<p>
Тэд старательно перечислил всех подозреваемых по делу Томаса Элгриса от Грегора до супруги покойного, Ангелины. Шесть имен, из которых он мысленно вычеркнул Руферта.</p>
<p>
Едва поставив точку, ловец задумался о главном: а как все это подвести к тому, что два дела (убийство Элгриса и организация побегов душ из барьера) связаны, при этому не подставившись самому.</p>
<p>
Теодор закусил карандаш. Механическая сорока, начала перебирать лапами в нетерпении. Где–то там, меж стальных шестеренок находился кристалл, в котором заточена сущность. Иногда – это была прана, иногда – магическая искра, отданная магом–создателем добровольно, частица его дара. Или, как вот у этой сороки, отловленная в лабиринте заблудившаяся душа воровки. Домушница, умершая, но не сумевшая уйти за грань (видимо, в довесок к украденному добру она прихватила еще и проклятие скитающегося привидения), призраком слонялась по миру без теней. В Оплоте ей предложили отслужить десять лет вестником, взамен избавив от проклятия и сопроводив за грань. Она согласилась.</p>
<p>
Эта сорока была личным вестником мессира и сейчас вовсю недовольно вертела головой, кося на раненного Тэда своими глазами–бусинами. И тут ловца озарило. Он, ухватив музу за подол, начал вдохновенно сочинять. О том, как нашел в лабиринте дух Томаса, связанного проклятием, и как тот поведал ему об отсекателе. Том самом отсекателе, который Тэд и выловил потом на месте побега чокнутой души.</p>
<p>
Закончил ловец свое письмотворчество уже ближе к закату. Сложил листы вчетверо и вручил их в раскрытый сорочий клюв. Птица, зажав послание ,лишь черканула в воздухе хвостом и улетела, стрелой миновав открытую форточку.</p>
<p>
Тэд же наконец уделил должное внимание подносу с давно остывшим обедом: уха, лепешки, кисель. Простая еда показалась деликатесом, поскольку была приправлена лучшим в мире соусом – голодом.</p>
<p>
Расправившись со снедью ловец взял в руки листок и карандаш. В этот раз исключительно для себя. Он написал в столбик шесть имен:</p>
<p>
Грегориан Энроу, он же Грегор Элгрис</p>
<p>
Дуглас Шарфилд – деловой партнер Элгриса.</p>
<p>
Абрам Тро – конкурент Томаса.</p>
<p>
Стенфилд Мьярик – друг семьи Элгрисов.</p>
<p>
Карлос Ренье. По словам призрака – лучший друг самого Томаса.</p>
<p>
Руферт – должник.</p>
<p>
Ангелина – жена покойного.</p>
<p>
А потом Тэд зачеркнул имя шулера и начал буравить взглядом оставшиеся пять. Он так задумался, что лишь в последний момент заметил вестника.</p>
<p>
Сорока спикировала на оделяло и выронила, а по ощущениям – выплюнула, из клюва послание.</p>
<p>
</p>
<p>
«Складно врешь. Даже не понял, где именно. Дело остается у тебя. Приступишь к расследованию со следующей недели. А пока – выздоравливай.</p>
<p>
Мессир Логан.</p>
<p>
PS и чтобы непременно раскрыл. Я выдал тебе внушительный аванс своего личного доверия.»</p>
<p>
</p>
<p>
Тэд прочитал и усмехнулся. В этом был весь его начальник. Прямо, честно, по существу, но веря. Ловец переглянулся с сорокой.</p>
<p>
– Значит, три дня мне еще в этой целильне куковать, – обратился он к единственной собеседнице.</p>
<p>
Сорока стрельнула в него хитрым взглядом и глумливо заклекотала.</p>
<p>
За окном начал собираться дождь, готовясь заступить на ночную смену. Ближе к полуночи по стеклу ударили первые мелкие капли, но Тэд этого не слышал. Он выполнял распоряжение начальства – старательно поправлялся и спал.</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
ОН</p>
<p>
</p>
<p>
Время утекало сквозь пальцы. Но сейчас, когда он уже готов был отказаться, сдаться, эксперименты начали давать свои плоды.</p>
<p>
Он глянул на Ирму. Девчонка сидела на цепи. Один конец вереницы стальных колец был вмурован в стену, второй – заканчивался замком, который в свою очередь скреплялся со стальным ошейником. Порою ему казалось, что его «эталон» начал сходить с ума. Медленно, но верно теряя связь с разумом.</p>
<p>
– У тебя ничего не получится, – убежденно заявила девченка, поджимая ноги под себя: пол в подвале каменный и жадный до человеческого тепла так и норовил после лобзаний стоп подарить кашель с простудой. От его холодных поцелуев спасал лишь сломанный тюфяк, на котором и сидел пленница.</p>
<p>
Ее разбитая верхняя губа, синяки на руках и плечах красноречиво свидетельствовали о недавней вспышке гнева ее хозяина.</p>
<p>
– Опять дерзишь? Давно под плетью не выла?</p>
<p>
– Может, хочу довести тебя до бешенства, чтобы ты меня наконец убил? – в ее взгляде не было злости.</p>
<p>
Ирма давно перешагнула ту грань, когда веришь, что твой мучитель тебя отпустит, если скажешь ему все, что он хочет услышать, если будешь выказывать ему готовность служить и почтение. Она уже была на той стороне, где не бояться смерти. Скорее Ирма ее ждала. Желала разумом. Но молодое тело сопротивлялось, хоть и неосознанно. Даже вот сейчас. Она не отдавала себе отчета, когда поджимала ноги, в попытке согреться.</p>
