— Не обижай бабку, милок, — укорила та. — Сама заготавливаю. Да не под Москвой, где копоть одна, а в Рязанской области! Сама и сушу, сама и сбираю. Все ихологичиски чистое.
Карпов невольно хохотнул.
— Ты посмейся, посмейся над бабкой-то! Бабка ду-ура.
— Так я насчет нервов, — напомнил Олег. — Из чего он состоит?
— Тут у меня корень валерианы, цветки пустырника, да много всякого. И еще зверобой. Зверобой — обязательно. Я его везде добавляю, даже в чай. И тебе советую.
Купив пакетик снадобья, Карпов вернулся в отдел. Достав из шкафа свою кружку, он сковырнул прилипшую ко дну соринку и включил чайник.
О травке Олег вспомнил только через час, когда заварка уже совсем остыла. Он самоотверженно выпил горькую жидкость, а разбухшую гущу выплеснул в корзину для бумаг.
То ли от бабкиных корешков, то ли от самовнушения, Карпов успокоился так, что, казалось, обрушься потолок — он и бровью не поведет.
Потолок, само собой, не падал, и вообще, ничего такого не случалось.
Олег вздрогнул и отложил ручку.
В комнате действительно ничего не происходило. То есть абсолютно. Из приоткрытого окна слышался птичий гомон и шелест автомобильных покрышек. В коридоре приглушенно звучал непечатный диалог двух рабочих, тащивших какую-то тяжесть. На левой руке тонко тикала секундная стрелка. Дышал вентилятор в системном блоке компьютера. Все остальное молчало.
Карпов, не поворачиваясь, оглядел комнату. Даже для восковых фигур Миша с Санычем выглядели слишком мертво. Музейные истуканы занимают более-менее естественные позы, и их лица имеют хоть какое-то выражение, эти же были похожи на брошенные манекены: спина прямая, ладони на коленях, голова приподнята, глаза-пуговицы смотрят вперед. Они сидели не шевелясь, будто для их оживления требовалась специальная команда.
Ручка скатилась на пол, и кабинет встрепенулся. Сан Саныч переворачивал страницу, Миша трепался по телефону. Только что Карпов видел оцепеневшие мумии, но сейчас он в этом уже сомневался. Он снова замер, прислушиваясь, хотя заранее знал, что наваждение вряд ли повторится. Саныч так увлекся книгой, что принялся барабанить по столу.
Олег почувствовал, что целебная травка его больше не удержит. Вскочив, он подбежал к Мише и вырвал у него телефонную трубку.
— Мне срочно! — пояснил Карпов, но прежде чем нажать на рычажок, поднес трубку к уху.
В ней раздавались короткие гудки.
— Ты с кем разговаривал? — набросился он на Мишу. — Со святым духом? Или сам с собой? Поговорить — поговорил, а номерок-то набрать забыл! Ха-ха-ха!
— Совсем сдурел? Тебе к врачу надо, — опешил тот.
— Сам сходи! — окрысился Олег. — Чего ты прикидываешься, а? Я же видел, как ты кемарил.
— Да, Рыбкин, что-то ты не того, — подал голос Саныч. — Человек полчаса разговаривал, вон, ухо аж красное, а ты — «кемарил».
Ухо действительно было красным, а трубка — влажной от пота. Показалось?!
— Мне нужно было… срочно… Извини, Миш. Извините меня, — пробормотал Карпов, обращаясь к обоим, и выскочил в коридор.
Олег летел к Шефу. Он еще не знал, что делать — стоять на коленях или грозить самоубийством, но отдых ему был просто необходим. Неделя, как минимум. Иначе можно свихнуться — как Миша, как Саныч.
«Разыграли! — догадался он неожиданно. — Вот гады! И когда только сговориться-то успели? Ловко у них получилось, молодцы! Сволочи. А чего я так завелся? Ребята пошутили, ну и что? Или, может, бабка мне не той травы дала? Может, у нее тоже свои приколы? Кругом веселье!»
В приемной никого не оказалось. Унявшись, Карпов осознал, что отпуск после трех прогулов — роскошь, недоступная даже для генсека ООН.
Олег уже собирался вернуться в свой кабинет, как вдруг порыв ветра распахнул окно, и вместе с ним медленно отворилась неплотно закрытая дверь Валерьяныча.
Шеф не шевелясь сидел в той же позе, что и те двое. Мышцы лица были расслаблены, отчего начальственная физиономия выглядела глупой и безвольной. Версия участия Шефа в глобальном первоапрельском заговоре пугала Олега своей дерзостью. Оставалось только одно: его никто и не думал разыгрывать. Обычное поведение обыкновенных зомби.
Все в порядке.
Олег продолжал завороженно наблюдать. Теперь уже стало ясно, что это вовсе не галлюцинации.
Шеф не замечал Карпова и по-прежнему не двигался.
Сзади незаметно подошла Леночка.
— Что вы хотели? — спросила она, удивленно хлопая длиннющими ресницами.
Олег прижал палец к губам и кивком показал на Шефа.
— А, заявление принесли? Оставьте на столе, — сказала она нарочито громко.
Валерьяныч тут же кашлянул и взял в руки какой-то справочник.
— Лена, кто там? Карпов? Пригласи.
Олег неуверенно вошел и, присев на краешек стула, проговорил:
— Евграф Валерианович… Это, наверное, глупо. И нетактично…
— Ну-ну, — поддержал его начальник.
— Для меня это очень важно. Что вы сейчас делали? До того, как вернулась Лена?
— Да я, собственно… — виновато начал Шеф, но сразу опомнился. — Слушай, а какое тебе дело? Ты кто такой, чтобы меня контролировать?
И, уже багровея и вставая из-за стола:
— Совсем распоясался, щенок! Будешь руководству указывать?
Олег тоже встал.
— Как самочувствие, Валерьяныч? — игриво осведомился он. — Прошел столбняк-то? Вы себя берегите, вам болеть нельзя. Такая ответственность! Вы ж не пенсионер и не женщина одинокая.
Шеф настолько растерялся, что плюхнулся обратно в кресло и некоторое время тупо смотрел на Карпова. Затем очнулся и обронил:
— Вон отсюда.
Олег истолковал приказ по-своему и, не заходя к себе в кабинет, отправился домой. Весь вечер он провел у телевизора. Карпов с нетерпением ждал информации о страшной эпидемии, но ни в одной программе о ней даже не обмолвились, и он понял, что телевидение уже заражено.
«В самом деле, — думал он. — Это же так просто: посмотрел на человека и сразу увидел, болен он или здоров. Ведь каждый кого-то знает, а следовательно, может определить, остался ли он тем, кем был. И только в одном случае никто ничего не заметит — если инфицированы все».
Ночью Карпов практически не спал. Одолеваемый тягостными раздумьями, Олег лишь изредка отключался, продолжая как часовой бдить одним глазом, поэтому утро он встретил с облегчением и, наскоро позавтракав, поехал в кафе у Ириного дома.
За прилавком его встретил веселый дядька с лицом, изъеденным оспой.
— Добрый день, — начал Карпов.
— Добрый, — приветливо кивнул оспенный.
— Скажите, где мне найти тетю Галю?
— Она здесь больше не работает.
— Тогда Люсю.
— Аналогично, — ответил буфетчик с притворным сочувствием.
— Скажите, а вы случайно не знаете Ибрагима? Седого такого, у него еще сын родился недавно.
Мужчина пожал плечами.
— Он мне очень нужен, поверьте.
Карпов скрипел зубами от бессилия. Рябой над ним откровенно издевался, но не бросаться же на него
