Из разговора с Галиной Юрьевной я знала, что с учебой у Стаса все в порядке, насчет этого между сыном и матерью существовал негласный договор, касающийся личного пространства, денег, и прочего, потому осторожно возразила подруге:
— Я думала, Фролов хорошо учится. Слышала, как тренер по баскетболу говорил, — нашлась с ответом, краснея под заинтересованным взглядом подруги.
— Ну не знаю, — повела плечом Дашка. — Может быть, и хорошо. А только все равно олень! — со вздохом резюмировала и устремилась к нашему столику.
В столовой было шумно и пахло едой. Петька Збруев сегодня проспал, пришел в школу к началу второго урока, и ему здорово досталось от преподавателя. За опоздание парню предстояло убрать в столовой столики за одноклассниками, и Петька откровенно грустил, выслушивая от друзей смешки и подколки. Сегодня он не обзывал Кузнецову Белкой, не просил дать орешки, а только молча переглядывался с подругой, жуя отбивную и запивая ее компотом.
— Ну и подумаешь: вытереть стол тряпкой. Что здесь такого? — возмутилась своим мыслям Дашка. — А Терещенко сам дурак, если не понимает.
Действительно, ничего. В моей старой школе мы так и делали, дежурили классами по очереди, но это была новая школа, платная, со своими правилами, здесь хватало работников обслуживания детей богатых родителей. Я только хотела предложить Дашке остаться и помочь Петьке с уборкой, как почувствовала на себе тяжелый взгляд. Даже не поднимая головы, знала, чьи глаза остановились на мне.
Секунда оглушительной тишины, в которую я успела вернуться в тот вечер, когда сводный брат нашел меня, и сердце забилось снова.
Стас вошел в столовую не один. Прошел с друзьями за столик, своим появлением заставив обеденный зал заметно притихнуть. Одна из старшеклассниц, красивая темноволосая девчонка — та самая Ленка с вечеринки, поняла я, — поставив свой поднос на стол, опустилась со Стасом рядом, и он тут же уверенным, ленивым жестом обнял ее, хихикающую и довольную, за плечи. Продолжая смотреть мне в глаза, склонил голову и поцеловал в шею…
Вот видишь, ты такая же, как все. Глупая сводная сестра.
Сознание ослепила вспышка боли и стыд. Я узнала чувство, уколовшее сердце, и испугалась. Я не должна была чувствовать ревность, я не имела никакого права на это взрослое чувство, и все же сейчас в этой столовой не только Маринке стоило труда не показать волнения и не дать волю слезам. Уткнувшись в тарелку, я отчаянно старалась справиться с собой, мечтая ослепнуть и оглохнуть, чтобы не видеть сводного брата и не слышать звонкий девичий голос, снова и снова повторяющий его имя.
— Так ты не обидишься, Насть, если я сама?
— Что? — кажется, я не расслышала слова Дашки. Подруга выглядела немного смущенной, и я рассеянно подняла голову. — Что сама, Даш?
— Ну, останусь помочь Петьке с уборкой? — сказала как-то неловко. — Не обидишься?
Нет, я не обиделась. Сейчас я была только рада сбежать из столовой, да и совсем из школы, если бы могла. Возможно, я бы так и сделала, торопливо идя по длинному коридору, спускаясь следом по лестнице, если бы чья-то рука неожиданно не остановила меня.
— Настя? Привет!
Это был Сергей Воропаев, друг Стаса и брат Маринки, и я удивленно уставилась на блондина.
— П-привет.
Он широко улыбнулся, обнажив ряд белых зубов. Прислонился плечом к стене, стоя на ступеньку ниже, преграждая мне путь.
— Куда бежишь? Или от кого? — спросил, словно в воду глядя. — Случайно, не меня ищешь?
— Нет, не тебя, — я ответила и вдруг поняла, что он шутит. Смутившись, постаралась улыбнуться в ответ. — Просто хотела спуститься в холл, кое-что забыла в раздевалке. Извини…
Уже собиралась его обойти, когда рука Сергея снова обхватила запястье.
— Послушай, Настя…
— Да.
Парень прогнал с лица улыбку и теперь смотрел на меня серьезно.
— Ты когда-нибудь бываешь одна? В том смысле, что… погулять по городу, сходить в кино? Тебе ведь отец не запрещает?
Последняя моя прогулка по городу закончилась не очень хорошо, и я даже нахмурилась, вспоминая поздний зимний вечер, холод и панику, охватившую меня, когда поняла, что потерялась.
