— Я не понимаю тебя, кузен.
Киморил поднялась, сжав кулаки, встревоженная занозистым тоном брата.
— Йиркун, — позвала она вполголоса.
Принц соизволил ее заметить.
— А, сестра. Как я погляжу, ты разделяешь нелюбовь нашего императора к танцам?
— Йиркун, — повторила девушка, — ты забываешься. Император терпелив, но…
— Терпелив? А может, беззаботен? И потому ни во что не ставит обычаи нашего великого народа? И потому ему нет дела до нашей гордости?
Дайвим Твар поставил ногу на нижнюю ступень лестницы, что вела к трону. Трудно было не понять, что Йиркун намерен открыто оспорить право Элрика на власть.
Киморил ошеломили слова принца.
— Брат, если бы ты пожил… — торопливо проговорила она.
— Я не желаю жить вообще, если погибнет дух Мелнибонэ! А охранять и поддерживать этот дух — святой долг императора. Но как быть, если императору это не по силам? Если он слишком немощен, если для него величие Драконьего Острова — пустой звук?
— Ты задаешь нелепые вопросы, кузен, — в голосе Элрика послышались металлические нотки. — Такой император никогда не сидел на Рубиновом Троне и никогда на него не сядет.
Дайвим Твар тронул Йиркуна за плечо.
— Принц, если ты дорожишь своей жизнью и честью… Элрик поднял руку.
— Не нужно, Дайвим Твар. Принц Йиркун просто решил развлечь нас ученым спором. Боясь, кстати совершенно напрасно, — что нам наскучили музыка и танцы, он надумал поднять наш дух занимательной беседой. Мы благодарны принцу Йиркуну за такую заботу.
Последнюю фразу Элрик произнес нарочито добродушно.
Йиркун покраснел от гнева и закусил губу.
Продолжай же, любезный кузен Йиркун, — поощрил его Элрик. — Мне интересно. Я готов выслушать твои доводы.
Йиркун огляделся, словно ища поддержки, но все его сторонники находились внизу, у подножия помоста. А поблизости стояли лишь друзья Элрика — Дайвим Твар и Киморил. Однако принц знал, что его сторонники ловят каждое слово и что он уронит себя в их глазах, если ему не удастся ответить ударом на удар. Элрик догадывался, что, будь это возможно, Йиркун предпочел бы сейчас с достоинством отступить и возобновить схватку в другой день и по иному поводу. Самому императору вовсе не хотелось продолжать пикировку, которая больше походила на ссору двух маленьких девчушек из-за того, кому первому играть с рабами. Он решил положить ей конец.
Йиркун собрался с мыслями.
— Тогда позволь мне заметить, что император, который физически слаб, почти наверно, не обладает силой воли, чтобы…
Элрик поднял руку, прерывая его.
— Достаточно, любезный кузен. Достаточно. Беседа утомила тебя, и, вне всякого сомнения, ты хотел бы вернуться к танцующим. Я тронут твоей заботой. По правде сказать, меня тоже одолела усталость.
Элрик сделал знак своему старому слуге Перекруту, который стоял среди солдат на дальнем конце помоста.
— Перекрут, мой плащ! — Элрик поднялся. — Еще раз выражаю тебе свою признательность, кузен.
Затем он обратился к придворным:
— Вы доставили мне огромное наслаждение. Теперь я покидаю вас.
Перекрут принес плащ из белого лисьего меха и набросил его на плечи императора. Очень старый, Перекрут ростом был гораздо выше Элрика, хотя спину его венчал горб, а руки и ноги как будто по собственной воле закручивались в причудливые узлы, словно ветви крепкого древнего дерева.
Элрик пересек помост и исчез за дверьми, которые открывались в коридор, что вел к личным покоям императора.
Йиркуна оставили кипеть от злости. Он круто обернулся и раскрыл было рот, чтобы обратиться к глядящим на него придворным. Некоторые из них — те, что не входили в в число его сторонников, — открыто усмехались, Йиркун сжал кулаки, кинув свирепый взгляд на Дайвима Твара. Тот холодно смотрел на него в ответ.
Принц откинул голову — его завитые кудри густой волной рассыпались по плечам — и рассмеялся. Музыка оборвалась. Продолжая смеяться, Йиркун перешагнул через ступеньку и очутился на помосте.
Киморил сделала движение навстречу:
— Йиркун, будь добр…
Он оттолкнул ее плечом и, плотно закутавшись в свой тяжелый плащ, решительно направился к Рубиновому Трону. Стало ясно, что он намерен усесться на него и тем самым совершить одно из самых преступных для мелнибонэйца деяний. Киморил бросилась за принцем и ухватила его за руку.
— На Рубиновом Троне должен сидеть Йиркун! — рявкнул принц. Киморил с ужасом поглядела на Дайвима Твара, чье лицо помрачнело от гнева.
Дайвим Твар сделал знак страже, и тут Йиркуну преградили дорогу к трону две шеренги вооруженных людей.
Йиркун злобно посмотрел на Правителя Драконьих Пещер.
— Не советую тебе пережить своего хозяина, — прошипел он.
— Почетному караулу проводить принца из залы, — спокойно, будто не услышав, приказал Дайвим Твар. — Нам всем сегодня доставили удовольствие его рассуждения.
Йиркун затравленно огляделся, но потом расслабился и пожал плечами.
— Времени хватит, — сказал он. — Если Элрик не откажется от престола, значит, его надо устранить.
Киморил напряглась. Глаза ее метали молнии.
— Знай, Йиркун, если с Элриком что случится, я сама убью тебя, — сказала она брату.
Он приподнял свои густые брови и улыбнулся. Казалось, сейчас он ненавидел свою сестру сильнее, чем кузена.
— Твоя привязанность к нему окажется для тебя роковой, Киморил. Я предпочел бы видеть тебя мертвой, но не матерью его отпрыска. Его кровь недостойна того, чтобы смешаться хотя бы с каплей крови нашего дома. А прежде чем угрожать мне, позаботься о себе, сестра!
Вихрем слетев по ступеням, он растолкал тех, кто начал было поздравлять его. Он знал, что проиграл, и лесть приспешников только раздражала. Огромные двери залы с грохотом захлопнулись за ним.
Дайвим Твар поднял обе руки.
— Продолжайте танцевать, придворные. Вся зала к вашим услугам. Император останется доволен.
Но ясно было, что на продолжение бала рассчитывать не приходится. Придворные возбужденно обсуждали происходящее.
Дайвим Твар повернулся к Киморил.
— Элрик отказывается видеть опасность, принцесса Киморил. Амбиции Йиркуна навлекут несчастье на всех нас.
— И на него самого, — вздохнула Киморил.
— Да, и на него самого. Но что мы можем сделать, Киморил, если Элрик не желает отдать приказ об аресте твоего брата?
— Он считает, что таким, как Йиркун, не следует мешать говорить все, что им захочется. Он так смотрит на мир. Я с трудом понимаю его. Если он погубит Йиркуна, то тем самым уничтожит основу своего мировоззрения. По крайней мере, Правитель Драконов, так он мне объяснял.
Дайвим Твар вздохнул и нахмурился. Не будучи в силах понять Элрика, он чувствовал иногда, что начинает симпатизировать Йиркуну. Того-то распознать особого труда не составляло. Однако Твар слишком хорошо знал характер Элрика, чтобы поверить, будто поступки его друга обусловлены слабостью или
