В тот момент, когда ящер с изрядной долей пафоса, красуясь, занес ножичек над грудью Няншира, прыгаю с крыши, приземляясь прямо напротив жреца, и кинжалом сношу ему голову, вложив огромную кинетическую силу в удар. Время привычно замедляется, гася звуки, наступает блаженная тишина, в которой лишь слышен нарастающий гул пламени, пожирающего деревянные постройки.
Жрец медленно, одновременно с головой, роняет тесак на землю. Темная кровь фонтаном бьет из обезглавленного тела, заливая меня. В его глазах успеваю заметить крайнюю степень удивления. Все движутся медленно, словно сквозь воду, мне удается ранить одного охранника в грудь, а второму вспороть живот, прежде чем время приходит в норму, и голова жреца, наконец, катится по земле. Толпа взрывается воем.
Дым дополз до нас, накрывая сизым туманом, запах гари ударил в нос. Пока отмахиваюсь от двоих оставшихся охранников, держащих мурку, население прочухало, что горят их дома.
Народ бросился тушить жилища и спасать скарб. Как ни крути, своя рубашка ближе к телу. Поднялась паника, все орали, беспорядочно бегали, пытались тушить хибары, а я в это время расправлялся с двумя оставшимися ящерами. Одного убил ударом в глаз, длинное лезвие без труда достигло мозга, оставшегося – ударом ноги с разворота по шее, ломая позвонки. Как оказалось – рано обрадовался, еще двое спешат ко мне, расталкивая толпу, вдалеке маячит группа охраны, пробивающейся к нам сквозь беспорядочно мечущийся народ. Дерьмо! Надо быстрее сматываться!
Няншир приходит в себя, мотает головой, и когда на меня набрасываются подошедшая парочка, он с рычанием прыгает на одного сзади, вцепляясь тому в шею. Пользуясь моментом, приканчиваю своего противника, метнув в него подобранный ритуальный тесак, попал точно между глаз. Тело ящера хлопнулось спиной об землю, а Няншир все продолжает рвать горло своей жертве.
Что-то не так… плохо, очень плохо. Ловлю его взгляд, полный безумия. Пиздец, приехали.
Подскакиваю к нему, может, не узнал? Но по запаху должен был определить.
- Няншир, очнись!!! Надо убираться! – но он лишь рявкает на меня, низко приседает, перестав терзать свою жертву, и отмахивается когтями.
- Мурка, кончай придуриваться! Пора делать ноги!
В ответ только яростный взгляд и горловое завывание. Точно кот, взъерошенный, побитый и сумасшедший. Блин… стар я уже для всей этой хрени.
На предельной скорости бью Няншира в энергетические точки на теле. Первые выпады он успешно парирует, но остальные достигают цели, и безвольное тело хвостатого заваливается мне в руки.
Густой дым вокруг все больше наполняет пространство. Взвалив на плечо кошака, я метнулся к забору, по пути пришлось уходить с траектории копий, которые метнули в меня нагоняющие охранники, понявшие, что мы все равно улизнем. Пара наконечников чиркнули по костюму, не причинив никакого вреда. Я бежал не останавливаясь, перемахнул через забор и припустил по лесу, виляя между деревьями. Тьма укрыла нас своими крыльями, защищая.
Ящерам сейчас не до нас, пожар дал немного форы. Ускоряюсь, превращаясь в размытую фигуру. Слышу сигнал костюма, осталось 65 процентов мощности, во время боя я использовал его энергию, усиливая силу ударов, скорость. Без него моя шкура пострадала бы гораздо больше, и все могло бы закончиться не так весело.
Теперь только привести мурку в чувство, и все будет путем.
После двадцатиминутного бега по ночному лесу решаю сделать перерыв и попробовать достучаться до Няншира. Да и вообще, хватит путешествовать на моем горбе, он не пушинка. Деактивирую костюм, осторожно кладу мурку на мох, выбрав местечко посуше, и нажимаю поочередно на точки на теле, приводя в сознание. Ушастый не реагирует на окружающий мир, только дыхание учащается. Непорядок, придется прибегнуть к старинному способу.
Бью его по щекам, хлестко, но старясь не причинить вреда, соизмеряя силу, трясу за плечи. Я с удовольствием бы дал ему отдохнуть, если бы наши задницы не оказались в таком дерьме.
- Да очнись ты, мать твою, мурка!!! Хватит витать неизвестно где!
