«Мда, жаль все это бросать… Хотя если выгорит с Клином, то умножу свои богатства сторицей. Нельзя привязываться к вещам, а то и так в слепого крота превратился», - подумал я, но на душе было противно от того, что все мои богатства, если что случись, достанутся левому Ваську, палец о палец не ударившему.
Проходя между лавками торгашей можно было встретить и не местных. Им разрешалось торговать на городском рынке, но плата была вдвое больше. Не местные торговали тут рыбой, мясом и людьми. В основном людьми. Лучшие торговцы «живым мясом» были из этого, так нас уже заебавшего за эти дни, Красного. Барыжили конечно же бабами и реже детьми. Хотя и продаваемые девки порой были тоже были малолетками, да и молодых мальчиков не редко брали, чтобы использовать как баб. Ну вы не маленькие, понимаете, что в наше время мораль упала ниже плинтуса. Даже голова иной раз кругом идет. Откуда все эти пидарасы и педофилы повылазили. Ненавижу их, блядей. Но увы и ах, так сказать: о времена, о нравы. В общем на красивых девочек и мальчиков цена была в 3-4 раза выше. Конечно, всем хочется потыкать в свежее и молодое, не потрепанное жизнью и хуями, мясо. Судьба товара ожидала разная. Можно было попасть к богатому наемнику или члену Совета (на член, хе-хе) и жить гораздо лучше, чем раньше, а можно и к отморозкам загреметь. Тебя или заебет толпа грязных, заразных мужиков или перепродадут дальше. Короче, как повезёт.
Когда-то я тоже покупал себе наложницу. Здоровая, красивая, стройная девка лет 16-18 с голубыми, как мирное небо глазами. Я старался хорошо к ней относится и не заёбывал лишний раз и в прямом, и в переносном смысле. Знаете, наемнику иной раз и хер тяжело поднять. Тем более не нужно было самому готовить жрать, латать снарягу и убирать за собой дерьмо. Когда меня не было дома она любила открывать окна и проветривать квартиру, хотя я ей запрещал это делать. И как-то раз недоброжелатели кинули мне в открытое окно РГД-5, ну или еще что-то там. Но точно не эфку Наложницу посекло осколками чуть больше чем полностью, ну и как вы понимаете она окочурилась там же, от обильной кровопотери. Хорошо, что эти суки не кинули коктейль Молотова, а то бы все добро пропало. Бабу жаль конечно, но их на рынке навалом, чего не скажешь о материальных ценностях, которые я наживал непосильным трудом. Самое забавное, я только через две недели домой вернулся. Запах я почувствовал ещё на подходе к дому. С тех пор я рабынь не покупаю, а живу один и не завожу близких друзей. В этом мире их просто не может быть.
- Эй, уважаемый, - Барыга в грязном камуфляже и серой арафатке на шее окликнул меня неприятным, скрипучим голосом.
Остановившись около палатки, где по-видимому содержались рабы я оглядел торгаша с подошв до макушки. Предо мной стоял типичный продукт эпохи. Приземистый, чуть полноватый, с двойным подбородком и лысый, как от лучевой болезни барыга мне сразу не понравился. Не знаю, кто он был по нации, но ни на хача, ни на русака похож не был. Но то, что он был из Красного, это было сто процентов. Злые маленькие глаза на чистом, безбровом лице и слащавая улыбка. Прохаванный барыга, одним словом.
- Слушаю внимательно, - я уставился ему в глаза своим неотразимым взглядом, ясно представляя, как втыкаю ему в брюхо штык нож и резко дергаю вверх, вспарывая брюхо и вываливая его ливер на грязную землю.
Работорговец был не местный и не знал, чем пахнет наша встреча. Торгаш оживился и приблизившись задышал мне в лицо перегаром и какой-то тухлой поганью.
- Товар что, надо, - зашептал, чуть пригнувшись, торгаш, - мальчик, молоденький, никем не юзанный, очко розовое как у младенца.
Насколько мне был омерзителен этот человек, пытавшийся мне впарить для плотских утех мальчика, лишь Сатана ведал. До БП я ненавидел пидаров, а если это педофил, то был готов убивать голыми руками. С наступлением конца цивилизации я не на йоту не изменил своих пристрастий ненавидеть сексуальных извращенцев. В конце концов, почему я должен мириться с окружающим меня скотством.
«Ну я тебе сейчас, сука, задам. членосос», - мысли судорожно пролетели по нейронным связям и план родился мгновенно.
- Че в натуре, -я сделал удивленное и обрадованное лицо, - давно ищу себе на хер свежий чехол, продемонстрируй, оценю, а там и поговорим.
В глазах работорговца загорелся алчный блеск. Он чуть не в припрыжку, радостный побежал к палатке, постоянно оглядываясь и давя свою противную улыбку из которой выглядывали гнилые, черные зубы.
Зайдя в палатку, я сел на раскладной стул для гостей и закинув ногу на ногу закурил. Я стал ждать показа товара лицом, хотя обычно смотрели другие места.
- Вот он, - барыга дал подзатыльник мальчонке лет десяти и стал судорожно расшнуровывать его штаны, дабы показать те места, которые он расхваливал три минуту назад.
В палатке было еще пять малолеток, которые со страхом смотрели то на меня, то на барыгу. Кто из детей был какого пола трудно было понять. Дети, одним словом. Несчастные маленькие человечки, попавшие в лапы зверью.
«Ну ты пидарас», - стараясь сохранить довольное лицо подумал я, продолжая курить свою приму.
- Вот, - барыга нагнул мальчика, показывая мне его розовые булки. Торгаш аж вспотел и то и дело поправлял мокрую от пота арафатку.
- Не беру, - сказал я, встав со стула, - извините, уважаемый.
Барыга так и застыл в оцепенении. Понимаете, сегодня был понедельник, а так как все барыги суеверные, то считалось, что как в понедельник дела пойдут, так и неделя пройдет. По сути, своим отказом я накликал на него неудачу. На это и был расчет. Он же не знал, кто перед ним.
- Товар смотрел, - истерично закричал торгаш, - давай торговаться, сука.
Что было сил, с правой,
