Конституция РСФСР. Но все уже слишком устали от этого вопроса, чтобы обращать внимание российского президента на явное упущение.
Переходим к другому, столь же высокому и коварному барьеру. Статья 9 — «Союзные налоги и сборы». Суть спора: будет ли Союз иметь право собирать федеральный налог непосредственно или же все налоги будет взимать республика и выделит Центру определенную часть собранных сумм. М. С. Горбачев отстаивал первую позицию, Б. Н. Ельцин скалой стоял на второй. Назарбаев и Каримов здесь активно поддерживали Горбачева: возглавляя дотационные республики, они могли надеяться на дальнейшую финансовую поддержку только в том случае, если у Центра будут деньги. И. Плющ, представлявший Украину, подыгрывал президенту России. Спорили около трех часов, дважды Горбачев объявлял перерыв, чтобы подумать. Потом Назарбаев с Ельциным уединились и предложили решение, с которым согласились все: единые союзные налоги устанавливались, но «в фиксированных процентных ставках, определяемых по согласованию с республиками, на основе представленных Союзом статей расходов. Контроль за расходами союзного бюджета осуществляется участниками договора». Ясно, что победила республиканская позиция, но хоть какие-то гарантии союзному бюджету были записаны.
Остальные спорные пункты прошли и уточнили очень быстро. Да и то — время шло к полуночи.
Президент СССР, держа в руках доработанный текст Союзного договора, медленно пошел вдоль стола, за которым сидели участники совещания:
— Ну а как подписывать будем?
А. И. Лукьянов встал и предложил провести процедуру подписания «важнейшего документа в жизни страны» только на Съезде народных депутатов СССР. Против такого предложения трудно было возражать, и все как-то неловко молчали. Молчал и Горбачев.
Я вспомнил только что завершившуюся сессию Верховного Совета СССР, обсуждавшую проект Союзного договора, представил себе, что может произойти на съезде, и дернулся встать. Михаил Сергеевич заметил это, подошел поближе.
— Нам не удастся подписать договор на съезде, — несколько громче, чем следовало, сказал я. — Нам просто не дадут открыть съезд. А если дадут, то сразу превратят его в судилище над президентом — вы же знаете, что заявляет группа «Союз». Если же этого не пройдет, то развернется обсуждение проекта договора, и он будет так раскритикован, что потеряет в глазах общественности всякое значение. Надо подписывать его в каком-то другом, лучше рабочем порядке.
Президент подумал.
— Давайте подумаем, еще раз проработаем этот вопрос, — сказал он после паузы. — А сейчас приглашаю всех к столу. Мы работали целый день, перекусим немного.
Все встали. Назарбаев подошел и дружески пихнул меня в бок.
Спустились на первый этаж, в столовую. И только здесь поняли, что многомесячная работа завершена, и даже поздравили друг друга. По правую руку от Горбачева сел Ельцин, слева — Лукьянов. Президент распорядился подать напитки, официанты принесли водку и коньяк, мы подняли бокалы за окончание исторического (вот где лучше всего подходит горбачевское «судьбоносного») дела. За столом царила атмосфера согласия, все выглядели довольными и счастливыми, а Горбачев — больше всех. Уже за полночь мы отправились по домам. Помню, что шел очень сильный дождь, охрана сопровождала нас к машинам под зонтами, почти все вспоминали о народной примете: дождь — к богатству и урожаю.
Затем несколько дней проект еще выверялся юристами, но никаких изменений в него внесено не было. Кроме одного. В статье 5 «Сфера ведения Союза ССР», в части, касающейся вопросов безопасности, к словам «координация деятельности органов безопасности республик» председатель КГБ СССР В. А. Крючков добавил два слова: «руководство и…» Стало звучать: «руководство и координация…» Крючков сам согласовал эту поправку с руководителями республик, о чем в тексте договора была сделана специальная запись-сноска. В начале августа проект Союзного договора под шапкой «Согласовано 23 июля 1991 г.» был разослан по всем республикам для представления в парламенты.
