Ваших, как посреди своих и давнишних знакомых, — такое они преподали ему чувство; между тем как в прочих обителях все и всё ему было чуждо» [192].
Как известно, перемещение в Оптину не состоялось. После возведения в 1857 г. архимандрита Игнатия Брянчанинова во епископа Кавказского и Черноморского, рясофорный монах Иоанн последовал за ним в Ставрополь. Там, 17 апреля 1858 г. епископ Игнатий постриг его в монашество, о чем и сообщал своему постоянному корреспонденту, игумену Валаамского монастыря Дамаскину в письме от 21 июля 1858 г.: «Ивана Григорьевича постриг в монашество, нарек Иустином и посвятил в иеромонаха» [193]. В том же году отец Иустин был назначен экономом архиерейского дома, а в 1859 г. возведен в сан игумена.
В июле 1861 г. епископ Игнатий Брянчанинов подал рапорт в Святейший Синод, а также обратился к Государю Императору с просьбой об увольнении, которое и последовало 5 августа. 13 октября он прибыл в Николо-Бабаевский монастырь, который был дан ему в управление. Вместе с ним прибыли: игумен Иустин, ризничий иеромонах Каллист, иеромонах Феофан, бывший духовник при Андреевской церкви Ставропольского архиерейского дома, из иноков Никифоровской пустыни Олонецкой епархии, и еще несколько послушников.
30 октября 1861 г. святитель Игнатий писал М. В. Чихачеву: «Не могу нарадоваться настоящему моему положению. После долгих страданий среди бурного житейского моря Бог привел в тихое пристанище. Все устроилось как нельзя лучше. Еще прежде моего прибытия здешний настоятель [194] исходатайствовал себе другое настоятельское место, а потому естественно, что Иустин заступил его место к общему удовольствию братства, коего налицо более 80 чел<овек>. Монастырь удобный для монашеской жизни во {стр. 311} всех отношениях! Воздух и вода прездоровые». О том же святитель Игнатий сообщал и игумену Дамаскину в письме от 16 ноября 1861 г., в котором присовокупил: «Здесь все братские келлии пришли в ветхость и необходимо требуют перестройки: желаю, чтоб постройки здешния были сделаны прочно, с должною иноческою скромностию и удобством» [195]. Также собор был настолько ветхим, что в нем прекратились богослужения, хлебопашество было в упадке, необходимых припасов было очень мало. Поэтому и здесь приходилось начинать с того же, с чего начинал святитель Игнатий и в Лопотовом монастыре, и в Сергиевой пустыни.
Игумен Иустин был утвержден в должности наместника монастыря 28 октября 1861 г. И ему очень повезло, что в предстоящих трудах по восстановлению монастыря у него был такой руководитель, как святитель Игнатий, который сразу же определил план действий, использовал свой авторитет для привлечения благотворителей, занимался необходимой перепиской с начальством. Он даже, для обеспечения монастыря средствами, решился расстаться с очень дорогой для него вещью — драгоценной панагией, подаренной ему императрицей Александрой Федоровной. Он переслал ее в Петербург брату Петру Александровичу, чтобы тот вернул ее в Кабинет. На вырученные 3,5 тысячи рублей был произведен самый неотложный ремонт и куплены предметы первой необходимости. Также в целях увеличения монастырских доходов игумен Иустин, по предложению святителя Игнатия, поставил на Волге пристань против монастыря, у которой останавливались все идущие мимо пассажирские пароходы. В пристроенной здесь же часовне во время остановок служились молебны и продавались свечи, просфоры и образа. Кроме того, была произведена осушка заболоченных участков земли и восстановлено хлебопашество.
Святитель Игнатий был очень доволен деятельностью своего наместника, но особенно ценил его человеческие качества. Еще 12 мая 1860 г. он писал М. В. Чихачеву: «Пишешь, что о. Иустин редкой души человек. Точно: к нему имеется особенная милость Божия. Я должен благодарить Бога, что Он, по великой милости Своей, послал мне на старость, при крайней немощи моей, человека, несущего о Господе тяготу мою». А брату, П. А. Брянчанинову, уже из Бабаек 20 февраля 1864 г.: «О. Иустин есть единственное лицо, вступившее со мною в единение по духу, имеющее самоотвержение и способное носить немощи ближних. {стр. 312} …Это тот человек, которому после меня, наиболее свойственно быть близким Тебе». Святитель даже считал, что как его ученик о. Иустин «далеко выше Сергиевского Игнатия [Малышева], который, впрочем, имеет особенную способность и находчивость в своих сношениях с светскими».