— Нет. Но мне не очень нравится. Я еще плохо знаю город.
— Жаль, — грустно ответил блондин. — Жаль, что не нравится. Если хочешь, я бы мог показать тебе парочку интересных мест. Здесь поблизости есть каток и кинотеатр. Я подожду тебя после школы, можно? Мы могли бы сходить в кино.
Симпатичный парень и с настроением все в порядке, вот только он вряд ли сможет помочь мне. И пальцы, не отпустившие руку, мягко поглаживающие запястье странно напрягали, как и прямой взгляд голубых глаз. Таких же смелых и недобрых, как у сводного брата.
На секунду показалось, что я смотрю в серые, холодные глаза Стаса. Темные, как омуты, и такие же опасно-манящие.
— Н-нет, не уверена, что хочу, Сергей. Извини.
— Плохо, — парень невесело дернул уголком губ. Оглянувшись, запустил пальцы в светлые волосы, отбрасывая пряди со лба. Это простое движение — чуть дерганное и нерешительное, снова напомнило о сводном брате, и я невольно отступила. Последнее время я слишком много о нем думала.
Это из-за Стаса, да? Из-за него ты не хочешь пойти со мной гулять? — озвучил догадку Воропаев. — Мы можем не говорить Фролу, и он ни о чем не узнает, — блондин снова смотрел на меня прямо, продолжая изучать лицо и смущать пристальным взглядом. — Настя, я ведь не так много прошу. Всего лишь прогулка друзей в кино и ничего больше.
Он снова улыбался, уверенный, что не откажу. Держал запястье в ладони, не собираясь отпускать, зная, что этим непрошеным прикосновением тревожит меня. Я уже успела понять, что в этой школе девчонкам не принято отказывать таким, как он. Мой друг Егор сказал бы, что Сергей мажор, напыщенный, самодовольный индюк, и я бы с ним согласилась. Хотя значение этого слова до конца смогла понять только сейчас.
Я не хотела с ним идти по многим причинам. Я плохо знала его, он был лучшим другом сводного брата и мог просто смеяться надо мной. Я часто видела его в обнимку с другими девчонками и не чувствовала себя уверенно рядом. Нет, мне определенно стоило держаться от Сергея Воропаева подальше.
Прозвенел звонок, и я оглянулась. Хотела убежать, обрадовавшись причине, по которой могу оборвать разговор, но парень снова не отпустил меня. Неожиданно я поняла, что на пустой лестнице мы остались вдвоем.
— Настя? Я все еще жду?
Сердце колотилось испуганной птицей: было страшно опоздать на урок, и страшно остаться. Я постаралась взять себя в руки и ответить как можно спокойнее.
— Я не знаю, есть ли Стасу дело до меня. Думаю, что нет. Но я точно знаю, что ему не понравится, если я стану общаться с его лучшим другом. И… я совсем не знаю тебя, Сергей.
— А что, я такой страшный? Несимпатичный? Не нравлюсь тебе? — блондин игриво поднял темную бровь.
— Н-не уверена, — качнула я головой.
— Совсем-совсем?
Мне не хотелось шутить с ним, и очень не нравилось находиться наедине.
— Пожалуйста, отпусти, мне нужно на урок.
— Ничего. Скажешь, что ходила к медсестре. У вас, у девчонок, бывают же эти, как их, — трудные дни, — нашелся Сергей. — Никто тебе и слова не скажет, можешь поверить, проверено.
Это было слишком и щеки стали пунцовыми. Никогда еще ни с одним мальчишкой так запросто я не касалась подобной темы в разговоре.
Кажется, Воропаев понял, что перегнул. Снова согнал с лица улыбку, растерянно поджав губы.
— Ну, извини, Настя, неудачная вышла шутка. Я тоже волнуюсь, можешь поверить. Не каждый день стою тут, как дурак, назначая свидания. Да отпущу я тебя, не бойся, просто понять хочу.
— Что именно? — это было непросто, но я старалась смотреть ему в глаза. — Ты же меня почти не знаешь!
— Не знаю, ну и что? Ты мне нравишься и этого достаточно. Странно другое: почему нравишься? Что в тебе такого особенного, Настя? Я ведь видел тебя в первый день, ну, тогда, когда вы с отцом приехали в дом мачехи. Я помню, какой запуганной и жалкой ты была в своем смешном наряде… Догадался, насколько Стасу твой приезд поперек горла, а ведь он мой лучший друг…