Не знаю, как было в других республиках, но в РСФСР сразу начались некоторые странности. Сначала чуть не две недели текст в российском парламенте не появляется. Только десятого числа Б. Н. Ельцин направляет туда документ.
Верховный Совет РСФСР
В соответствии с постановлением Верховного Совета РСФСР от 5 июля 1991 года № 1548-1 представляю проект Договора о Союзе Суверенных Государств, который будет открыт для подписания 20 августа 1991 г.
10 августа 1991 г.
Документ поступает в Верховный Совет России 12 августа. В это время большинство депутатов на каникулах, сессии не проводятся. В отпуске и Р. И. Хасбулатов. На хозяйстве — заместитель председателя Верховного Совета Б. Н. Исаев. Вместе с председателем палаты Совет республики В. Б. Исаковым они посылают телеграмму Хасбулатову. Ответ: размножить документ, раздать депутатам, больше ничего не предпринимать. Депутаты начинают возмущаться, некоторые срочно возвращаются из отпусков.
Назревает скандал. 15 августа Ельцин направляет в Верховный Совет еще одно письмо, в котором объясняет, что доработанный проект соответствует интересам Российской Федерации. Депутаты тем не менее не успокаиваются. Всех оскорбляет то, что договор одобряется и подписывается в обход парламента, по единоличному решению Ельцина.[29]
Параллельно развивается другой информационный процесс. 8 августа, еще до представления проекта договора в парламент, «Независимая газета» публикует обращение к президенту России:
«Широко объявлено, что 20 августа Вы собираетесь от имени России подписать новый Союзный договор, призванный на необозримо длительный срок предопределить судьбу народов нашей страны. Между тем текст договора в той редакции, в которой он будет подписан, неизвестен населению России. Прежний же текст, готовившийся в тайне и не подвергнутый до сих пор сколь-нибудь обстоятельному обсуждению ни в печати, ни на сессии Верховного Совета, неудовлетворителен. Он заключает в себе много неясностей, недомолвок и противоречий, недопустимых в документе, требующем абсолютно однозначного толкования…
Мы считаем, что, не познакомив с окончательной редакцией население Российской Федерации и не представив ему убедительного ответа на все эти вопросы, Президент РСФСР не может подписывать Союзный договор. Более того, никто не вправе на десятилетия вперед решать судьбу народов, не получив их ясно выраженного согласия на это. Кардинальные условия, на которых Россия готова будет вступить в новый Союз, должны быть, по нашему мнению, вынесены на всероссийский референдум.
Позвольте, скажет читатель, но ведь референдум уже был и народы России весьма ясно высказались по поводу Союза. Но, на мой взгляд, более интересны другие моменты. Во-первых, текст договора еще не опубликован и даже не представлен в парламент, а уже если не отвергается, то ставится под сомнение. Во-вторых, к президенту России обращаются люди, многим из которых для этого вовсе не требуются услуги прессы, — они имеют прямой доступ «к телу».
15 августа текст договора публикуется в печати. 17-го к президенту обращается уже группа народных депутатов:
«Мы ознакомились с представленным 10 августа Президентом РСФСР проектом Договора о Союзе Суверенных Государств. Считаем, что его нельзя подписывать 20 августа…
Перед подписанием и вступлением в силу договор должен быть одобрен высшим органом государственной власти — Съездом народных депутатов РСФСР…
Перед Ельциным маячит призрак ситуации Горбачева — двусторонняя ловушка. С одной стороны, непримиримая общественность, с другой — осмелевшие депутаты из числа самых близких к нему. Впереди два сценария: либо отмахнуться от всех и подписать договор, либо занять позицию: я-то «за», я-то готов, но против общественности и народных депутатов пойти не могу…
Уверен, что Борис Ельцин избрал бы второй сценарий. Но 19 августа путч избавил его от
