бабушка говорит:
— Боже мой... Что было в стакане?.. Что ты туда налила, Оля?
Мама говорит дрожащим голосом:
— Раствор... Йод... Глицерин... Его же, наверно, нельзя пить...
Папа говорит:
— А, может быть, ничего страшного?..
Бабушка говорит:
— Надо спасать ребёнка.
И все начали меня спасать.
Когда человек отравляется, он должен всё время пить молоко. Дома оказалось три бутылки молока. И ещё немного молока было оставлено кошке Гипотенузе, чтобы она поужинала. Меня заставили выпить все три бутылки и ещё кошкино молоко тоже.
Из-за этого я сейчас на молоко даже смотреть не могу.
А когда меня спасли, то мне же, конечно, и влетело.
Невезучкина тайна
Однажды папа сидел и читал журнал «Огонек». А я делал уроки.
Папа закрыл журнал и говорит:
— Интересно...
Я перестал делать уроки и спрашиваю:
— Что интересно?
— Интересно, что известный итальянский учёный спит всегда 5 часов в сутки. Его фамилия Петруччио.
— А зачем он так мало спит? Папа сказал:
— Ему этого достаточно. А время, которое остаётся свободным от сна, он, вероятно, использует для работы. Я говорю:
— А я сплю 10 часов. Как два Петруччио. -
Папа засмеялся и говорит: — Тебе и надо столько спать. Ты ещё маленький.
Но я начал думать по-другому. Я начал думать, что теперь, наконец, понимаю, почему я так мало успеваю сделать в жизни. Очень просто: я много сплю.
И я решил, что я буду спать столько, сколько этот учёный Петруччио — 5 часов и не больше.
Конечно, если я скажу об этом папе, а особенно маме или бабушке, они станут меня уговаривать: «Не делай так, не смей! Ребёнок должен спать не меньше десяти часов, иначе будет вредно для здоровья... Организм требует...»
Поэтому я решил спать всего 5 часов тайно, чтобы никто-никто об этом не знал и даже не догадывался.
И вот однажды я раздеваюсь и, как всегда, ложусь в постель. 9 часов вечера. Мишка уже спит. Бабушка в другой комнате о чём-то разговаривает с мамой.
Я сплю в одной комнате с Мишкой и бабушкой. Мишка спит всегда крепко, а бабушка иногда просыпается. Поэтому самое важное — это скрыть мою тайну от бабушки.
Прежде всего надо вычислить, когда мне проснуться. Ложусь я в 9 часов вечера. Если к ним прибавить 5 часов, то получается 2 часа ночи. Вот и хорошо, значит, я буду теперь просыпаться и начинать свой день с двух часов ночи.
Перед тем, как заснуть, я себе тихонько, но настойчиво говорю: «2 часа ночи... 2 часа ночи»... Это я внушаю своему мозгу, когда мне надо проснуться, отдаю ему приказание.
Так может делать не каждый человек, а только такой, у которого есть сила воли. Я лично всегда так делаю: перед сном говорю себе вслух, когда надо встать и точно в это время просыпаюсь. Поэтому мне никаких будильников не нужно. Раз есть сила воли, то можно обойтись и без будильников. Так меня научил папа.
И на этот раз получилось, как я хотел. Просыпаюсь. В комнате совсем ещё темно. Окна у нас закрыты шторами. Между ними посредине всегда есть хоть какой-нибудь просвет. Когда я просыпаюсь утром, то через этот просвет сразу видно, что уже утро.
А сейчас через этот просвет ничего не видно, потому что ночь. Лежу я в кровати и думаю: «Ну вот, я поспал 5 часов. Кажется, организм больше не требует. Но что я теперь буду делать? Этот итальянский учёный, он ведь, наверно, не в 9 часов вечера ложится спать, а может быть, в 12 часов вечера или даже в час ночи. И встаёт поэтому в 5 или 6 часов утра и спокойно себе работает. А что я буду делать сейчас, в 2 часа ночи?»
Прежде всего надо проверить, действительно ли сейчас 2 часа ночи, а потом уже можно будет решить, что мне делать дальше. Я знаю, что будильник всегда стоит на стуле около бабушкиного дивана. Я тихонько встал и, не видя ничего перед собой в темноте, пошёл туда, где должен был находиться диван. Но только я сделал несколько шагов, как наткнулся сразу на стул и сильно ушиб колено.
А самое главное — от шума проснулась бабушка и спрашивает:
— Что?.. Что такое?..
А я застыл в темноте и даже дышать перестал.
Бабушка зевнула, перевернулась на другой бок. Я подождал ещё немного и стал снова осторожно продвигаться к дивану.
А сам думаю, только бы не задеть стул, на котором стоит будильник. Чтобы не задеть этот стул, я вытянул вперёд руки и стал передвигаться маленькими шажками.
Наконец мои руки нащупали спинку стула, опустились ниже. Вот и будильник.
Я его осторожно взял и стал так же, очень медленно и тихо, передвигаться к двери. Сильно болело ушибленное колено, но я на него не обращал внимания. Мой план был такой: я тихо открываю дверь, выхожу в переднюю, потом на кухню — там светло и можно увидеть, сколько сейчас времени, и вообще обдумать, что делать дальше.
Но вдруг Мишка позвал: — Бабушка!..
Конечно, это нехорошо с его стороны, но Мишка всегда ночью привык звать бабушку, когда ему хочется пить или ещё что-нибудь.
Бабушка отозвалась и стала вставать с дивана. Она могла увидеть, что я совсем не сплю, и тогда я бросил под одеяло будильник, сам быстро улёгся и чуть не закричал от боли, потому что металлические ножки будильника впились мне в бок.
