«гриле».
«Грилем» он называл железный стол, стоявший в центре комнаты. На нем лежат на спине заключенный. Он был раздет донага и за руки и за ноги привязан к своему ужасному ложу. Подошвы ног распухли и побагровели.
Возле стола стоял другой тюремщик, держа в руках толстую палку, которой, судя по всему, орудовал как бейсбольной битой. Тот, что сидел за столом, поднялся с места и проверил электрические провода, ведшие от динамо-машины к торсу и гениталиям несчастного. Его грудь и живот были в черных пятнах ожогов. Половые органы, лишенные природной окраски, втрое против нормы увеличились в размерах.
— Фернандо! — воскликнула беременная женщина, но заключенный даже не повернул в ее сторону головы и ухитрился выдавить из себя лишь перемежавшуюся стонами отрывистую фразу:
— Воды… пожалуйста… дайте воды…
— Нет, тебе нельзя сейчас пить, — сказал Эль Осо.
— Мне очень хочется… — слабо пробормотал несчастный.
— Не давайте ему воды. Выпьет — сдохнет!
— Он так и так сдохнет, — усмехнулся другой тюремщик, набивая рот и горло пытаемого металлическими бусинами, которые должны были сыграть роль электродов и при включении тока поджарить его изнутри. — Глотай! — приговаривал он, проталкивая бусины в горло своей жертвы.
Потом включил рубильник, и ток высокого напряжения пошел по проводам. Тело жертвы напряглось, затем стало трястись и судорожно изгибаться. В эти страшные мгновения волею судьбы совпали по времени заключительные аккорды звучавшего по радио музыкального произведения, хохот охранников и сдавленные предсмертные вопли истязаемого.
— Вы — животные! — вскричала сквозь слезы женщина, но уже через секунду лишилась способности наблюдать за агонией своего мужа. Она по-прежнему лежала на полу, но лицо ее странным образом исказилось. Эль Осо предположил было, что она не в силах смотреть на пытки, но гримаса боли на ее лице заставила его изменить первоначальное мнение.
— У меня отошли воды, — прошептала она, перекатилась на бок и зарыдала.
Тюремщики перестали смеяться. Заключенный лежал на столе тихо, не подавая признаков жизни. Рыдания и стоны беременной надрывали душу. Радио наигрывало нечто протяжное и мрачное.
— Вот дерьмо! И что нам теперь делать? — спросил тюремщик, скармливавший заключенному металлические бусины.
— Помогите мне вынести ее отсюда. Быстро! — сказал Эль Осо. — И позовите доктора.
ГЛАВА 36
Когда Джек вошел в мобильный командный пункт, царившая там тишина показалась ему странной, даже неестественной. Насколько он понимал, переговоры являлись своего рода стратегической игрой наподобие шахмат, но один из лучших шахматистов, каких он когда-либо знал — старик-кубинец из Маленькой Гаваны, — обдумывая свой следующий ход, болтал о бейсболе, потягивал эспрессо или спорил о политике. Кто-то принимал важные решения за игрой в домино. Конечно, ситуация с заложниками на игру походила мало, но Джек начинал опасаться, что сержант Пауло, анализируя положение, чрезмерно все усложняет и драматизирует.
Кроме того, он почувствовал, что, пока его не было, между Пауло и Алисией возникло взаимное недопонимание.
— Я пришел не вовремя? Прервал какой-то важный разговор? — осведомился он.
— Ничего подобного, — сказала Алисия.
— Входите и располагайтесь, — поддержал ее Пауло.
Оба говорили чуть более оживленно и доброжелательно, нежели требовалось, словно пытаясь убедить кого-то, что между ними ничего не произошло и все хорошо.
— Если нужно, я могу и выйти, — предложил Джек.
— Нет, — остановил его Пауло. — Как раз сейчас нам требуется ваша помощь.
Джек кивнул и только потом осознал, как глупо выражать свое согласие кивком, общаясь со слепым человеком.
— Я готов, — сказал он.
Вслушиваясь в голос Пауло, адвокат неожиданно пришел к выводу, что в нем проступила некая напряженность, которой он прежде не замечал. Возможно, причиной тому послужило сообщение Тео о наличии у Фэлкона взрывчатки. В любом случае главный переговорщик явно находился не в своей тарелке. Джек хотел было высказаться по поводу взрывчатки, но Алисия уже набирала по полицейскому телефону номер мобильника Тео. Чем бы ни были вызваны перемены в поведении Пауло, Алисия, похоже, обсуждать это ни с кем не собиралась.
В микрофоне громкоговорящей связи послышались гудки, эхом отдававшиеся у Джека в ушах. Два, четыре, шесть… Еще один гудок — и включится записывающее устройство мобильника. По счастью, Фэлкон все-таки снял трубку:
— Бум!
Джек внутренне собрался и ровным голосом сказал:
— Не смешно, Фэлкон.
— Это ты, Свайтек? Вот уж не ожидал. Что случилось? Может, мой старый приятель Пауло боится разговаривать с обвешанным бомбами маньяком?
Джек бросил взгляд на Алисию, потом на Пауло. По идее ему следовало просто сказать «нет», но он ничего не мог с собой поделать, поскольку тоже задавался этим вопросом.
— Мы здесь опасаемся одного: что ты совершишь какую-нибудь невероятную глупость. И тебе тоже следует остерегаться этого.
— Мое ожерелье у тебя?
— Прежде всего нам хотелось бы поговорить о твоем пальто. Вернее, о том, что ты под ним скрываешь.
— Что конкретно тебя интересует?
— Ты и в самом деле обмотан под пальто взрывчаткой?
— Брось. Это же просто смешно. Где я мог достать взрывное устройство?
— А вот мой друг Тео считает, что ты носишь на себе бомбу.
— Твой друг Тео — задница.
— Возможно. Но уж точно не лгун.
— Он не понимает, о чем говорит. Болтает почем зря.
— С ним это часто бывает. Но время от времени он произносит дельные вещи. Предлагаю разрешить этот спор быстро и полюбовно. В мобильник Тео вмонтирован фотоаппарат…
— Ты о чем?
Джек вдруг подумал, что человек, проживший в брошенном автомобиле более десяти лет, может и не знать о некоторых технических новшествах.
— Уж можешь мне поверить. Вмонтированная в мобильный телефон камера действительно способна фотографировать. Тео объяснит тебе, как ею пользоваться. Сними пальто, отщелкай со всех сторон свой торс и перешли снимки нам.
На линии установилось молчание. Джек попытался утешиться тем, что Фэлкон не послал его куда подальше с такими предложениями.
— Что-нибудь еще? — спросил тот.
— Да. Нам нужно твое пальто.
Джек не хотел объяснять, для чего именно, но Фэлкон вполне мог предположить, что пальто хотят исследовать на предмет обнаружения следов взрывчатого вещества.
— Теперь позвольте мне изложить свои соображения, — заговорил Фэлкон. — Сначала вы сказали, что, если я позволю находящимся со мной людям поговорить с вами по телефону, вы передадите мне
