Видимо, похожие мысли посетили и Змея, и он, неожиданно выпустив меня, протянул мне руку. А я не менее неожиданно дала ему свою. И через несколько секунд мы забились под один из столов, скрючившись в неудобной позе и стараясь занимать как можно меньше места. Эриан крепко прижал меня к себе, а другой рукой подтянул подол моей мантии, оставшийся в проходе между рядами.
Скрипнула дверь, и аудиторию залил яркий свет. Мы с Олбертом боялись даже дышать, пристально глядя друг на друга и стараясь не шевелиться. Несколько долгих мгновений — и аудитория погрузилась во тьму, а затем щелкнул замок и повернулся ключ. Нас что, заперли?!
— Мило, — усмехнулся Эриан. — Тебе никогда не говорили, Колючка, что ты приносишь одни проблемы?
— На себя посмотри, — возмутилась я. — Ты одна сплошная проблема, Змей. Причем для всей Академии!
— Да, этого у меня не отнять, — неожиданно развеселился Олберт, а я удивленно уставилась на него. И в ту же секунду мы услышали громкий и протяжный вой. Змей на мгновение замер, а я вздрогнула в его объятьях, отчего он тоже дернулся и приложился головой о столешницу.
— Недоразумение ходячее, — простонал он. — Хотя, даже когда сидишь, и то недоразумение.
— Хам! — у меня других слов даже не нашлось.
— Ну вот и познакомились, — хмыкнул Змей, вылезая из-под стола и вытаскивая меня. — Пора выбираться отсюда.
Он подошел к одному из огромных окон и, взявшись за ручку, распахнул его. Как хорошо, что в Академии все аудитории на первом этаже. Взобравшись на подоконник, Змей легко спрыгнул вниз, и я услышала его голос:
— Шевелись, Колючка, я и так из-за тебя столько времени потерял!
— А тебя никто не просит возиться со мной, иди, куда шел! — не выдержала я, залезая на подоконник. Снова раздался протяжный вой, уже намного громче, и я, поскользнувшись, свалилась вниз с отчаянным криком.
— Тебя точно примут на работу в Гильдию, — сдавленно пробормотал Змей, когда я неожиданно приземлилась на него, и он, не удержавшись на ногах, рухнул на спину.
— Там на входе звонок есть, громкий и противный, так вот, ты его однозначно переплюнешь!
— Завидуй молча, хвостатый, — прошипела я, поднимаясь. И услышала его смешок.
— Ты так часто упоминаешь мой хвост, что мне уже не терпится тебе его показать, — ехидно заметил он.
— А он у тебя есть? — с искренним интересом спросила я, отряхиваясь и глядя на распластанного на земле Эриана. Он не смог сдержать хохота.
— Ты неподражаема, Лекса!
— Алексана, для некоторых, — важно произнесла я.
— Да-да, леди Рэйн, шла бы ты домой, а? — взмолился он. — И так мне все планы испортила!
— Я же не жалуюсь, что ты мне уже второй день в Академии испоганил!
Снова раздался жуткий вой, и Эриан напрягся.
— Что это было? — страх наконец-то накрыл меня. Одно дело, когда перед тобой маячит отчисление, а совсем другое — когда…
— Историю лучше учить надо! — хмыкнул Змей, поднимаясь.
Я напрягла память. Надеюсь, это не то, о чем я думаю?!
— Только не говори, что это оборотень!
Олберт, смотревший куда-то в сторону ограды, неожиданно резко обернулся.
— Нет, пожалуй, я погорячился. Брысь отсюда, Рэйн!
Сердце упало куда-то вниз, и я попятилась. Может, не зря он так вздрагивает? Оборотни же всегда реагировали на зов друг друга…
Олберт сначала удивленно посмотрел на меня, а затем усмехнулся и, подняв руки, неожиданно резко шагнул ко мне.
— Страшно, Рэйн?
— Еще чего! — я засунула руку в карман, а Змей неожиданно рассмеялся.
— Ну и что на этот раз, Колючка? Молния твоя меня не испугает. Гром? Зеленые брызги? Какую дрянь ты готовила сегодня ночью, и наверняка по мою душу? — он склонил голову набок и устало вздохнул. — Никогда не связывайся с высшим, если у тебя ни капли подобной магии, Лекса.
Я открыла было рот, чтобы сказать, что такая магия у меня как раз есть, но вовремя прикусила язык. Нечего раскрывать перед врагом все козыри!
— Зато у меня три балла по зельеварению, — упрямо заявила я. — И меня сюда приняли по способностям, а не потому, что мой отец — герцог!
Эриан цокнул языком.