Отец Иустин проявлял свою незаурядность и чисто в человеческом плане, об этом свидетельствует его поступок во время ледохода 1864 г. 2 апреля этого года епископ Игнатий писал брату о своем донесении в Святейший Синод по поводу «спасения 14 человек от потопления»: «Их принесло под монастырь на тихвинке и затерло льдом ближе к противоположному берегу. Поднялся вопль народа, находившегося на судне и увидевшего опасность своего положения; некоторые стояли с воздетыми к небу руками, как видно, на молитве. Помощь казалась невозможною, потому что река была покрыта ледяными глыбами. Одно известное тебе самоотвержение о. Иустина могло воодушевить некоторых из братий. Они, имея во главе настоятеля, отправились на реку и, подвергая себя очевидной опасности, спасли жизнь 14-ти человекам».
В этом же году, сообщая Святейшему Синоду о заслугах о. Иустина, святитель Игнатий рекомендовал возвести его в сан архимандрита. 29 марта 1865 г. он писал брату: «О. Иустин принял отказ о возведении в сан архимандрита с таким благодушием, как подобает монаху. Промысл Божий ведет его не по цветам, а по пути прискорбному, посреди поношения человеческого, чем отмечается человек, любимый Богом. Отказ этот душеполезен и для него и для меня. Принимаем его как от руки Божией». Впрочем, святитель Игнатий был не тот человек, чтобы отступать от дела, которое считал справедливым. В начале 1866 г. указ Синода был утвержден, и 2 марта он писал Высокопреосвященному Нилу, архиепископу Ярославскому и Ростовскому: «…позволяю себе беспокоить Вас покорнейшею моею просьбою. В ближайшее служение мое подобает мне произвести своего игумена во архимандрита, а архимандричий крест еще не прислан. Почему сделайте одолжение, повелите из подведомственных Вам мест выдать таковый крест сему письмоподателю, моему келейнику, монаху Никандру…» Отец Иустин был возведен в сан архимандрита 22 марта 1866 г.
Между тем приток богомольцев в Бабаевский монастырь с прибытием туда епископа Игнатия значительно увеличился и церковь Николая Чудотворца не могла всех вмещать. Монас{стр. 313}тырская братия и окрестные жители давно уже выражали желание построить новый храм вместо обветшавшей Иверской церкви. Но святитель Игнатий, по опыту знавший, каких средств и каких трудов это будет стоить, сомневался, осилит ли их монастырь. Позже, 25 февраля 1864 г. он писал брату: «Тебе известно, как я не желал затевать в монастыре никакой постройки, но необходимость приводит к попечениям. Живем не так, как бы желалось, но как Бог приводит жить. Он ведает полезнейшее, и настоящее положение должно признавать Его великою милостью». Отец Иустин сумел убедить его, обещав, что все заботы возьмет на себя. И 11 мая 1864 г. Святитель писал брату: «Над построением храма Богоматери очевиден перст Богоматери; даруется человекам, труждающимся в деле, помощь; вместе даруется им побороться с препятствиями и поскорбеть для их же душевной пользы, чтоб очистить дело от примеси тщеславия и других увлечений, чтоб оно было совершено в Богоугодном смиренномудрии. Таков обычный ход дел, покровительствуемых Богом».
Для подготовки места для строительства средства начали изыскивать еще с середины 1863 г. 29 августа святитель Игнатий написал Высокопреосвященному Нилу официальное отношение: «Николаевский Бабаевский монастырь имеет необходимую нужду в построении новой соборной Церкви. А как к совершению такового дела собственные средства монастыря недостаточны: то оказалось необходимым прибегнуть к сбору. Не откажите, Ваше Высокопреосвященство, сборщику монастыря, иеромонаху Паисию, сему письмоподателю, дозволить сбор в Ярославской епархии, чем окажете монастырю истинное одолжение». Явились и благотворители: подрядчик каменных работ, ярославский мещанин И. Ф. Федотов предложил всю каменную работу по сооружению храма произвести безвозмездно своими рабочими, но из монастырского материала и на монастырских хлебах. А для начала пожертвовал 1000 рублей. В жизнеописании Святителя рассказывается, с какими трудностями пришлось столкнуться монастырю, чтобы получить разрешение на разборку ветхого и начало строительства нового храма. По Промыслу Божьему все окончилось благополучно. Составить проект храма святитель Игнатий поручил своему другу — академику архитектуры Ивану Ивановичу Горностаеву [196]. Для наблюдения за постройкой {стр. 314} святитель Игнатий учредил особую комиссию из монастырской братии под председательством о. Иустина.
Многие искушения пришлось вынести архимандриту Иустину в связи со строительством. Несмотря на значительные пожертвования благотворителей и на денежные сборы, нередко случалось, что средства на
