– А знаешь, чего ему от тебя было нужно? – поинтересовался Микеле.
– Конечно.
– И чего же?
– Трахнуться ему было нужно, как будто не понятно.
– Браво! По его мнению, ты действительно идеальный объект для траха. То есть, на его взгляд, ты существуешь исключительно для того, чтобы трахать тебя с утра до вечера во все пригодные места, хи-хи. Ты тоже выпила немножко его крови?
– Мне уже не досталось. Всю кровь из него высосала его женушка.
– Откуда же такая осведомленность о намерениях?
– Чтобы догадаться о его намерениях, пить кровь вовсе не обязательно.
– А ты знаешь, сколько баб он уже перетрахал?
– Сколько?
– Четверых. Включая Ксению и тебя, – язвительно добавил он.
– Не густо, – сказала я. – Ты это серьезно, насчет сознания?
– Вполне.
– Ты должен ему его вернуть.
– Интересно, каким это образом?
– Все равно каким, впрысни ему кровь обратно.
– Во-первых, я понятия не имею, как это делается. А во-вторых, я не ознакомился еще и с сотой долей его сознания. Лишь с той частью, что касалась тебя.
– Нет, ты это серьезно? – все еще не могла поверить я.
И тут он начал рассказывать о Борисе такое, чего какому-то гнусу в жизни не ????????…
По-моему, в Библии я читала о том, что душа человека находится в крови.
Странны дела твои, Господи!
Что самое противное – это оказалось весьма увлекательно. И заразно. Микеле словно бы влез в черепную коробку Бориса и комментировал оттуда, что происходит внутри. Так спелеологи сообщают оставшимся снаружи, что обнаружено в пещерных глубинах. Я была шокирована. Оказывается, сознание Бориса устроено вовсе не так, как мое. Воспринимал мир, мыслил, реагировал на окружающее он совершенно иначе. Словно не Микеле был инопланетянином, а Борис. Или я сама!!!
К тому же, Борис был простым парнем, без особых претензий, комплексов и внутренних противоречий. Что уж говорить о более тонких и сложных натурах! И все мы живем на одной планете и считаем друг друга себе подобными?
Первые впечатления отчасти подтвердились, когда через несколько дней, вдоволь насытившись сознанием Бориса, Микеле набросился на улице на случайного пешехода. Этот сильно отличался и от меня, и от Бориса. Но чуть позже стали попадаться и похожие. В конечном итоге, все свелось к пятнадцати- двадцати психологическим подвидам, просто раньше я и не предполагала, что разница между нами может быть столь велика.
Через некоторое время меня вызвали в инфекционную больницу, куда свозили всех, пострадавших от облака гнуса-альбиноса. Физиологически они были вроде как живы, но находились в коматозном состоянии. Меня всесторонне обследовали, однако никаких отклонений от нормы не обнаружили.
– Какое-то странное заболевание, – озабоченно проворчал уже знакомый мне врач.
– Новый вирус, что ли? С другой стороны, на вирус не похоже.
И посоветовал мне потреблять как можно больше витаминов.
Разумеется, поначалу я пыталась воздействовать на Микеле, требовала, чтобы он прекратил нападать на людей. Собиралась даже обратиться в милицию. Хотя чем тут милиция могла помочь? На облако ведь наручники не наденешь. Если уж Киселя ???????????????????…????????????????????????,???????????????????… ????????????????????????????????????????????,??????… до фонаря.
Девонька устала от терзаний и ощущения исторической вины перед человечеством.
А уж как она устала от чувства собственной неполноценности! Раньше она презирала только мужиков, а теперь это чувство распространилось на всех – чем бабы-то лучше?! Эти бесконечные соньки, ланы, ксении, регины, оксаны и прочая, которых трахают ночью, а не 'с утра до вечера' А если их и трахают днем, то вовсе не потому, что их нужно трахать с 'утра до вечера'. А если их и трахают
'с утра до вечера', то это не означает, что им отведена только такая роль.
Просто бабы предали меня и таких, как я, вступив в сговор с мужчинами.
Поделом! Всем поделом! К черту папу-шахтера с его дурацкими принципами! Со своим другом Микеле мы еще порезвимся на славу! Насытимся вдоволь леденцами душ. Как плоть при абсолютном нуле мгновенно обретает окончательную сущность, коченеют ваши души, в них все застывает; угодив в Микеле, они словно цепенеют, но то, что в них заложено, сохраняется в неизменности. Их можно впитывать в себя последовательно, словно зал за залом в Эрмитаже или Лувре, а можно ознакомиться лишь с отдельными хранилищами, представляющими особый интерес.
Причем коллекция ваших душ продолжает расти. Добро пожаловать! Вернее, до скорой встречи!
Однажды я проснулась с ощущением, будто ночью кто-то ковырялся у меня в мозгах. И обнаружила на теле несколько комариных укусов. Неужели Микеле в состоянии осуществлять и частичное зондирование?
– Зачем ты это сделал? – набросилась я на него.
– Извини куколка, но мне нужно было выяснить, что у тебя на уме. И не исходит ли от тебя какая-либо опасность. Итогами я вполне удовлетворен, поэтому решил все оставить как было. Должен же я и дальше с кем-то обсасывать новые подробности. ??????????…?????????????????????… Основательно же он во мне покопался, черт возьми!
– Никогда больше этого не делай! – потребовала я. – Еще не хватало, чтобы ты начал регулярно шарить в моих извилинах.
– Регулярно незачем, – согласился он. – Я уже и так узнал все, что требовалось.
– И о чем же ты узнал, интересно?
– О куче всяких мужиков. В частности, о Завадском и о Киселе. Хочешь, я санирую Завадского? – В последнее время нападения на людей он стал почему-то называть санациями. – И потом обо всем тебе расскажу.
– Нет! – воскликнула я.
– А Киселя?
– Тем более!
За Киселя я почему-то испугалась даже больше, чем за Завадского. Не знаю, почему.
– Ну, Киселя в любом случае придется санировать, – проговорил Микеле. – ?????????,??????????????????????…
– Да у него просто болезненная фантазия, – попыталась воздействовать я на облако.
– Мы это скоро выясним, куколка. Может кто-то играется не только с вами, но и ??????…
Он сказал именно 'со мной', но раньше в подобных ситуациях говаривал и 'с нами'.??????,??????????????????,????????????????????????????…
– Представляешь, нигде не удается найти твоего Завадского, – пожаловался
Микеле, картинно пуская в потолок кольца дыма. – Дома он не появляется, на работе – тоже. Даже у пивного ларька его давно не видели. Я санировал его сослуживца, но в нем не оказалось нужной информации. В соседке тоже, прямо не знаю, что и делать. Специалистом он, кстати, слывет весьма неплохим, но на работе его не любят за заносчивость и чрезмерную язвительность. А с соседями по подъезду он вообще не разговаривает. Как ты думаешь, куда он запропастился?
Может, его снова потянуло на Ривьеру?
– Оставь его в покое, – всполошилась я. – Мы же договаривались.
– Ни о чем мы, куколка, не договаривались. Ты высказала такое пожелание – это верно, но мне, честно говоря, плевать. Куклы мне не указ.
– Если ты его хоть пальцем тронешь, я наброшусь на тебя не облаком, а целой тучей.