— Ты собирала обо мне сведения, Колючка? Однако, — он расплылся в улыбке. — Может, в зельеварении ты и хороша, зато видно, что в другом тебе мозги напрочь отказывают. Оборотень не может не откликнуться на зов другого, и обычно он убивает каждое живое существо в пределах видимости. Эх, зря я это сказал, лучше бы ты меня им считала, зато я тебя и близко бы не увидел, — он нахмурился. — Впрочем, твою бедовую голову и это вряд ли остановит.
Ну это я уже никак не могла стерпеть!
— Не стоит всех судить по себе, — прошипела я. — Если тебе нравится думать, что я тебя преследую — продолжай, только близко не подходи! С меня хватит, будь ты хоть оборотнем, хоть русалкой, я ухожу спать, а ты можешь выть или плавать в ближайшей луже, мне все равно!
Развернувшись, я решительно потопала вдоль здания Академии, где-то должен быть вход, и я во что бы то ни стало его найду!
Еще один вой, выворачивающий душу наизнанку, заставил вздрогнуть и резко остановиться, а меня неожиданно догнал Змей и схватил за руку.
— Глупая, — припечатал он. — Заметь, это вежливо. Во-первых, через главный вход ты не попадешь — он закрывается на ночь. Во-вторых, даже если достучишься — объяснить то, почему ты снаружи, вряд ли сможешь.
— Да тебе-то какое дело? — удивилась я. — Ты же сам меня домой отправил! Я уже молчу о твоем жгучем желании выгнать меня из Академии!
— И то верно, — он выпустил меня и усмехнулся. — Пройдешь чуть дальше и завернешь направо, увидишь массивную дверь — тебе туда, прямо в руки привратника.
Я нахмурилась.
— А другие варианты есть?
Он закатил глаза.
— И зачем мне все это, — вздохнул он. — Пойдем. Мне не нужны смерти на моей совести.
Я не стала уточнять, что он имел в виду, и так голова пухла от его необъяснимого поведения. А мыслить здраво я уже была неспособна.
Змей прошел немного вдоль стены, выложенной крупным серым камнем, и внезапно остановился. Дотронувшись до одного из них на уровне своей головы, он шагнул назад, и прямо перед нами отъехала в сторону каменная дверь.
— Топай, — сказал он, — попадешь в центральный коридор третьего этажа, дальше не заблудишься, я надеюсь.
— А ты? — вырвалось у меня.
Он удивленно поднял брови:
— Тебя это волнует?
Да, явно что-то не то спросила.
— Откуда тебе известен этот путь, Эриан?
Он усмехнулся, склонив голову набок:
— Какая разница? Хочешь использовать его в дальнейшем?
Я промолчала, а он фыркнул.
— Приятель рассказал.
— Такой же шалопай, как и ты?
Олберт шумно вздохнул.
— Слушай, Рэйн, не стоит испытывать мое терпение, оно не безгранично. Можно сказать, я держусь из последних сил.
— Поражаюсь твоему самообладанию, Змей, — заявила я, направляясь к открывшемуся проходу.
— Не поверишь — я тоже!
Я обернулась и неожиданно обнаружила его совсем близко. Он странно посмотрел на меня и облизнул губы. Я непроизвольно сделала то же самое, а он усмехнулся.
— Неплохо целуешься, Рэйн.
Я фыркнула:
— Не могу сказать того же про тебя!
Он развеселился:
— Неужели есть, с кем сравнивать?
Вот гад! Испортил своим участием первый поцелуй в моей жизни, так еще и издевается!
— Можешь не сомневаться, — с достоинством ответила я.
— Ты могла перевернуть мои представления о мире, Колючка, — ухмыльнулся он, — если бы умела врать. Ладно, хоть не повелась, значит, не безнадежна.
— Дурак, — я не нашлась, что еще ответить, и, резко развернувшись, припустила вверх по узкой лестнице, окаймленной с обеих сторон влажными шершавыми стенами.
— Второй тоже за мной, — донесся до меня веселый голос Змея, а я фыркнула. Еще чего!
Олберт не обманул — я действительно попала в коридор Академии, надеюсь, и правда на третий этаж. Выход на эту лестницу был спрятан так искусно, что я бы никогда не догадалась, что в этом выступе есть спуск вниз. Постаравшись запомнить его, я нашла лестницу, ведущую на родной четвертый этаж, и через несколько минут плюхнулась на свою кровать. Сильвия так и не проснулась, и я облегченно вздохнула. Ничего себе, приключение! Какая муха укусила Змея, если он, несмотря ни на что, вел себя почти прилично? Кто выл рядом с Академией? Да что вообще происходит?!