Открыл глаза, заморгал бессмысленно, уставился на меня, зашипел и попытался врезать. Тогда я делаю самую бессмысленную и самую дурацкую вещь, но эффективную в данном случае. Перехватываю руки с когтями за запястья и впиваюсь в избитые губы поцелуем.
Он рычит, вырывается, но я держу крепко и продолжаю терзать израненные губы, придавливая своим весом к земле. Ну, что ты? Перестань буянить. Я не обижу, только очнись, приди в себя. Яростная борьба наших губ переплавляется в страсть, в какой-то момент он приоткрылся, давая проникнуть внутрь, лизнуть острые клыки. Языки сплетаются, ласкаясь, он перехватывает инициативу. И вот мы оба вовлечены в чувственную игру, от которой сносит крышу и остается только одно желание: раствориться друг в друге, потеряться в огненных волнах и плавать в экстазе вечно.
Как же он скучал! И я…
Сумасшествие продолжалось не долго, я давно отпустил его руки. Няншир удерживал моё лицо в ладонях, прерывисто дыша, оторвался от моих губ и посмотрел вполне осмысленным взглядом. Мы оба грязные, в изорванной одежде, перемазанные своей и чужой кровью, но глаза сияют почище алмазов. Как хорошо видеть в темноте.
- Клён, – тихий вздох на грани слышимости, он прижимает меня к своей груди в железном объятии, чуть не ломая ребра.
- Я это, я. Тише, хвостатый, не буянь больше, – поглаживаю по грязной гриве ушастого, его хвосты обвились вокруг нас. У меня сердце готово выскочить из груди от невыносимо щемящего чувства облегчения и нежности.
- Я думал все… конец уже… или у меня глюки, Клён. Я ведь сорвался… туда, откуда не возвращаются… – его хриплый шепот поднимает волосы у меня на загривке дыбом.
Я мог не успеть, потерять его насовсем, промедли хоть немного. Страх прокатился по венам, разъедая виной.
- Ты теперь в порядке, все наладится, – успокаивающе провожу ладонями по спине сквозь лохмотья одежды.
- В порядке… – отстраняется и вдруг начинает трясти меня за плечи и рычать. – Ты зачем за мной поперся?! В героя захотелось поиграть?! А если бы тебя убили? Или в плен захватили? Убирался бы на яхту и сидел там тише мыши!!!
За кого он меня принимает? Моё недоумение сменяется горечью. Даже не успеваю опомниться, как влепляю ему пощечину. Мы замерли, смотря друг на друга охреневшими глазами.
- Вот мразью меня еще никто не считал, – тихо произнеся, опускаю глаза. В душе стало холодно, словно морозный иней оплел сердце. Обидно и больно, когда в тебе сомневаются.
- Прости, я брякнул не подумав, – кошак легко коснулся губами моего лба и взъерошил волосы. – Перепугался просто за тебя, представив, что бы произошло в случае неудачной попытки меня вытащить. Ты мог не справиться...
- Я справился, никогда не иду на необдуманный риск, запомни это. Не надо гадать, Няншир, – стало вновь тепло и уютно от близости его тела рядом. Злиться на него долго я был не в состоянии. – Мы живы, мы вместе, надо поторапливаться, если хотим чтобы так и осталось. За нами наверняка пошлют погоню, когда разберутся с пожаром. Можешь бежать в предельном темпе?
- Могу, лишь бы подальше от этих рептилий.
И мы рванули сквозь ночной лес, освещенный слабым светом двух лун, пробивающимся из-за крон исполинских деревьев, стремясь как можно скорее добраться до корабля.
Няншир.
Не знаю, сколько мы бежали, я потерял счет времени, растворился в своем дыхании и равномерном стуке сердца. Темп передвижения способствовал сосредоточению, в которое я и погрузился с головой. Жар и смертельная дисгармония моих чувств отступила от близости партнера, давая желанное облегчение. Когда он меня поцеловал, вырывая из безумия и погружая во всепоглощающее удовольствие, это было почти больно.
Слишком резкий контраст от полного отчаяния до слепящей эйфории. Сложно передать словами, что творилось со мной в то мгновение. В любом случае, Клён спас не только моё тело, но и душу.
Как оказалось, я рано обрадовался. Спустя некоторое время жар и огонь в моих венах вновь стал возвращаться, разбивая напрочь всю сосредоточенность. Сердце сбилось с ритма, кожу стало покалывать, а запахи вновь превратились в насыщенные и вязкие. Мы как раз перепрыгивали небольшой овражек. Я неловко зацепился ногой за корень дерева и покатился прямо вниз по влажному мху и траве.
